Собрание баллад
Шрифт:
Кому не помедлю на жертву принесть
И силу, и честь, и дыханье".
"Да будет же вышний господь над тобой
Своей благодатью святою;
Тебя да почтит он в сей жизни и в той,
Как днесь он почте н был тобою;
Гельвеция славой сияет твоей;
И шесть расцветают тебе дочерей,
Богатых дарами природы:
Да будут же (молвил пророчески он)
Уделом их шесть знаменитых корон;
Да славятся в роды и роды".
Задумавшись, голову кесарь склонил:
Минувшее в нем оживилось.
Вдруг
И таинство слов объяснилось:
Он пастыря видит в певце пред собой;
И слезы свои от толпы золотой
Порфирой закрыл в умиленье…
Все смолкло, на кесаря очи подняв,
И всяк догадался, кто набожный граф,
И сердцем почтил провиденье.
УЗНИК
"За днями дни идут, идут,
Напрасно; Они свободы не ведут
Прекрасной; Об ней тоскую и молюсь, Ее зову, не дозовусь.
Смотрю в высокое окно
Темницы: Все небо светом зажжено
Денницы; На свежих крыльях ветерка Летают вольны облака.
И так все блага заменить
Могилой; И бросить свет, когда в нем жить
Так мило; Ах! дайте в свете подышать; Еще мне рано умирать.
Лишь миг весенним бытие м
Жила я; Лишь миг на празднике земном
Была я; Душа готовилась любить… И все покинуть, все забыть!"
Так голос заунывный пел
В темнице… И сердцем юноша летел
К певице. Но он в неволе, как она; Меж ними хладная стена.
И тщетно с ней он разлучен
Стеною: Невидимую знает он
Душою; И мысль об ней и день и ночь От сердца не отходит прочь.
Все видит он: во тьме она
Тюремной Сидит, раздумью предана,
Взор томный; Младенчески прекрасен вид; И слезы падают с ланит.
И ночью, забывая сон,
В мечтанье Ее подслушивает он
Дыханье; И на устах его горит Огонь ее младых ланит.
Таясь, страдания одне
Делить с ней, В одной темничной глубине
Молить с ней Согласной думой и тоской От неба участи одной -
Вот жизнь его: другой не ждет
Он доли; Он, равнодушный, не зовет
И воли: С ней розно в свете жизни нет; Прекрасен только ею свет.
"Не ты ль,- он мнит,- давно была
Любима? И не тебя ль душа звала,
Томима Желанья смутного тоской, Волненьем жизни молодой?
Тебя в пророчественном сне
Видал я; Тобою в пламенной весне
Дышал я; Ты мне цвела в живых цветах; Твой образ веял в облаках.
Когда же сердце ясный взор
Твой встретит? Когда, разрушив сей затвор,
Осветит Свобода жизнь вдвоем для нас? Лети, лети, желанный час".
Напрасно; час не прилетел
Желанный; Другой создателем удел
Избранный Достался узнице младой - Небесно-тайный, не земной.
Раз слышит он: затворов гром,
Рыданье, Звук
цепи, голоса… потомМолчанье… И ужас грудь его томит - И тщетно ждет он… все молчит.
Увы! удел его решен…
Угрюмый, Навек грядущего лишен,
Все думы За ней он в гроб переселил И молит рок, чтоб поспешил.
Однажды - только занялась
Денница - Его со стуком расперлась
Темница. "О радость! (мнит он) скоро к ней!" И что ж?.. Свобода у дверей.
Но хладно принял он привет
Свободы: Прекрасного уж в мире нет;
Дни, годы Напрасно будут проходить… Погибшего не возвратить.
Ах! слово милое об ней
Кто скажет? Кто след ее забытых дней
Укажет? Кто знает, где она цвела? Где тот, кого своим звала?
И нет ему в семье родной
Услады; Задумчив, грустию немой
Он взгляды Сердечные встречает их; Он в людстве сумрачен и тих.
Настанет день - ни с места он;
Безгласный, Душой в мечтанье погружен,
Взор страстный Исполнен смутного огня, Стоит он, голову склоня.
Но тихо в сумраке ночей
Он бродит И с неба темного очей
Не сводит Звезда знакомая там есть; Она к нему приносит весть…
О милом весть и в мир иной
Призванье… И делит с тайной он звездой
Страданье; Ее краса оживлена: Ему в ней светится она.
Он таял, гаснул и угас…
И мнилось, Что вдруг пред ним в последний час
Явилось Все то, чего душа ждала, И жизнь в улыбке отошла.
ЗАМОК СМАЛЬГОЛЬМ,
ИЛИ ИВАНОВ ВЕЧЕР
До рассвета поднявшись, коня оседлал
Знаменитый Смальгольмский барон; И без отдыха гнал, меж утесов и скал,
Он коня, торопясь в Бротерстон.
Не с могучим Боклю совокупно спешил
На военное дело барон; Не в кровавом бою переведаться мнил
За Шотландию с Англией он;
Но в железной броне он сидит на коне;
Наточил он свой меч боевой; И покрыт он щитом; и топор за седлом
Укреплен двадцатифунтовой.
Через три дни домой возвратился барон,
Отуманен и бледен лицом; Через силу и конь, опенен, запылен,
Под тяжелым ступал седоком.
Анкрамморския битвы барон не видал,
Где потоками кровь их лилась, Где на Эверса грозно Боклю напирал,
Где за родину бился Дуглас;
Но железный шелом был иссечен на нем,
Был изрублен и панцирь и щит, Был недавнею кровью топор за седлом,
Но не английской кровью покрыт.
Соскочив у часовни с коня за стеной,
Притаяся в кустах, он стоял; И три раза он свистнул - и паж молодой
На условленный свист прибежал.
"Подойди, мой малютка, мой паж молодой,
И присядь на колена мои; Ты младенец, но ты откровенен душой,