Соблазны бытия
Шрифт:
– Это была самая первая книжка, которую бабушка мне читала. И с тех пор я очень люблю истории про Алису.
Потом выступила Люси, прочитавшая отрывок из «Совы и Кота». Ее сменил Руперт – златокудрый ангелочек, ничуть не боящийся многолюдной аудитории. Он читал первую главу первой книги «Меридиана времен»:
– «Было это в другое время, в другой стране, в другом мире, не очень далеком от нашего…»
Нет. Это становится невозможным. Неужели прошло целых десять минут? Правда, отрывки были достаточно длинными. Клементайн в очередной раз взглянула на часы. «Не паникуй, Клемми. Дыши поглубже», – внушала она себе. Между схватками
Отрывок из «Меридиана» заставил Иззи вспомнить свое детство. Грустную одинокую девочку, которая однажды ночью услышала, как ее суровый, вызывающий страх отец плачет. И у этой девочки нашлась смелость, причем немалая смелость, поскольку она очень боялась отца, спросить, почему он плачет.
Иззи вспоминала, как эта маленькая девочка рассказала суровому отцу о своих мыслях по поводу «Меридиана времен», которые потом легли в основу новой книги. Тот разговор сблизил отца и дочь, и наконец-то он простил ей смерть Пандоры.
Иззи чувствовала, как горячо и искренне она любит отца.
Она улыбнулась ему счастливой улыбкой, надеясь, что он поймет.
Себастьян заметил ее улыбку и ответил тем же. Улыбка дочери придала ему силы и смелости. Огорчало лишь то, что Арден – эта старая перечница – перехватил его тему о Селии и любви. Конечно, Себастьян мог еще многое сказать, но после искренних, спонтанных слов, произнесенных лордом, его собственные слова могли показаться помпезными и театральными. Естественно, он умел импровизировать, и это получилось бы у него куда лучше, чем у Ардена. Но у того было полное право заниматься импровизацией – как-никак лорд доводился Селии мужем и…
Он вдруг услышал приглушенный стон и резко обернулся в сторону Клементайн. Бледная, она сидела со стиснутыми кулаками и кусала губы. В ее глазах мелькнул нескрываемый испуг. Себастьян мгновенно понял ее состояние. Действовать нужно было без промедления.
– Идем, – шепнул он, беря ее за руку и привставая с места. – Думаю, пора ехать. Дотерпишь?
Клементайн слегка кивнула. Она глубоко дышала. Видимо, боль прошла. На время.
– Все нормально, – прошептала Клементайн. – Вы не волнуйтесь. Я смогу…
– Нет, мы поедем, и немедленно. Делай, что тебе говорят.
Сидевшие рядом с удивлением смотрели, как Клементайн послушно встала. Шепнув Киту, что она прекрасно себя чувствует, она заковыляла вслед за Себастьяном по проходу. Где-то на середине схватки возобновились. Клементайн сама удивлялась, как ее не согнуло пополам.
– Себастьян, не надо ехать со мной, – сказала она. – Вам же выступать. Попросите кого-нибудь другого и возвращайтесь в зал.
– Нет! – отрезал Себастьян. – Никого я просить не буду. Мы только зря потеряем время. Представляешь, что бы я выслушал от Селии, если бы отправил тебя рожать нашего внука в сопровождении постороннего человека?.. Теперь сюда.
– Ой! – На этот раз Клементайн даже вскрикнула от острой, пронизывающей боли, которая не торопилась уходить. – Ох, Себастьян, – прошептала она.
Они добрались до больницы. Себастьян довел Клементайн до приемного покоя. Он находился рядом, пока ее укладывали на каталку, гладил по голове, ободрял как мог, говорил, что медицина за эти годы значительно продвинулась.
Ему даже удалось ее рассмешить.– Представляешь, от скольких хлопот мы избавили церковное начальство? А вдруг бы это случилось на их сверкающем полу?
Под церковными сводами замирали звуки очередного гимна.
– Дженна, следующей выступаешь ты, – очень спокойно и очень властно сказал Джайлз. – Судя по всему, Себастьян не вернется. Ты готова?
Глаза Дженны округлились. Она испуганно посмотрела на Чарли. Тот торопливо поцеловал ее в щеку. Дженна встала и пошла к кафедре. Глядя со стороны, казалось, что она ничуть не волнуется.
Он был горд ею. Очень горд. Красивая, уже не боявшаяся, она стояла, широко распахнутыми глазами оглядывая церковь и собравшихся. Потом заговорила с наивной, полудетской уверенностью.
– У меня нет кровного родства с леди Арден, – с едва уловимой дрожью в голосе начала Дженна. – С ее позволения я называла леди Арден просто Селией. Не было такого родства и у моей мамы. Большинству из вас известно, что моя мама с раннего детства росла и воспитывалась в доме Литтонов. Вот почему я сегодня здесь. Я представляю мою маму, которая очень любила Селию. Я тоже очень любила эту удивительную женщину. Она для всех служила примером и, конечно же, для меня. Я надеюсь вырасти и прожить достаточно долгую жизнь. И мне хочется быть похожей на Селию. Я не имею в виду повторение ее карьеры. Я говорю о своем желании быть умной и смелой, как она, заслужить такую же любовь, как она, и стать примером, которому может следовать даже ребенок…
Себастьяну позволили остаться в родильном отделении. Он был рядом с Клементайн на протяжении удивительно коротких, но таких тяжелых родов. Он успокаивал ее, помогал ей, протирал влажной салфеткой лицо, подносил воду и удерживал кислородную маску, которую она, сама не понимая зачем, пыталась сорвать. Себастьян ласково просил ее тужиться посильнее, помогая ее дочке выходить в мир. Ее краснолицей, отчаянно вопящей и дрыгающей ручками и ножками дочке.
– Мы обязательно назовем ее Пандорой, – сказала Клементайн. – Надо же, какая она красавица!
Завершающие фразы Дженны почти никого не оставили равнодушным. Ее искренние слова вызвали такие же искренние эмоции на лицах собравшихся.
– Селия невероятно помогла мне, когда погибла моя мама. Она много рассказывала о маме, откликаясь на каждую мою просьбу поговорить. Какой бы усталой или подавленной она ни была, Селия часами беседовала со мной. Ее рассказы снова делали маму живой и утешали меня. Многое я тогда услышала впервые и уже не забуду. Это я называю мужеством, и это я называю любовью. Я очень горда тем, что являюсь почетной внучкой Селии.
Широко улыбнувшись аудитории, Дженна вернулась на свое место. Чарли обнял ее за плечи. Кэти стиснула ей руку.
– Отлично, – шепнул ей лорд Арден.
– Просто замечательно, – хором сказали Адель и Венеция.
Сидевшие вокруг приветливо улыбались. Нони посылала ей через проход воздушные поцелуи. Вскоре то же самое сделал и Лукас. По лицу Джоан градом катились слезы, а Билли шумно сморкался.
Элспет тоже улыбнулась Дженне. Потом ей захотелось улыбнуться Кейру. Она повернулась туда, где он сидел, но Кейра на скамье не было.