Собор без крестов

— Твое предложение соблазнительное и перспективное только в том случае, если картины у него будут в номере. Ты учти, сейчас этих янки в столице больше, чем воров, вдруг Стивенсон хранит картины у кого-нибудь из своих друзей? Круг его знакомых выявить сейчас быстро практически невозможно. Своим визитом в его номер мы только хуже сделаем себе, Стивенсон тогда не даст нам сесть ему на хвост.

— Выходит, мы должны дать ему возможность часть нашей добычи умыкнуть домой? — удивился Душман.

— Я так не говорил, — улыбнувшись в бороду, возразил Перепелкин. — Американский толстосум нам не сват и не брат, а поэтому на него воровской закон не распространяется. Мы можем встать в позу и возмутиться, что всякие янки растаскивают наше национальное богатство. Он обворовывает нас или нет? — сделав сердитое лицо, спросил он у своих собеседников.

— Конечно! — в два голоса выразили свое мнение Душман и Лесник.

— Значит, мы его должны задавить как беспредела, который вздумал взять верх и наказать вора в законе. Вы поняли меня?

— Как козел волка, — пошутил Душман, не уяснив, к чему и куда клонит Борода.

— Батя, не тяни резину, сейчас не время, а говори по существу, — попросил Лесник Бороду.

— Мое предложение такое: картины, взятые нами у Заславского, надо немедленно вернуть Церлюкевичу, одновременно необходимо сообщить ему, где и у кого находятся недостающие. Он, безусловно, обратится за помощью в МУР. Когда Стивенсон будет уезжать, то на таможне при целенаправленном досмотре, по наводке Церлюкевича, картины у него будут изъяты и возвращены хозяину.

— По цепочке через американца менты и иже с ними выйдут на Заславского, а через него потом и на нас.

Стимул, чтобы нас препроводить к хозяину, солидный, — скептически заметил Душман.

— К счастью, настоящий бизнесмен так думать не может, — успокоил его Борода.

— Откуда, Илларион Константинович, ты знаешь, как он должен думать и поступать? — спросил Душман.

— Ты должен сам догадаться, но если ты не подумал над такой задачей, то отвечу я: мистер Стивенсон отлично знает, что купил ворованные картины, запрещенные к вывозу, а поэтому он будет пытаться вывезти их из Союза только нелегально, что является уже криминалом.

Валюту, которую он отдал за картины Заславскому, если менты с его помощью вышли бы на продавца, ему не видать как своих ушей. Незаконная валютная операция американцем — второй криминал, сидеть ему по двум статьям, конечно, не хочется, а поэтому подписываться на контакт с «красными шапочками» ему не резон.

— А вдруг он такой истины не поймет и брякнет? — высказал последний свой довод Душман.

— Если Стивенсон дурнее нас, в чем я сомневаюсь, то его адвокат, перед тем как клиент начнет давать показания следователю, подробно и вразумительно объяснит, что почем.

— Ну ты, Илларион Константинович, прямо стратег, — довольный ответом, восхищенно пробасил Душман.

— Послушай, пахан, — подал голос Лесник. — Я думаю, наш мистер Стивенсон так легко и просто от своих бабок не откажется и может попытаться распотрошить или расколоть Заславского.

— Я согласен с тобой, но если тот имеет недырявый чердак и будет от всего отказываться, то мистеру американцу у него ловить нечего.

Если же Заславский окажется жидким на расправу, то он не жилец на этом свете и пусть нюхает корешки ромашек из-под земли, так как мистер Стивенсон за свои кровные его угрохает. Я, Виктор, уже задумывался над такой проблемой и вот к какому выводу пришел.

Связующим звеном между Заславским и нами является Жанна. Проблему можно решить двояко: или ее ликвидировать, как лишнее звено в цепи, или убрать из города на неопределенный срок, скажем, до лучших времен.

— На ее ликвидацию я не согласен. Так мы быстро лишимся всех своих лучших помощников, — твердо выразил свое мнение Душман.

Подумав, Борода произнес:

— Пускай будет по-твоему, тогда мы должны дать ей не менее стольника кусков, чтобы она не скучала в отдалении от столицы и могла безбедно жить. Если все же менты выйдут на нее, и ты будешь не уверен, что она будет молчать, а она твой человек, тогда твои люди должны будут пустить ее в расход, — заметил Борода.

— Пускай будет так, — согласился Душман. — Я с ней постараюсь вразумительно поговорить насчет конспирации и маленького язычка.

— Теперь давайте вернемся опять к картинам, которые находятся у американца, — вновь взял на себя инициативу развития плана совместных действий Борода. — Таможня обязана вернуть их хозяину. Мистер Стивенсон завладел полотнами, которые проверены экспертом. Они лучшие в коллекции у Церлюкевича. Мы имеем право эти картины у Церлюкевича забрать в виде платы за работу…

— Конечно! — поддержал его Душман.

— …Но они такие дорогие и принадлежат кисти художников с мировым именем, что фактическое владение ими все равно, что их у нас не будет. Поэтому я предлагаю нашу сделку с Церлюкевичем оформить надлежащим образом через нотариуса, сделать на них купчую, уплатим госпошлину. Тогда мы спокойно на них сможем сделать бизнес, заработав раза в два больше, чем на них заработал Заславский.

Кому какая достанется картина, будем тянуть жребий, покупаем на свои имена. У нас теперь есть несколько стольников косых отмытых бабок и отстегнуть их на такое благое дело не грех.

— Мы же Церлюкевичу ничего не будем давать наличными? — спросил Лесник.

— Конечно нет, платим только пошлину.

— Приятно слышать такое предложение, — довольно ухмыльнулся Душман. — Ну, а теперь давайте поделим зелененькие, — предложил он.

— Как договаривались, пополам? — спросил его Борода.

— Конечно, — оживляясь, ответил Душман, предвкушая получение солидного куша.

Душман, положив свою долю в карман пиджака, удивленно констатировал:

— Более четверти миллиона долларов в кармане, а по размеру, — он пощупал рукой пачки, — как будто получил месячную зарплату.

— Если веса не хватает, положи к ним гирю, — пошутил Лесник, потом попросил: — Ты, Тарас Харитонович, теперь должен крутиться за нас всех и, не откладывая дела в долгий ящик, приступай с Церлюкевичем к оговоренным нами действиям, как бы не опоздать.

— Ты узнай у Жанны, как дышит американец, когда думает уматывать, соответственно будем знать, когда подключать Церлюкевича в игру, — в свою очередь, посоветовал ему Борода.

— Теперь можно и покрутиться, когда есть вокруг чего, — вдохновенно констатировал Душман, после некоторой паузы он добавил: — Честно признаться, я уже начал думать, что картин мы не найдем.