Соблазнитель, или Без пяти минут замужем

Я покачала головой.

– Не очень. А если честно, то совсем не помню. Моя комната, где я ночевала, была в самом конце коридора. Потом шла площадка и спуск вниз.

– Это я помню. А больше ничего.

– Я тоже.

– Вывод пока один: у Паши в доме много комнат, где можно было спрятаться. Хотя скорее вывод другой. Кто-то разместил камеры наблюдения в Пашином доме.

– Может быть, они были там всегда?

– Ну, вообще-то камеру видеонаблюдения вешают обычно перед воротами, чтобы видеть, кто подъезжает. Там ее не было. Во всяком случае, я не помню. Насколько я знаю Пашу… на него это не похоже – понатыкать везде видеокамеры. Зачем? С какой целью?

– Что ты вообще знаешь о Паше? Судя по его дружкам, он был по уши в криминале.

– Я знал, что он занимается криминальным бизнесом: перегоняет ворованные тачки, делает им новые номера. Больше я ничего не знаю. Я был с ним знаком шапочно…

– И как мы вычислим убийцу? Слушай, а кто знал, что ты приедешь к Паше? Ты кому-нибудь говорил об этом? Знакомым? Друзьям?

– Я здесь впервые. И никого, кроме Паши, не знал. Если только он сам сболтнул об этом кому-то… И тот человек передал сведения убийце.

– И тот сразу придумал хитроумный план: свалить убийство на нас, – подхватила я. – Мы просто оказались в нужное время в нужном месте. Так?

– Так.

– Мы стали подсадными утками. И что теперь?

– Теперь мы попытаемся найти того, кто придумал этот план.

– Но мы же ничего не знаем. Ничего. Ты перешел кому-то дорогу в бизнесе? Подумай хорошенько! Напрягись, вспомни… Ведь от этого теперь зависит наша жизнь.

– Но мои дела никак не связаны с Крымом. Все корни в Америке.

– А подставляют тебя здесь.

Я сцепила руки. Мне в голову пришла одна мысль, и она мне показалась не такой уж бредовой.

– Ты знаешь, ты здесь ни при чем.

– Не понял.

– Дело во мне. Я перешла дорогу Абаджи, и он ставит мне ультиматум: или я убираюсь отсюда, или он обвинит меня в несовершенном убийстве. Это ясно, как дважды два.

– Объясни поподробнее. Либо у меня мозги медленно шевелятся, либо ты не все говоришь. Половину скрываешь и проговариваешь про себя.

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

– Абаджи хочет, чтобы я убралась отсюда и не лезла со своими планами продажи земель в Крыму. Все началось с участка недалеко от археологического лагеря, в котором работает мой бывший муж. Абаджи тогда пригрозил мне, чтобы я держалась от всего этого подальше. Но я, наоборот, полезла на рожон.

– Зачем? Тебе так важно было утереть нос этому местному царьку? Или здесь что-то другое?

– Другое. Это очень старая, длинная и запутанная семейная история. Из-за нее я тут.

– Можно поподробнее?

– Можно, но мне трудно говорить.

– Тогда сейчас не надо. В другой раз, когда ты отойдешь и будешь в состоянии говорить.

– Надо. Из-за меня. Из-за нас. Из-за того, что нас обвиняют в убийстве. Я должна тебе все рассказать, не откладывая на потом. Потом будет уже поздно.

Я рассказала ему все, начиная со смерти отца и заканчивая нашим знакомством. Когда я закончила, губы Андреева сложились в трубочку, словно он был готов свистнуть.

– Жуть! – выдохнул он.

– Жуть, – согласилась я. А потом взяла его руку и прижалась к ней щекой. – Но с тобой мне ничего не страшно. Разве что чуть-чуть.

Он провел указательным пальцем по моему лбу, щекам и задержался на губах.

– Похоже, что мы влипли в крутой переплет.

– Переплет-то мой.

– Наш.

И мне стало совсем легко.

– Тогда точно не страшно.

Мы сидели на гальке в бухте. С трех сторон нависали скалы, кое-где поросшие лесом. Неожиданно Андреев так крепко меня обхватил, что я чуть не упала.

– Осторожней.

– Да? – Он улыбнулся. – По-моему, ты не всегда была осторожной.

– Что правда, то правда. Но ведь ты…

– Старая развалина? – И он подмигнул мне.

Я рассмеялась.

– Учти, я этого не говорила.

– Зато подумала!

Он взял меня за руку, а потом посадил к себе на колени лицом к себе.

– Эй! – слабо запротестовала я. – Может, все-таки не надо?

– Может, все-таки надо, – передразнил он, снимая с меня сначала блузон, а потом стягивая топик.

– Вдруг мы здесь не одни.

– Тогда устроим народу бесплатное шоу с раздеванием. Ты не против?

– Только за.

Олег медленно водил своей рукой по моей груди, талии, ключицам, впадинке на шее. Его кровь просочилась сквозь бинты и оставила след на моих руках.

– Черт! – выругался он. – Я сейчас тебя всю измажу.

– Чепуха. – Я размотала бинт и, взяв его руку, нежно слизала кровь. – Я тебя снова перебинтую.

Эта несложная операция заняла у меня несколько минут, и затем Олег снова продолжил свое путешествие по моему телу. Это было так не похоже на ту сумасшедшую вспышку влечения, когда у меня не было времени ни на раздумья, ни на сопротивление. Здесь все было наоборот: никакой спешки, никакой торопливости.

Приподняв, он рывком освободил меня от остатков одежды и провел рукой по бедру до щиколотки.

– Ты вся дрожишь. Неужели замерзла? Непорядок.

Он смотрел на меня, улыбаясь одними глазами, а у меня слова застряли в горле. Жгучая волна желания поднялась во мне. И только теперь я поняла выражение «время остановилось».

Действительно, расплавленный от жары день, плавно переходящий в вечер, словно замер, не торопясь отсчитывать следующие секунды и минуты. В этот миг я жадно вбирала в себя все: скалы, окрашенные ржавым закатом, глаза мужчины, потемневшие от нахлынувшего желания, шуршание волн о темно-серую гальку, терпкий запах кожи и пота, рельефные мускулы. Все в этот миг было моим.

– Олег! – выдохнула я.

Но он уже крепко сжал бедра и вошел в меня. Сначала движения Олега были мягкими и нежными, но потом темп убыстрился, и я откинула назад голову, скользя руками по его спине. Его лицо чуть исказилось.

– Больно? – прошептала я.

Но Андреич в ответ лишь мотнул головой.

Волны поднимались во мне все выше и выше. Внутри я была уже как расплавленная магма.

– Горячая! Какая ты горячая, – прохрипел Андреев.

Мы слились в одно существо, трудно было различить, где кончается мое тело и начинается его. Крупные капли пота стекали по нашим телам, и его дрожь мгновенно отзывалась во мне.