Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

В Москве идут дожди наискосок

в Москве идут дожди наискосоктут выпавшая осень пахнет небомглинтвейном сыростью стиховколючим пледоми одиночеством из полинявших сновтут все за всем кружится и летаетреально левитирует – живьем —старушка рыжий пес бесхозный шарикмой зонт деревья и влюбленные —вдвоемтут от порядка мало что осталосьсезонный хаосчей-то мудрый чихпусть мне это приснилось показалосьпусть не придетсявсе этолечить.

Дежавю

я где-то в прошлом уже воскресалав красивых платьях и налегкекак призрак в шумной толпе вокзалакак снег, приснившийся в сентябрекотенком, пьющим из лужи небоседой старухой с авоськой лети ковылявший за мною следомпорой терял мой нестойкий следа я назло ему вечно снилась,врывалась в каждый буквально сони мелко-мелко посуда биласьи долго шлялся по дому звоня помню много, чего не стоитя дежавю приручила – вотя все не помню, не помню, кроме —как стрелки свой замедляли ход:когда мы были вместе и голубой шарикв руках девочки летел в обратную сторону…

Моя тень

моя тень как привязаннаякак будто военнообязаннаяшаг в шаг чеканитприслонившись с краюя ее ни о чем не расспрашиваю,терплю ее не накрашеннуюдлинноногую, худоплечиюс утра терплю и до вечераи чайку налью и часок вздремну,просыпаюсь,а она ногами меряет тишину…день проходит и год проходит,а она без праздников и субботыходит за мной след в след,особенно когда свет,свет…

День устал

День устал. Сквозняк до дрожи —Тюль щекочет беспардонно,Докурю сейчас и брошу.Спит младенец. Спит Мадонна.На часах без трех двенадцать…Три минуты доскучаемИ бессоннице сдаватьсявместе с недопитым чаембудем.…обязательные люди……самобытные ленивцы…удивленно замечаемв перепутанных ресницах —Свет,забытый в коридоре…

Мама. Рыба

майка на лямочках – время в песке,крепко завязли ноги.море то близко, то вдалекепо побережью бродитдети галопом туда-сюдасолнце их нежно гладити веселит отпускная волнавесь этот детский садикбьется привязанный, как к столбу,синий ничейный шарикмама его не отдай никомуон нам пока мешаетмне по колено вчерашний грузтихо врастаю в островесли не выкручусь, то вкручусьстану чуть ниже ростомстану понятливей, чуть добрейвыращу до лопатокволосы, счастье куплю в декабреи не одно – десятоквремя на лямочках, майка в пескебольше не взять попытоквоздух горячий глотаю во снетихая мама-рыба.

Там в прошлой жизни

Там в прошлой жизни, в серединена самом кончике иглы.Мы были сотни раз судимы,но чаще были спасены.От нас открещивались веткиот нашей ветреной любвиИ кофе был нещадно крепкимкак руки крепкие твои.Мы жили в нашем тайном миреты улыбался, я лгала,А дым хозяйствовал в квартиреи отражался в зеркалах.Там на продавленных подушкахказалось, было неспроста —любое время было лучшими запредельной – высота.Теперь мы живы только в письмахв упрямом росчерке рукиИ в том знакомом взгляде – лисьем,что мне о многом говорит.

Всегдажды вечером

Скорбно вечер ласкает рамы,словно выставленный жених.Все похожи на нас романы,с каплей разницы в этот миг.Все что вечером оживает,днем шевелится, копошась,и куда-то спешат трамваи,и туда же спешит душа.Лампе тоже смешно и душнов этой комнате для двоих,и она прижимает ушии то дышит, а то горит.Места мало в пустой квартире:стол – кровать – табурет – окнои ночник суетливо тушитто, что выкипело давно.Мы на равных: Москва и Питер.Два квадрата пустых окон.И горчит на столе бифитер,и внутри огорчает он.Тихо спит до утра мобильник,как уставший за день сурок.Заметает тоской и пыльюи уходит в седой песоквсе что было, что помнить труднои забыть тяжелей вдвойне.Хорошо, что приходит утров звонко треснувшей тишине.

Прошлому году вдогонку

год ушел – календарь подпоясав,покачнувшись, кажись, был пьянон такие чудил выкрутасыбыл таким отрывным смутьянон все выполнил, но до срокачуть замедлил свое кинодолго осень стучала в окнав чисто вымытое стекломы терпели его проказыи казалось, был каждый радчто скучать не пришлось ни разукогда год отрывался – гадмы ему пожелали всуевсе что на сердце, а потомудивились, все также дуетв наступившемуже другом.

Греческие впечатления

Белый шершавый камень – на вкус – соленыйВ море, большое море, как Грек влюбленныйРос и на зависть вырос, глядите сами —Небо, большое небо качает рукамиВ Греции каждый камень на век умноженКаждый белее другого и тверже и строжеС нежностью волны его обнимают и лижутКамень не злится, ведь что с них возьмешь?свои же…

Перелетное время

Плохо помню,как я одна оставаласьв переходах осени, на краю —/там на край сбежалась такая жалость,до сих пор не ведаю что творю./почему по крошкам и осторожнособираю все артефакты дня:как вела к тебе, упираясь, дорожка,а потом легко увела меня.как взлетала в небо стальная птицаи крылом цеплялась за облака…мне ее полет почему-то снится,только ты не снишься мне никогда.как смешно вздымалось, ну, точно парус!платье красное выше худых колен,и твое лукавое: «я останусь»,но зажатый крепко в руке билет.перелетное время, в часах секундымелко крошатся – их неучтенный бой…выпадает снегом на парк безлюдныйпокрывая прошлое под собой.

Мы встретились на кухне у разлуки

Пылится тень у краешка стола,Дожевывает вычурную скатерть.Невестой, не дождавшейся объятий,Свисает ее прядь —белым-бела…Не разомкнуть столешницы – кольца.Трудяга чайник греется до пота/Такая уж у чайников работа —Соединять остывшие сердца/.Вся жизнь, как блюдца, выстроилась в ряд…Как долго мы с тобою не молчали!И тишину нарушив: «Может, чаю?»Ответом обжигаюсь: «Буду рад»…Мы ложкой время в такт судьбе качаемИ отплываеммедленноназад…