Соблазнительная цветочница

Дни Альфи тоже отличались большим разнообразием, чем в Чалбери-Санкт-Хеленс. Его окружали люди, которые могли подарить ему свое внимание. Через некоторое время Альфи стал очень требовательным. Детские истерики следовали одна за другой, стоило ему только услышать слово «нет». Джемайма сделала открытие, что Алехандро — совершенно непреклонному в большинстве случаев — приходилось совершать над собой усилие, чтобы оставаться твердым с сыном, когда маленький мальчик бросался на землю, изображая мировую драму.

И все-таки Альфи обожал отца и летел к нему со всех ног, едва услышав его голос. Было удивительно, сколько времени и стараний приложил Алехандро, чтобы выяснить, что любит его сын. Было ясно, что она сделала правильный выбор, вернувшись в Испанию.

Джемайма была счастлива. Она и не думала, что такое может произойти. Хотя иногда у нее и возникало чувство, что плывет она по обманчиво спокойному морю с опасными глубинными течениями и подводными рифами.

На следующий день Алехандро пригласил ее прокатиться в небольшой тихий городок в долине с маленьким ресторанчиком, славящимся превосходной кухней. Когда они уже шли обратно к машине, Алехандро вдруг без всякого предупреждения спросил:

— А Марко привозил тебя сюда?

От неожиданности Джемайма замерла, не сумев скрыть своей реакции на давно не произносившееся имя.

— Нет, не привозил. Я бы сказала… — пробормотала она растерянно.

Алехандро бросил на нее мрачный взгляд, который говорил, что, хотя ее гипотетическая неверность и похоронена, всегда остается возможность эксгумировать труп. Он ничего не забыл и ничего не простил! Несколько напряженных секунд Джемайма смотрела на него и думала, какой путь им суждено еще пройти, прежде чем с нее будет снято это обвинение? Ей стоило большого труда сдержать негодование.

— Я зря спросил, — кивнул Алехандро.

На мгновение они оказались в нестерпимой духоте салона — до того, как заработал кондиционер.

— Странно, что тебе это вообще пришло в голову, — буркнула Джемайма, отвернувшись к окну и недоумевая, зачем она вообще продолжила этот разговор вместо того, чтобы сохранять холодное молчание. — Марко — типичный горожанин. Природе он предпочитает галереи и ночные клубы.

— Ну а ты всегда любила потанцевать, — едко заметил Алехандро.

— Ты меня хоть раз куда-нибудь пригласил, после того как мы поженились? — Ее терпение лопнуло, теперь она была готова к борьбе.

Смуглые пальцы сомкнулись вокруг ее запястья. Резко притянув жену к себе, он прижался к ее губам. Ее рука взметнулась к его лицу и тут же, сжавшись в кулак, опустилась ему на грудь. Возмущение Джемаймы было таким же сильным, как и разбуженное желание. Приглушенно выругавшись, Алехандро оттолкнул ее от себя и завел мотор.

— Зачем начинать, если не собираешься закончить? — бросила она. Ее тело просто молило о физическом контакте.

Его губы дрогнули.

— Очень даже собираюсь, tesora mia [8] .

8

Сокровище мое (исп.).

— Дома мы будем только через час. И то как минимум, — напомнила она.

Но уже через несколько минут их «феррари», свернув с дороги, остановился возле небольшого местного отеля. Глаза Джемаймы удивленно расширились.

— Ты что, серьезно?

— Только акробат мог бы заниматься сексом на этом чертовом спортивном снаряде.

Алехандро выпрыгнул из машины и, открыв пассажирскую дверцу, вытащил Джемайму из салона.

— Но у нас нет даже багажа! — запротестовала Джемайма, чувствуя, что краснеет, когда Алехандро направился к стойке портье и, ничуть не смущаясь, попросил комнату на вечер.

— Господи, да тебя же тут каждая собака знает! Хочешь, чтобы потом начали болтать, как мы уединились на пару часов? — не могла успокоиться она после того, как портье, проводив их в свободную комнату, закрыл за собой дверь.

Дьявольская улыбка появилась на лице Алехандро, когда он снова потянулся к ней.

— Мы выпили слишком много вина за обедом. Я начал засыпать за рулем и, чтобы не рисковать, решил немного передохнуть. Вот и все.

— О да! Знаменитая испанская сиеста! О ней много пишут, но ее мало кто придерживается.

— Обещаю, ты насладишься каждой ее минутой, querida [9] , — хрипло пробормотал Алехандро, наклоняя к ней голову.

Жар и желание охватили Джемайму. Между поцелуями он стянул с нее всю одежду, пока она торопливо расстегивала его ремень. Не в силах больше сдерживаться, Алехандро упал вместе с ней на постель. Им не нужно было никаких прелюдий. Он вошел в нее медленно и глубоко, а потом они продолжали, ритмично и слаженно, то ускоряя, то замедляя темп, пока вместе не пришли к завершению.

9

Дорогая (исп.).

— Ну а теперь ты можешь и поспать, — великодушно разрешила она.

Рассмеявшись, Алехандро снова притянул ее к себе:

— У меня есть идея получше.

Джемайма улыбнулась. Ей нравилось чувствовать его рядом, нравилась его улыбка в уголках губ и то, как он смотрел на нее. И вдруг ее словно молнией пронзило. Она поняла, что больше не может представить, как вернется в Англию, к своей работе. Не может представить, как будет жить… без него.

Хотя она рассчитывала остаться в Испании только на три месяца, ему потребовалось совсем немного времени, чтобы сломать ее защитные барьеры. Она начинала искать Алехандро, когда его не было рядом, считать часы до его возвращения.

«Я снова влюбилась, — думала она с горечью, — влюбилась в мужчину, который в любой момент может причинить мне боль».

— Что случилось? — спросил он, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

— Ничего, — прошептала Джемайма, придвигаясь к нему и обводя кончиком языка контур его губ. Предлагая секс в качестве отвлекающего средства.

Очень верное средство. Больше не было никаких вопросов, зато было много других куда более приятных вещей, после чего они сразу заснули. Потом там же, в отеле, они поужинали и вернулись домой только поздно вечером.

В холле их встретила Мария и сообщила, что дважды звонил какой-то англичанин и спрашивал Джемайму. Своего имени он не назвал.

Джемайма не представляла, кто бы это мог быть.

— Англичанин? — переспросила она. — Ну, если это важно, он перезвонит.

Пока Алехандро разговаривал с экономкой, в холл спустилась Беатрис. Лицо миниатюрной брюнетки, всегда готовое расцвести улыбкой, было озабоченным. Она что-то сказала брату, и тут же его умиротворенный вид сменился напряженной позой.