Собор без крестов

— Поручи своим парням поискать его по приметам, пускай прошвырнутся по базару, ломбарду и по другим злачным местам.

Лесник подробно описал Туляку приметы грабителя. С неменьшими подробностями он описал, какие ценности были похищены грабителем у жены.

— Чтобы его найти, надо хоть на время в ментовку на полставки поступить, — пошутил Туляк.

— Мы все на них бочку катим. Они для нас охотники, мы звери, а поэтому общаться с ними нам не приходится, они нам враги, а для серой массы они спасители и помощники. Вот какая интересная петрушка получается, — с удивлением сделал для себя открытие Лесник.

— При такой запутанной, бестолковой, дорогой жизни, честно признаться, без ментов не обойдешься, — согласился с ним Туляк.

— Вот сегодня на людях шакал зажал бабу, и никто не посчитал за падло и не заступился за нее. Мы с тобой сейчас пыхтим за нее, а остальной массе при аврале, кроме как к ментам, подписываться не к кому.

— Хай пашут, — беспечно разрешил Туляк деятельность работников милиции, — лишь бы они не мешали нам.

Доставив Туляка назад к бару, Лесник поехал к Цыгану, которого тоже подключил к поиску виновника случившегося переполоха. Являясь вором в законе, Лесник не имел права обращаться в правоохранительные органы за помощью в розыске грабителя, так как тогда считалось бы, что он нарушил воровской закон, а поэтому, независимо от результата предпринимаемых им усилий, ему путь в милицию был закрыт.

С каждым новым днем, отдалявшим неприятное событие, вероятность положительного результата розыска приближалась к нулю.

На семейном совете Бороды обсуждались разные варианты появления грабителя в городе, склонялись к тому, что он был залетный, а поэтому допускали уже отрицательный результат предпринимаемых мер. Тем больше был удивлен Лесник, когда на пятый день интенсивного поиска ему домой позвонил Туляк и сообщил, что интересующее его лицо сейчас находится у него в баре, и если он желает с ними поговорить, то может приехать.

Через полчаса после телефонного разговора Лесник был уже в баре Туляка, который отвел его в раздевалку, где двое спортивного телосложения парней сторожили нахохлившегося, напуганного, но старающегося выглядеть беспечным мужчину лет тридцати пяти, высокого роста с выпирающим кадыком на тонкой шее. Его худоба скрывалась за ношеным джинсовым костюмом. Весь он был какой-то серый, незапоминающийся.

Увидев Туляка, гопстопник правильно сориентировался, принял его за главного и с возмущением в голосе воскликнул:

— Зачем вы сюда меня затянули?

— Сейчас, милый, узнаешь, — вытянув руку вперед и поправляя на ней золотой браслет с часами, сообщил тот.

Лесник, обращаясь к Туляку, дружески попросил его:

— Оставь нас вдвоем, и я ему объясню, почему и зачем его сюда затащили.

— А вдруг выбрыкиваться будет? — предостерег его Туляк.

— Брыкалки выверну наизнанку, — спокойно и уверенно процедил Лесник.

— Как знаешь, — покидая раздевалку вместе с парнями, согласился с ним Туляк.

Когда они остались вдвоем, грабитель, повеселев, спросил:

— И о чем таком важном мы будем с тобой шпрехать?

— Будешь отвечать на мои вопросы, — сообщил ему Лесник.

— А если у меня не появится желание на них отвечать? — начал хамить грабитель, видя миролюбивость своего собеседника.

— Мой недостаток: я не люблю бакланов, поэтому кончай травить и зубы не скаль, чтобы меня не раздражать.

— А если нет, тогда что? — по-змеиному изгибаясь, поднявшись со стула, цинично и угрожающе процедил грабитель.

Лесник резким движением ударил его рукой в солнечное сплетение, когда грабитель согнулся от боли, то, сцепив пальцы рук в замок, ударил его по шее. Тот снопом со стоном упал на пол.

Лесник, сев верхом на стул, закурил и стал ждать, когда грабитель придет в себя от потрясения и сможет продолжать беседу.

Пролежав несколько минут неподвижно на полу, грабитель, зашевелившись, сел на пол.

— Раздевайся до пояса, — приказал Лесник.

— С какой стати? — набычившись, возразил тот.

— Не бойся, глину месить не собираюсь, — пошутил Лесник. — К тому же я просил тебя не бакланить со мной, — поднимаясь со стула с намерением ударить противника в живот ногой, выдавил из себя Лесник с такой гримасой ярости, что тот посчитал дальнейшие проволочки для себя лишними. Криво улыбнувшись от боли, поднявшись с пола на ноги, снимая с себя куртку с рубашкой и майкой, он криво пошутил:

— Я же не знал, что имею дело с костоправом.

— Будем считать, что ты со мной познакомился, — пошутил Лесник.

Разглядывая наколки на теле противника, Лесник пренебрежительно заметил:

— Размалеван, как цветной попугай, и все чепухой.

— То результат детской фантазии, когда малолеткой сидел за разбой.

— А еще был у хозяина?

— За сорок пятую уже взрослым, — сообщил тот.

— Ты в наших символах волокешь?

— Обучен! — став понятливым и предупредительным, ответил грабитель.

— Чтобы меньше бакланить и ничего тебе не доказывать, чтобы ты не подумал и не принял мои слова за травлю, я тебе тоже представлюсь, — обнажаясь перед грабителем по пояс, сказал Лесник. — Ты чего-нибудь укурил?

— Как я понял, передо мной вор в законе?

— Ты не совсем дурак, — удовлетворенно ответил Лесник, вновь одеваясь. — И, что обидно, ты меня жутко обидел.

— Да я вас впервые вижу, — перейдя на официальный тон, уважительно возразил грабитель, поняв, с кем имеет дело, отбрасывая в сторону ужимки, серьезно и искренне защищаясь.

— Тебе с нашим братом приходилось конфликтовать?

— Упаси Бог, да я до авторитетов не дорос, чтобы становиться в позу.

— Хорошо, что ты знаешь свое место, но порой перескакиваешь в другой ряд, забываясь.

— Шеф, извини меня, фраера, но я никак не врублюсь, где я прокололся, чтобы извиняться и пальцем в попе не ковыряться?

— Пять дней тому назад ты сделал моей жене гоп-стоп со всеми вытекающими последствиями, — напомнил Лесник.

— Моя фирма веников не вяжет, а поэтому лапшу оставь для других ушей, — возразил грабитель, задумавшись.

Ограбив Альбину, он сразу по достоинству оценил свое приобретение, посчитав его очень удачным и солидным. Его планы «кайфа» на реализуемой добыче были выстроены уже на несколько лет, и вот сейчас надо пробуждаться ото сна и всего лишаться. Он успел продать из богатой добычи в ломбарде ювелиру перстень с бриллиантом за три «куска», зная, что продешевил. Перстень официально мог потянуть в несколько раз дороже.