Соблазнить за 13 дней

Катерина ставит вторую чашечку, которую я наполняю.

– Ну как? – спрашиваю я после того, как Катерина делает первый глоток.

– Вы правы, он на любителя, – улыбается, – очень крепкий и терпкий.

– Если не нравится, не давитесь, вылейте.

– Что вы, он вкусный, – и я вижу по её глазам, что не лжёт – Я люблю крепкий кофе.

– Тогда мне придется научить вас правильно его варить.

– Буду признательна.

– Позже, Катерина, обязательно научу. Сейчас мне нужно пробежаться.

– Через сколько вас ждать?

– Зачем?

– Завтрак. Что вам приготовить?

– Овсянку, тост с маслом и сыром и большую кружку зелёного чая с лимоном. Буду минут через сорок.

– Завтрак будет вас ждать.

– Спасибо.

На улице наполняю лёгкие свежим воздухом, вставляю наушники в уши и выхожу на тропинку для бега. Она пуста, я единственный, кто в это время совершил подвиг – выбрался из тёплой постели. Пробегаю мимо огромных особняков, идеально подстриженных кустарников и газонов, благоухающих клумб с цветами. Тропинка ведёт к искусственному водоёму, на берегу которого я делаю несколько несложных упражнений, а после разворачиваюсь в сторону дома, где ещё спит та, за которой я должен присматривать две недели. За время, что я бегал, всячески пытался оценить ситуацию, в которую меня втянул друг. Я, как оголенный нерв, наполнен раздражением, а мне не хочется, чтобы Стас заметил это. Ему перед обследованием ни к чему подобные эмоции. Но я не люблю, когда меня ставят перед фактом, и при этом не имею возможности ничего исправить. Ещё пять лет назад понял, что Валерия непроста: избалованная золотая девочка, которую боготворит отец и потакает всем её прихотям. Как должен тормозить её «хочу», если Стас, её отец, не всегда это может сделать? Он выдаст мне инструкцию, или мне придётся импровизировать? Может, запереть её в комнате? Всего-то на тринадцать дней. Друг говорил что-то про её тренировки, значит, из дома всё же нужно будет выпускать. А какой план был хороший. Нам будет сложно.

Что ж, попробую не убить её. Это самое главное.

***

– Девочки, что вы делаете? – спрашиваю я, застукав подруг в своей гардеробной. Вот лисицы, стоило уйти в душ, как они накинулись на мои вещи.

– Подбираем тебе образ современной Лолиты, – быстро отвечает Зоя, просматривая платья на вешалках.

– Лолиты? А чего сразу не Эммануэль?

– Начнём с Лолиты, – строго говорит Полина. – Вспомним совет о недоступности и невинности.

– Поля, не начинай, – говорю я, закатывая глаза – Ты же сама вчера согласилась, что все эти советы – бред и мечты одиноких и неудовлетворённых дамочек.

– Согласилась, что напрямую советы использовать нельзя, но мы с Зоей обсудили и пришли к выводу, что основной посыл этих статей верен, надо просто придумать свой сценарий.

– Вы выпили, пока меня не было?

– Наденешь это, – подаёт вещи Зоя, глядя на меня так, что возразить я даже не решаюсь.

А они серьёзно взялись за дело, и мне почему-то от этого страшно. Я вообще надеялась, что утром они забудут о вчерашней лотерее претендентов на мою невинность. Но не тут-то было. Они помнят и даже готовы всячески в этом помогать. Ой, держите, Игорь Николаевич, свои штанишки. Зоя проигрывать не умеёт и мне не позволит.

– В принципе, одобряю, – окидываю взглядом выбор подруг, выглядит неплохо.

Кладу вещи на постель и ухожу в ванную комнату. Сушу феном волосы, снимаю с себя шёлковый халат и надеваю бельё. Бельё я люблю красивое и дорогое. Большая часть средств с моей карты уходит именно на эту статью расходов. Выхожу к девчонкам. Зоя сидит за компьютерным столом и переписывается в социальных сетях, уверена, с парнями, а Полина аккуратно развешивает мои вещи по плечикам, которые Зоинька в творческом процессе разбросала по полу. Надеваю нежно-голубые обтягивающие джинсы с дырками на коленках и белую футболку. Футболка обычная, короткая и не доходит до пупка. Итак, набедренные джинсы, открытый пупок и наглухо закрытая грудь.

– Ну как? – кручусь перед подругами.

– Потрясающе, – говорит Зоя, оглядывая меня со всех сторон. – Чёрт, Герасимова, мне б твою задницу.

– Занимайся в спортзале почаще.

– Не-а, я предпочитаю другой способ держать себя в тонусе.

– Знаем мы твой способ, надеюсь, ты предохраняешься.

– Обижаешь, презервативы – мои лучшие друзья.

– Образ не полный, – слышу голос второй подруги, которая выходит из гардеробной.

– Как это исправить? – ровным голосом спрашиваю я.

– Прической. Она должна быть простой, но привлекающей внимание.

– Высокий хвост? Косичка? Колосок? – перечисляет Полина, я же даже не пытаюсь напрягать свой мозг. В данной ситуации есть кому думать, я всего лишь манекен.

– Две косички, – вердикт вынесен, но меня он не устраивает.

– Да вы что, я ж не в пятом классе, – возмущаюсь, даже в начальной школе я ненавидела эти проклятые косы, поэтому подстригалась всегда под каре.

– Вот именно, – настаивает подруга, – косички ассоциируются со школьницей, порочной невинностью.

– Какой невинностью?

– Помолчи, Лера. Не сбивай с мысли. Садись на стул, будем лепить соблазнительницу взрослых дяденек.

Через двадцать минут из зеркала смотрела и правда девочка, хоть я и сейчас не тетушка. Полина нанесла слегка уловимый мейкап, а губы выделила блеском. Но две косички в сочетании с джинсами и короткой майкой создали необходимый нам образ-загадку.

– Ты конфетка, которую ему захочется развернуть, – довольно произносит Зоя, глядя на меня в образе.

– Даже я её хочу, – шепчет Полина Зое.

– И не говори, если он не клюнет, значит, он гей.

– Однозначно.

Я теперь даже теряюсь, чего мне хочется больше: признания моими подругами его «официальным геем» или же интерес и желание с его стороны. Могу ли я, девочка восемнадцати лет от роду, заинтересовать такого мужчину?

Глава 4

Первый день соблазнения или первый блин комом

Приняв душ после пробежки, я спускаюсь к завтраку. Овсянка ожидает меня в компании друга. Стас сидит за столом, делая вид, что ест. Он нервничает. Через несколько часов у него самолёт, чемодан уже стоит в холле.

– Доброе утро, – приветствую друга, присаживаясь за стол.

– Доброе, Игорь. Как спалось?

– Неплохо. А ты, я вижу, не спал. – Тёмные круги под глазами и лёгкая заторможенность в движениях свидетельствуют о том, что ночь была трудная.

– Эти головные боли меня доконают, – говорит, потирая виски подушечками пальцев. – Таблетки уже не помогают.

– Попроси Мироныча выписать другие.

– Другие – это наркота. Я не хочу быть зависимым. Это вторая причина, по которой согласился на операцию.

– А первая?

– Валерия. Хочу выдать её замуж, взять на руки внука или внучку, хочу ещё много раз поздравить её с днём рождения. Восемнадцати лет для меня мало, я не готов оставить её одну в этом мире.

– Ты слишком её любишь.

– Своего ребёнка невозможно любить слишком, Игорь. Любовь к своему дитю – она другая, нежели к родителям или к женщине. Да, она сильнее всех, но нельзя о ней сказать, что она «слишком большая». Она просто другая. Ты поймешь это, когда сам впервые возьмёшь своего ребенка на руки.