Соблазненная во тьме

Нэнси рыдала, не переставая.

– Я могу сделать это быстро. Без боли. Обещаю.

– Пожалуйста, - умоляла она, - отпустите меня.

– Ты знаешь, где Рафик?
– спросил он холодным и отрешенным тоном.

– П-п-последний раз, мы..., - Нэнси продолжила говорить, сквозь слезы, - мы останавливались в гостевом домике возле бассейна. Он... он не хотел, чтобы кто-нибудь слышал, как я КРИЧУ!

Нэнси вжалась в кровать, дергая за удерживающие ее оковы. Калеб не мог слушать проявления ее страданий. Он чувствовал себя ответственным за них. Это он привел ее в свой мир. Неважно, что она сделала, она не заслужила той цены, которую заплатила.

Нависнув над ней, Калеб поморщился, когда она вскрикнула от ужаса, но все же он разрезал ее путы. Нэнси не двигалась; она просто продолжала кричать и плакать, лежа на кровати.

– Удачи, - прошептал он.

Калеб встал, и, покопавшись в вещах Джаира, нашел его нож и пистолет. Забрав их с собой, он вышел из комнаты.

Даже глубокой ночью, на улице было тепло. Направляясь в сторону гостевого дома, Калеба переполняло чувство тревоги, но еще больше – решимости. Часть его хотела просто зайти внутрь и убить Рафика во сне. Но это был бы слишком быстрый конец.

Калебу никогда не приходилось сталкиваться с предательством Рафика. Ему никогда не приходилось встречаться лицом к лицу с человеком, которого он считал отцом, братом, другом, и спрашивать, что было между ними правдой, а что ложью. Ему никогда не приходилось видеть безжизненные глаза Рафика, его смерть. И все же, Калеб знал - он зашел слишком далеко, чтобы не выяснить всей правды. Он должен был знать ее наверняка. Он должен был услышать ее из уст Рафика, и увидеть ту в его глазах. Другая же часть Калеба хотела узнать, что все это была ложь, придуманная Фелипе.

Он напрягся, увидев своего наставника, плавающим в бассейне. Приблизившись, Калеб поднял пистолет. Его сердце заколотилось в безумном темпе, и он почувствовал легкое головокружение.

Я не могу.

Я могу.

Я могу.

Я могу.

Рафик поднимался по ступенькам бассейна, вытирая свое лицо. Через мгновение, он увидел Калеба, стоящего у края воды. На его губах появилась улыбка, но это было ровно до тех пор, пока он не увидел пистолет в руках своего ученика. Свирепо взглянув на него, Рафик покачал головой.

– Хотелось бы мне сказать, что я удивлен, брат.

На секунду, Калеб закрыл глаза. Открыв их, он вернул Рафику его злость.

– Я тебе не брат, Рафик. И сомневаюсь, что ты когда-либо считал меня таковым.

– У тебя идет кровь, - сказал он.

Его голос был ровным, лишенным страха. Калеб вытер свой лоб.

– У меня состоялся разговор с Фелипе, который закончился не очень хорошо.

Рафик улыбнулся.

– И это все? Мне наплевать, даже если ты его убил. Убери пистолет, - приказал Рафик.

Он всегда приказывал. Он всегда верил, что имел на это право, особенно, когда дело касалось Калеба.

– Я убил не его. Я убил Джаира, - ответил тот с улыбкой.

Лицо Рафика исказилось от гнева.

– А теперь ты пришел, чтобы убить меня? Ты, мелкая, неблагодарная шлюха. Надо было оставить тебя подыхать в Тегеране!

Калеб выпрямился, почувствовав, как по его телу прошла волна жара.

– Выходи из воды, Рафик. Медленно, иначе я пристрелю тебя прямо на месте.

– Так сделай это! Я тебя не боюсь, Калеб.

Несмотря на свои слова, Рафик сделал шаг назад к ступенькам бассейна. Калеб следовал за ним по периметру, пока тот не вышел из воды. Без колебаний, он выстрелил своему наставнику в правое колено.

Рафик вскрикнул в тишину ночи, грохнувшись мокрым телом на бетон. Его руки тряслись, пока он сжимал свое колено, теперь с просвечивающими фрагментами кости, и лужами крови.

– Я убью тебя!
– прокричал он.

В вены Калеба хлынул поток адреналина.

– Откуда ты знаешь Владэка?!
– спросил Калеб, перекрикивая проклятия и завывания своего 'брата'.

– Пошел ты! Дай мне полотенце, пока я не истек кровью!

Потянувшись к полотенцу, лежащему на одном из шезлонгов, Калеб кинул его в сторону Рафика. Того колотило, пока он обвязывал свое раздробленное колено. Рафик находился на грани шока. Калеб почувствовал тошноту.

Когда ему удалось сдержать свои рвотные позывы, и заговорить, его голос сорвался.

– Это ты сделал из меня шлюху, Рафик? Это ты забрал меня от моей матери?

Было больно произносить эти слова. Было больно смотреть на Рафика, и знать ответ заранее. Это было понятно по тому, как с его лица исчезла вся злость. Осталась только капля стыда, но только капля. И когда этот момент прошел, Рафик вновь наполнился лицемерным неистовством.

– Да как ты смеешь! Как ты смеешь задавать мне такие глупые вопросы, Калеб! После всего того, через что мы прошли, и что я для тебя сделал. И этим, - он показал на свою кровоточащую ногу, - ты мне отплачиваешь? Уму непостижимо.

Он сплюнул на землю.

Калеб сломался. Упав на колени и свесив голову, он зарыдал, всхлипами сотрясая грудную клетку, и сбивая дыхание. В мыслях Калеба проносились картинки его мучений. Он вновь переживал изнасилования и избиения. Он чувствовал утрату своего друга, сожженного заживо. Но самое ужасное... это были и воспоминания о Рафике и их совместной жизни - хорошие и плохие.

– Еще не так поздно, брат, - мягко сказал Рафик.

Его голос дрожал.

– Занеси меня домой.

Слова Рафика вернули внимание Калеба. Уставившись на свои колени, он увидел оружие, небрежно зажатое в руке, и принял решение. Направившись к гостевому дому, и найдя в нем то, что ему требовалось, Калеб вернулся за Рафиком.

Тому было совсем нехорошо. Его сильно трясло, и он был очень бледен.

– Что ты делаешь, Калеб?
– спросил он.

Впервые в жизни, в его глазах появился страх.

Калеб проигнорировал вопрос. Протянув прихваченную веревку, он указал на руки Рафика.

– Подними их.

Рафик замотал головой.

– Нет. Ты не в себе, Калеб. Не делай этого!

Туго натянув веревку, он обвязал ее вокруг шеи Рафика, и держась обеими руками, потащил того в дом, оставляя за собой окровавленный след.

В отличие от Джаира, Рафик не отбивался. Будучи военным, он был слишком хорошо обучен, чтобы совершать подобную ошибку. Поэтому, он просунул руку вокруг веревки, чтобы частично снять давление на свое горло.