Соблазненная во тьме

К тому же, Котенок тоже его разочаровала.

Он ведь предупреждал ее о послушании, предупреждал о том, что могло означать ее неподчинение перед Рафиком и всеми остальными, и, тем не менее, она его унизила. Но даже несмотря на все произошедшее, ее рука по-прежнему продолжала тянуться к его ладони в поисках банального утешения.

С того момента, когда Котенок увидела блондинку, она до сих пор не могла успокоиться, продолжая рыдать навзрыд. Смотря на нее, внутри Калеба все сжималось, и он не понимал почему.

Блондинка, несомненно, заслужила всего того, что с ней сделали. Сейчас ему уже было доподлинно известно, какую роль она сыграла в том, что произошло с Котенком. Она заслуживала каждую каплю той участи, которая ее настигла.

Женщина была жестоко избита. Все ее тело было покрыто следами от укусов и плетки, ее горло было сплошь изуродовано синяками, а глаза налиты кровью. Видимо женщину пытались душить. Рафик упомянул о том, что ее насиловали... жестко и неоднократно. Пытали. И все же, несмотря на то, что она получила по заслугам, Калебу претили методы жестокого изнасилования.

Он далеко не сразу смог прийти в себя, от вида крови и спермы, стекающих по ее ногам. И от того, что во всем этом непосредственное участие принимал его наставник.

Он хотел преподнести Котенку подарок, который для самого Калеба был всем – месть. Калеб был готов отдать все что угодно, лишь бы вернуться назад и увидеть кончину Нарви, самым медленным, наиболее болезненным и унижающим достоинство способом, но этому не суждено было сбыться. Нарви мертв и Калебу приходилось жить с осознанием того, что даже перед смертью он никогда не просил о пощаде и не раскаялся за мучения Калеба.

Унизительной пощечиной было для него, когда Котенок отказалась воздать своей мучительнице по заслугам, да еще и это выражение ее лица, когда она посмотрела на Калеба, словно на монстра, когда он предложил ей это. Он же не собирался заставлять ее смотреть на сцену отмщения!

Но здесь, сейчас, находясь в непосредственной близости к своей цели, он не мог позволить себе проявить слабость, особенно в том, во что была вовлечена Котенок. Этот момент был чрезвычайно важен, и, как и ожидалось, за всем этим неотрывно наблюдал Рафик.

В течение двенадцати лет они были партнерами, единственной целью которых было всеми возможными способами разрушить жизнь Владэка Ростровича. Эта была цель, ради которой они оба, как говорится, продали души дьяволу.

Гибли мужчины. Гибли женщины. Некоторых из них убивал Калеб. И все это ради того, чтобы в один прекрасный день насладиться своей местью.

Они расписались кровью на своей жизненной цели, но на финишной черте, Калеба начали одолевать абсурдные муки совести. Одна глупая девчонка ставила под вопрос все то, чего они с таким трудом добивались вместе с Рафиком. И когда Калеб оценил эту ситуацию более адекватно, он понял, каким это было безумием. Возможно, Котенку и не нужна была ее месть, но она абсолютно точно нужна была Калебу.

Калеб не отрывал глаз от спины провожатого, пока они проходили бесконечное количество поворотов и пролетов, чтобы оказаться среди гостей. Он понятия не имел, что повлечет за собой сегодняшний вечер, но ощетинившийся пес внутри него был во всеоружии, и у него не будет ни капли жалости к тому, кто вдруг решит пошутить с ним – ни капли жалости даже к дрожащей девчонке рядом с ним.

Калеб с трудом подавил усмешку, вспомнив, как она выкрикнула слово 'убийца'прямо ему в лицо. Да, он был убийцей. И он снова напомнил себе о том, что больше не мог позволить себе быть с ней мягким. Больше никакой снисходительности и милости. Ей придется уяснить, прямо сейчас, что милосердие с его стороны по отношению к ней, закончилось.

Наконец, услышав громкий гул посторонних голосов, Калеб испытал облегчение от того, что ему больше не придется слушать рыдания Котенка. Дойдя до остальных гостей, провожатый попросил Калеба подождать, пока он сообщит хозяину дома о том, что они готовы присоединиться к праздничному мероприятию.

О Фелипе Вильянуэва, Калеб почти ничего не знал, кроме того, что Рафик, очевидно, ему доверял. Рафик рассказывал, что они познакомились с ним много лет назад после политического переворота в Пакистане, в результате которого к власти пришел его генерал. По признанию Рафика они были не столь близки, что, скорей всего, было следствием щепетильности Рафика в вопросах доверия. Больших рекомендаций Калебу и не требовалось. Проще говоря, у него не было иного выбора.

Котенок, в который раз потеряв самообладание, прижалась к Калебу сзади и обняла его руками. Раздраженный, он с силой сжал пальцами ее запястья, заставив ее себя отпустить.

– Не смей ставить меня в неловкое положение перед всеми этими людьми, иначе мне придется преподать тебе урок. Что я говорил тебе делать, если твоя цель неясна?

Котенок рыдала, потирая свои запястья, но ей хватило здравого ума на то, чтобы принять свое исходное положение. Услышав, что она начала делать медленные вдохи, не привлекая к себе внимания, Калеб мгновенно успокоился. Погладив ее по голове, он произнес шепотом, чтобы никто другой не могу услышать их разговора, - Хорошая девочка, Котенок. Подчиняйся мне и я продолжу заботиться о твоей безопасности.

Он почувствовал, как она кивнула под его ладонью.

Еще не дождавшись окончания этого дня, он с ужасом ждал того, что может принести ему следующий.

В сторону Калеба и Котенка направлялся мексиканец, на вид лет пятидесяти, с темными волосами, зелеными глазами и впечатляющей бородой. Одет он был в необычный белый смокинг, и его манера поведения значительно отличалась от всех окружающих его людей.

Согласно краткому описанию, которое составил ему Рафик, Калеб знал, что это и был тот самый Фелипе. Только хозяин подобного особняка, в котором они сейчас находились, мог позволить себе облачиться в такой помпезный костюм для столь экстравагантной вечеринки.

Калеб, одетый в неподходящие ему джинсы и футболку, едва ли вписывался в эту компанию, и несколько смущался своего неопрятного вида. Ему очень хотелось познакомиться с этим человеком, находясь на равных условиях.

– Bueno!Вы должно быть, мистер К, - сказал мужчина официальным, но легким тоном.

– Мистер Р рассказал о вас много хорошего. Я - Фелипе. Добро пожаловать в мой дом.

У Фелипе был сильный акцент, но его слова оставались понятны.

Протянув свою руку лишь после того, как Фелипе протянул свою, Калеб обменялся с ним крепким рукопожатием.

Много лет назад Рафик учил Калеба тому, насколько важно не протягивать руки первым для приветствия, и не входить первым в комнату. Между людьми, встречающимися впервые, это устанавливало еле уловимую, но значимую динамику власти.

– Buenas noches, - поприветствовал Калеб.

Он медленно разжал свою руку.

– Buenas noches, - ответил Фелипе.

Его лицо было на удивление веселым и добрым, что казалось полной неожиданностью, учитывая, что он был другом Рафика. Однако, кому как не Калебу было известно, насколько обманчивой могла быть внешность, поэтому он не спешил делать выводы.