Соблазненная

А в Стоуке близнецы отправились на утреннюю верховую прогулку на час раньше, чтобы лошади не страдали от жары. Антони учил сестру брать препятствия, как он, с ходу. Ее кобыла часто останавливалась перед каменной оградой, и Антония не понуждала ее, боясь, что та повредит ноги. Антони же проделывал это без труда.

– Тони, это не лошадь, а ты, – убеждал он ее. – Ты колеблешься, и это передается кобыле. Не думай о стене или живой изгороди как о препятствии. Смотри дальше. Представляй лошадь и себя по другую сторону препятствия. Это так просто – игра ума.

– Тони, ты хочешь сказать: если я не уверена, что мы его возьмем, то так и будет?

– Именно! Как только настроишься, сразу получится… ну, говоря по правде, получится у лошади. Ты только должнаей показать, что ты полностью ей доверяешь.

Так продолжалось всю неделю. Антони разгонялся изо всех сил, Антония поспевала за ним, а сегодня в первый раз, обогнав его, перемахнула через живую изгородь и оказалась в парке Лэмб-холла. Гремя копытами, разбрасывая комья земли, его конь примчался следом. Оба, весело смеясь, натянули поводья.

Антони вытер шею.

– Черт возьми, вспотел, как бык.

– Бедняга Нептун тоже весь в пене, – заметила Антония, показывая на его коня. – Дай-ка я помогу его почистить.

Когда они не спеша двинулись к конюшне, внезапно поднявшийся ветерок разметал по плечам Антонии длинные темные волосы, но влажный парик с ленточкой прилип к голове Антони.

– Ветер усиливается. Давай после обеда пойдем под парусом, – предложил он.

– По-моему, недурно, Тони. А почему бы не попросить мистера Бэрке собрать корзину для пикника? Я собираюсь надеть широкие парусиновые бриджи. В юбках слишком жарко.

– Ив этом чертовом парике тоже. Завяжу волосы сзади ремешком.

– А я захвачу желтые штормовки, которые купила в Лондоне. Посмотрим, останемся ли мы в них, как положено, сухими.

– Для штормовок чертовски жарко, но все-таки захвати – на воде всегда холоднее.

Когда они завели лошадей в конюшню, Антони сказал:

– Я займусь лошадьми, а ты ступай насчет пикника.

– О своей лошади я и сама могу позаботиться, – запротестовала она.

– Это мужская работа, – подчеркнул он, – готовить пищу – женское дело.

– Ты говоришь гадости, Тони Лэмб! Он недоуменно посмотрел на нее, абсолютно не понимая, на что она обиделась.

Антония вздохнула. Ему век этого не понять.

Увидев спускающуюся по лестнице Антонию в чем-то вроде шерстяной вязаной нижней рубашки и в парусиновых бриджах, бабушка удивленно приподняла бровь:

– Вы же собирались после обеда.

– Да, но мистер Бэрке собрал нам корзину с едой. Думаю, ты не против?

– Против? Да это Господь услышал мои молитвы, – озорно подмигнула Роз. – Пополудни меня навестит майор Джереми Блаунт.

– Это уж не член ли парламента от Стоука? С каких это пор ты стала интересоваться политикой?

– С тех пор, как увидела его мощные ягодицы, милая.

– Мы уйдем в море надолго, – пообещала Антония, завязывая волосы сзади кожаным ремешком.

Подошел точно так же одетый Антони. Антония бросила ему ветровку. Тут же появился мистер Бэрке с корзинкой для пикника.

– Мистер Бэрке, не понимаю, как, глядя на них, вам удается сохранить серьезный вид, – заметила Роз.

– Быть эксцентричной – верх моды, – беззаботно ответила Антония, замечая веселые искорки в глазах мистера Бэрке.

Роз оглядела близнецов с ног до головы:

– Вы перешли все границы. Надеюсь, сэр Джереми не увидит вас. А то подумает, что ему мерещатся двое синих чертенят или двоится в глазах от джина, которым я его потчевала вчера вечером.

На пристани близнецы взобрались на борт «Чайки». Антония накрыла желтыми штормовками корзину с едой? Прежде чем отчалить, оба должны выполнить свои обязанности по проверке такелажа и приведению его в готовность.

Антони распаковал паруса, а Антония проверила такелаж. Она нахмурилась, сразу заметив спутанные лини.

– Лини запутаны! – крикнула она. Антони полностью полагался на ее способность разобраться с любым узлом и бросил в ответ:

– Быстро кончай с узлами, кливер у меня готов. Антония проворно распутала лини и лишь бегло проверила оттяжку кливера, как Тони закрепил ее и оттолкнулся от берега. Она не успела проверить переднюю оттяжку, прежде чем Тони поднял кливер и, оставив его свободно полоскаться, стал разворачивать шлюп в левентик, чтобы поставить грот.

– Проклятье! Тони, почему ты не распутала грота-шкот, когда мы ставили лодку на прошлой неделе? – раздраженно спросил он.

– Ты же знаешь, что я всегда оставляю все в полном порядке. Не могу понять, почему эти лини так запутаны.

Она отстегнула грота-шкот, и они вдвоем взялись распутывать узлы, чтобы поднять грот. В результате почти не обратили внимания на оттяжки, ванты, фалы и гардели. Ветер по-настоящему набирал силу, и лодка вроде как ожила на свежем ветерке. Направляя лодку к устью Медуэй, Антони улыбался во весь рот.

– Поворот фордевинд, – крикнул он, толкая от себя румпель, и оба дружно наклонились, пропуская гик.

Антони умело лавировал «Чайкой», меняя галсы. Антония зорко следила, не видно ли других судов, поскольку здесь проходил один из главных путей военных и торговых кораблей. Антони закрепил румпель, направляя «Чайку» по легкой волне.

Близнецы уселись рядышком посредине кормы, чтобы поднять нос, и прямым курсом точно по ветру пошли в открытое море. Ярко сияло солнце, ветер трепал завязанные сзади волосы, лицо приятно освежали прохладные соленые брызги.

Они легли на другой галс, упершись ногами, слегка откинулись для равновесия в наветренную сторону и открыли корзинку с харчами. Мистер Бэрке был просто клад. Все уложенное им не требовало ножей и вилок. Холодные цыплята и куропатки, толстые ломти чеддера, грибы, морковка и артишоки уложены вместе с хрустящими булочками с маслом. В уголки подсунуты румяные яблоки и плитка ирисок. И в довершение всего два плотно закрытых крышками кувшина с сидром.

Они на славу потрудились над опустошением корзины. Антония подняла лицо навстречу теплому солнышку. Бывая в море, она испытывала ни с чем не сравнимое ощущение свободы. Парение между небом и водой отпускало на волю воображение, мысли, освобождало саму душу. Хождение под парусом, несомненно, было самым захватывающим, самым бодрящим спортом на свете. Здесь она чувствовала себя ближе к Раю.

Сквозь прищуренные глаза она смотрела на горизонт, наблюдая, как постепенно исчезает береговая линия. Они неслись с бешеной скоростью, но ей не было страшно. Парусник надежнее всего вел себя на оптимальной скорости. Ей хотелось, чтобы этот замечательный день подольше не кончался, и она видела, что Антони настроен точно так же.