Соблазн в жемчугах

Настроение Хоксуэлла к этому моменту уже несколько часов было не из лучших. Высокомерное поведение миссис Томпсон, а теперь и обвинения Бертрама открыли плотину, сдерживавшую до этой поры бушующий в нем бурный поток, и не один. То, что Бертрам коснулся правды, о которой он предпочитал не думать, не располагало к сдержанности.

– А сейчас в моих интересах это знать, Томпсон. Ваша кузина – моя жена, я отвечаю за нее, как бы плохо все ни обернулось.

– Не надо обвинять нас в том, что она доставила вам неприятности с самого первого дня. Нам было не слишком трудно ее уговорить.

– Угрозами побоев тростью? Или, может, кулаками? Это вы называете «уговорить»? Вы были ее опекуном. Вы были обязаны защищать ее. А вы ею воспользовались.

Ухмылка исказила лицо Бертрама.

– Я не нарушал закон. Я ее кормил и одевал, и она жила в этом доме. Ее присутствие в нашей семье ежедневно напоминало мне о предательстве Джошуа. Мне не за что извиняться, и я не позволю вам укорять меня из-за запоздало проснувшейся в вас сентиментальности. Вы получили ее наследство, как я и обещал, так что жалобы не принимаются.

Хоксуэлл схватил Бертрама за грудки и притянул к себе.

– Ты негодяй, – прорычал он ему прямо в лицо. – Ты бил беззащитную девочку. Что ты за человек?

– Я делал это не часто. Спросите у нее.

– Даже одного раза достаточно, трус, а ты разрешал этой ведьме, своей жене, бить ее регулярно.

– Я не нарушал правил. Она была непослушной и бунтовала. Я был ее опекуном. Вы не можете это изменить.

– Ошибаешься. Могу. – Размахнувшись, он ударил кулаком Бертрама в лицо. Голова у того дернулась, ноги подкосились.

– Вы сумасшедший! – Бертрам пошатнулся, но удержался на ногах. – Я слышал про вас. Я слышал, что вы легко пускаете в ход кулаки и что у вас вспыльчивый характер. Я этого не потерплю. Я…

– Ах, ты обо мне слышал? – Хоксуэлл подумал, что и вправду может сейчас сойти с ума. – Ты знал, что я дикий зверь, и все же сватал ее за меня? Будь ты проклят!

Бертрам съежился и поднял руки, защищая лицо. Потом его взгляд скользнул в сторону, и он схватил хлыст. В следующее мгновение удары посыпались на плечи Хоксуэлла. Празднуя победу, Бертрам снова размахнулся, но…

Хоксуэлл перехватил его руку и вырвал хлыст. Испугавшись, Бертрам все же полез на обидчика с кулаками.

Ярость охватила Хоксуэлла с силой, какой он уже давно не испытывал. Он защищал себя, но каждым ударом рассчитывался с Бертрамом за Верити.

Глава 20

Верити разбудили крики и стук в дверь комнаты Хоксуэлла. Она приоткрыла свою дверь и осторожно выглянула. В коридоре стояла Коллин в белом пеньюаре.

Она не переставая колотила в дверь и выкрикивала имя Хоксуэлла.

Верити вышла в коридор, чтобы узнать, что происходит. Дверь в комнату ее мужа приоткрылась, и стал виден свет от лампы. Хоксуэлл не спал.

Потом дверь распахнулась, и Коллин вошла.

Верити дошла до спальни Хоксуэлла и заглянула. Он был все еще в брюках и рубашке. Перед ним стояла, уперев руки в бока, Коллин. Ее лицо было искажено гневом.

– Ты что, сошел с ума? – свистящим шепотом спросила она. – Ты задался целью прославиться в этих краях как сумасшедший, как человек без тормозов, которого приличным людям следует избегать?

Он отвернулся, подошел к столу и, взяв перо, что-то записал на листе бумаги.

– Полагаю, ты имеешь в виду Томпсона.

– Да, именно его. Я только что узнала…

– Значит, я правильно услышал цокот копыт во дворе. Это он поднял шум?

– Нэнси прислала записку.

– Интересно, каких действий она ждет от тебя? Надеюсь, ты ответила, что в свое время она не все тебе рассказала. – Он положил перо.

Верити стало интересно услышать ответ Коллин, и она вошла в комнату.

– Если разговор о Бертраме, мне очень хотелось бы послушать.

Коллин в ярости посмотрела на Хоксуэлла.

– Пожалуйста, попроси ее уйти. Мне нужно поговорить с тобой.

– Говори, что хотела. Она все равно узнает.

– Хоксуэлл…

– Если она хочет остаться, она останется. У нее гораздо больше прав быть здесь, чем у тебя.

Коллин, видимо, собралась с духом и обратилась к Хоксуэллу, словно Верити не было в комнате.

– Это правда? Ты избил мистера Томпсона?

– Да.

– Хоксуэлл, ради Бога! Я думала, что ты больше не… Ты был пьян?

– Трезв как стеклышко.

– Тогда почему?

– Это останется между ним и мною. Я не виню тебя в том, что это ты представила меня Томпсону, но он негодяй, Коллин. Я ничего не хочу иметь с ним общего в будущем, кроме необходимых контактов, касающихся наследства Верити.

– Винить меня? Как тебе пришло в голову винить меня?

– Я сказал, что не виню тебя. Но кое-что выяснилось: это знакомство было неспроста. Но я не верю, что ты знала, какой это человек.

– Что бы ты о нем ни думал, твое поведение неоправданно.

– У меня было самое лучшее оправдание на свете. Если мистер и миссис Томпсон хотят, чтобы об этом узнали все, я заявлю об этом во всеуслышание. Однако уверяю тебя, что ни один приличный человек не встанет на сторону Бертрама.

– Но может быть, ты по крайней мере мне расскажешь, из-за чего произошла ваша ссора?

Он бросил взгляд на Верити.

– Нет.

Коллин заметила его взгляд и поджала губы.

– Понятно. Прости меня. Я отреагировала слишком бурно, но я просто испугалась, что ты прибегнул к своим старым методам выяснения отношений. Спокойной ночи.

Она прошмыгнула мимо Верити. Ее лицо горело, глаза блестели от слез. Верити закрыла за ней дверь.

– Ты избил Бертрама?

Он пожал плечами.

– Странно, что миссис Томпсон послала сюда нарочного. Может, она ждала, что моя кузина вызовет меня на дуэль? – Он улыбнулся своей шутке.

– Она послала нарочного не для того, чтобы просить Коллин упрекнуть тебя, а чтобы умолять ее попытаться помирить вас.