Собор без крестов

Не разбираясь в драгоценностях, но доверяя государству, которое никак не могло его обмануть, он, много лет сдерживавший себя от разного рода покупок, не смог преодолеть соблазн и купил понравившееся ему колье, о чем не сожалел по сей день.

Белозерский подумывал и остальные деньги превратить в драгоценный металл, но не подворачивался благоприятный случай.

Хранение их в сберегательных кассах стало ненадежным. Обесценивание денег в несколько раз превышает процентные накопления, на девальвацию государство скидок не делает, а возможная реформа, что при настоящем брожении не исключается, и ограничение обмена по неизвестному курсу доверия к государству у него не вызывали.

Ему приходилось слышать разговоры обывателей, которые перемалывали косточки лицам, привлекавшимся к уголовной ответственности за крупные хищения.

«У него все было, чего еще надо? А теперь посадили и вещи конфисковали». Такие разговоры его не только раздражали, но и бесили. К обывателям он относился с жалостью, как к неудачникам. Разве они держали в руках огромные суммы денег, разве они переживали такие минуты блаженства, которые испытывает он?

Постепенно его мысли вернулись к Фахрату: «Такой непредсказуемый, он может поступить нелогически и заварить кашу, которую захочет расхлебывать вместе со мной. Я пока на работе в почете, член партии, депутат Совета — меня сразу по подозрению не посадят, так как нужны веские доказательства, кроме показаний Фахрата.

Значит, должна быть ревизия по моему подотчету с моим участием. Как только БХСС заинтересуется мной, портфельчику придется подыскать другое укрытие, о чем надо подумать сейчас».

Последний раз понянчив в руке колье, он положил его в портфель. Спустившись в подвал, положил «дипломат» в сейф, а ключ от сейфа спрятал в вытяжную трубу. Брать его с собой он не рисковал, боясь потерять его или оставить в сменной одежде, тогда как он должен быть всегда под рукой.

Потом он вновь открыл сейф и достал из него паспорт со своей фотографией. В паспорте он значился Епанчинцевым Григорием Романовичем. Для чего он его приобрел, Анатолий Борисович определенно не знал, но не мог не воспользоваться случаем, который ему подвернулся в санатории на Черноморском побережье.

Паспорт был приобретен у барыги за 100 рублей в день отъезда из санатория. Барыга предлагал купить у него револьвер за 500 рублей, но он отказался. Сейчас, вспомнив тот случай, с сожалением подумал о допущенной недальновидности.

«Разве я способен на убийство? — с сомнением подумал Белозерский. — Тогда я на него не решился бы.

Моим главным оружием была голова, а сейчас, защищая содержимое сейфа, наверное, пошел бы на убийство», — с удивлением заметил он.

Выключив свет в подвале и восстановив на кухне прежний порядок, он прошел в зал, где включил телевизор и, сев в кресло, стал смотреть телепередачу.

«А все же револьвер надо было купить не для того, чтобы убивать из него, а для возможной самозащиты, для самоутверждения или психического воздействия на возможных противников… Если до меня докопаются, то от

93\1 мне не уйти, а поэтому 218\1 ч. 1 меня тогда не должна пугать. Неужели я тогда был так глуп, что легко отказался от покупки оружия? Что же помешало мне его тогда купить? Я побоялся его покупать, не зная его истории, возможно, он был в деле, — вспомнил наконец он. — Оказывается, я тогда правильно поступил, — успокаиваясь, подумал он. — Теперь можно поужинать с горяченьким».

Психологическая нагрузка уходящего дня вызвала у него усталость, поэтому он не спеша стал разворачивать привезенные свертки, содержимое которых клал в холодильник и на кухонный стол.

Глава 12

Через месяц после фиктивного брака со Стокоз Еленой Федоровной, сестрой Валета, Сарафан с ней брак расторгнул, оставив себе после расторжения брака послебрачную фамилию, затем сменил место жительства на новый район. С помощью знакомого Бороды ему нашли 3-комнатную квартиру, владельцы которой завербовались на Север сроком на 3 года. Заключив договор на аренду квартиры, оплатив вперед квартплату за год, Сарафан здесь устроил скромную свадьбу с Альбиной, взяв себе фамилию жены и став с этих пор Шмаковым.

Своим выбором и женитьбой на Альбине Сарафан был доволен и даже счастлив, так как она его идеалу женщины полностью соответствовала: была красива, чистоплотна, вкусно готовила да и в минуты любовных утех умела себя ненавязчиво, но неотразимо предложить.

Альбине Виктор тоже нравился, несмотря на то что мужа себе выбрала не она сама, а их союз произошел по совету отца.

О свершившемся Альбина не жалела и, как муж, упивалась своим счастливым семейным союзом.

Альбина поступила работать врачом на автопредприятие, где устроился и Виктор водителем автобуса.

Расцветая зрелой женской красотой, Альбина особое внимание заострила на себе «рыцарей» гаража, хотя она никакого повода для особого внимания к себе не давала.

Во время прохождения медицинского освидетельствования один из таких «рыцарей» по кличке Парижанин слишком навязчиво и грубо, в присутствии группы водителей, ожидавших в очереди освидетельствования, предложил ей вступить с ним в половую связь.

Альбина была возмущена его хамством и, как могла, сделала ему внушение при полном молчании присутствующих. Парижанин ее замечание пропустил мимо ушей, продолжая циничный разговор, а потом ушел.

Она не стала говорить Виктору о хамстве Парижанина, который был развитым и сильным самцом. «Если Парижанин знает, что я жена Виктора, и пристает ко мне, то он просто игнорирует его, уверенный в себе и в своих дружках», — думала Альбина в бессильной ярости на обидчика.

Через день утром Альбина, как обычно, проводила медицинское освидетельствование водителей. Она была удивлена, увидев Парижанина, не балагурившего и молча стоявшего в очереди на освидетельствование, но, присмотревшись к нему, поняла причину: кто-то попортил ему фасад — под левым глазом был синяк, а на лбу красовалась огромная шишка. Побитый и униженный, он под взглядами ухмыляющихся и перемигивающихся водителей без обычного шума и напора в голосе прошел освидетельствование и так ни разу не посмотрев на Альбину.

Вечером, ложась спать, она поделилась своей новостью с Виктором:

— Сегодня я видела Парижанина. Наконец-то нашлась добрая душа, которая отделала его, как Бог черепаху.

Улыбнувшись после некоторой паузы, Виктор промолвил:

— Если бы ты мне о нем раньше сказала, раньше и его фото было бы попорчено.

— Неужели ты с ним сам справился? — удивленно, обрадованно и с гордостью за мужа спросила она.

— Он телок, а туда же, в хищники, полез. Пар с него выпустил, теперь в нем осталось одно дерьмо, — спокойно произнес Сарафан, считая данную тему разговора исчерпанной.

Альбине стало несколько жаль Парижанина, который без своего балагурства стал как-то жалок.

Не нарушая трудовой дисциплины, будучи сдержанным и предупредительным с окружающими, Сарафан, как необходимый винтик, хорошо вписался в новый коллектив.

После того, как он проучил Парижанина, его имя было на устах рабочих гаража. А к Альбине больше никто не приставал с ухаживаниями и плоскими шутками.

Оставаясь вечерами дома одна, когда Виктору выпадало дежурить на автобусе в гараже, она в который раз убеждалась в удачном браке, с удовольствием про себя перечисляя его плюсы: «Не пьяница, высокий, здоровый, красивый, трудолюбивый, что мне еще надо?»