Соблазны бытия
Шрифт:
– Прошу прощения. Напрасно вчера у Венеции я ела заливное из лосося. Слишком жирное. Ничего, сейчас все пройдет.
– А как же награда?
– Извини, сейчас никак. Зато мне стало лучше. Возможно, потом. А сейчас давай еще поспим.
– Сделаем так, – сказал полицейский.
– Как? – насторожилась Дженна.
– Я провожу вас до «Савоя». Прямо до дверей номера вашего отчима.
– Но…
– Либо это, либо мне придется отвести вас в отделение и оттуда звонить вашим родным… или друзьям. Уж не знаю, кто они вам на самом деле.
– Хорошо. Тогда идемте
– Доброе утро, – сказала Элспет, улыбаясь сиделке.
Ответной улыбки она не получила. Молоденькая сиделка куда-то торопилась, неся кувшин с водой и судно. Появление Элспет ее чем-то испугало.
– Вам нельзя здесь находиться, – заявила сиделка.
– Почему нельзя? Мне сказали, что здесь лежит мой муж. Ночью его сбил мотоцикл, и его привезли к вам. Я только сейчас узнала, где он находится. Можно мне зайти в палату? Совсем ненадолго.
– Наверное, это мистер Браун?
– Да. Он. Я его жена.
– Все равно я не могу вас туда пустить.
– Но почему? Прошу вас, я хочу на него взглянуть. Я даже не знаю, насколько серьезно он пострадал. Мне лишь сообщили, что его сбил мотоцикл.
– Что с ним – это я вам могу сказать. У него… – Сиделка произнесла пару латинских слов.
– А что это такое?
– Перелом бедренной кости.
– Боже мой!
– Довольно серьезный перелом. Пришлось даже оперировать. Вдобавок у него сломано запястье и еще несколько ран и ссадин. Но с ним все в порядке. Вам не о чем волноваться. Приходите в приемные часы. Я ему передам, что вы были.
– В приемные часы? Это когда?
– В шесть вечера.
– В шесть вечера? Так это мне еще почти двенадцать часов ждать?
– Да, – невозмутимо ответила сиделка. – Но таков наш распорядок… Простите, мне надо спешить. Я ему передам, что вы приходили.
– Сиделка Холл! Поторапливайтесь! Мистеру Джексону срочно нужно судно.
– Да, сестра.
Сиделка Холл наградила Элспет виноватой улыбкой и поспешила к мистеру Джексону.
А с другого конца коридора сюда кто-то шел. Шаги были властными, начальственными. Элспет лихорадочно оглянулась по сторонам и, заметив дверь мужского туалета, нырнула туда… Дверца одной кабинки была распахнута настежь. Там сидел старик в пижаме. Увидев вошедшую Элспет, он торопливо спрятал сигарету за спину.
– Вы сиделка? – насторожился старик.
– Нет. Не волнуйтесь, я никому не скажу. А вы из мужской палаты хирургического отделения?
– Да. Оттуда.
– К вам ночью привезли моего мужа. Кейра Брауна. Он молодой. Перелом бедра. Вы его видели?
– Само собой, видел. Приятный молодой человек. Но не успел оказаться на койке, как сразу же поцапался с медсестрой. Потребовал, чтобы ему принесли чай. Нельзя так с людьми.
– Это очень похоже на Кейра. А в какой части палаты он лежит?
– Справа, возле окна. Вы хотите туда зайти?
– Да.
– Тогда постарайтесь не нарваться на дежурную медсестру. Она поднимет шум, вызовет старшую. Я бы не советовал.
– Меня это не пугает, – сказала Элспет.
Она вышла из туалета и осторожно приоткрыла дверь палаты. Возле койки Кейра стояли врач и дежурная медсестра. Элспет поспешила вернуться в туалет.
– Неподходящее время, – объяснила она старику. –
Простите, можно мне сигаретку? Я вам вечером целую пачку принесу.Чарли попытался отменить завтрак, но было слишком поздно. Ему сказали, что официант уже везет завтрак в номер. Ладно. Он выпьет кофе и тем ограничится. Литтоны вряд ли натравят на него полицию. Очень маловероятно. В его руках слишком много козырных карт.
В дверь номера постучали, и у Чарли опять свело живот. Он медленно открыл дверь, злясь на возросшее беспокойство. Но это был всего-навсего официант, прикативший тележку с завтраком. Словно фокусник, официант ловко снимал крышки с подносов, открывая взору колбасу, бекон, яйца, ломтики масла, аппетитные, хрустящие тосты и мармелад. Были тут и кофе, и сок.
У Чарли потекли слюнки. Но нет, он не может рассиживаться за завтраком. И зачем только он проболтался Дженне, что остановился в «Савое»?
Он расплатился с официантом, сделал из двух тостов сэндвич с беконом, быстро съел, запил кофе. Потом взял портплед. Пора убираться отсюда, и как можно скорее.
– Ну куда она подевалась? – недоумевала Венеция. – Не могла же она исчезнуть посреди ночи?
– Говорю вам, я не знаю, где она, – раздраженно ответила Кэти. – Я спала как убитая.
– А кто-нибудь знает? – не унималась Венеция.
– Вот у них и спрашивайте. Почему я должна знать, куда ушла Дженна?
Когда отца не было рядом, Кэти не обременяла себя вежливостью.
Венеция сердито посмотрела на нее, с шумом захлопнула дверь и пошла стучаться в другие комнаты. Ну куда, куда могла уйти эта сумасбродная Дженна? Внизу ее тоже не было. Может, решила прогуляться? Но не рано ли? Половина седьмого. И даже если так, почему ушла, не оставив записки? На Дженну это не похоже.
Зайдя в кабинет к Бою, Венеция растерянно спросила, что им теперь делать. Бой предложил подождать еще полчаса, а потом звонить в полицию… Полчаса истекали. Бой уже взялся за трубку, когда в кабинет заглянул заспанный Лукас.
– Я думаю, она могла отправиться в «Савой», – сказал он.
Кровать Кейра была отгорожена занавесками. Элспет осторожно раздвинула их и вошла. Кейр лежал на спине, закрыв глаза. Лицо у него было хмурым, а сам он выглядел ужасно. Ссадины на лице, рана на лбу. Правая рука по локоть в гипсе. Поврежденная нога была приподнята. От нее тянулся трос с противовесом, перекинутый через колесико блока на стойке. Стойка была вплотную придвинута к задней спинке кровати.
Элспет осторожно присела на краешек постели. Кейр нахмурился еще сильнее. Не открывая глаз, он повернул голову в сторону.
– Я же сказал, что не буду принимать эту гадость, – сердито произнес он. – Лучше дайте чего-нибудь болеутоляющего и принесите чаю. Я прошу совсем немного. Я…
– Кейр, дело не в том, много ты просишь или мало, – сказала Элспет. – Дело в том, как ты просишь. В этом-то и вся разница. Ты не находишь?
Он открыл глаза, прищурился, пытаясь ее рассмотреть и попутно решая, не галлюцинация ли это. Элспет улыбнулась мужу, взяла его здоровую руку и поцеловала пальцы. Потом наклонилась и поцеловала его в губы. Она сидела и улыбалась, глядя на него. Кейр продолжал хмуриться.