Собрание сочинений-1.Точка "Омега"

— Нет, — отозвался он. — Они просто наделили меня им — и все. Это их подарок на всю жизнь. — После этих слов он почувствовал прилив жизненной энергии.

“Никто отныне не может быть убит в моем присутствии…”

Он внезапно осознал, что его Символ — особенный. Он достигал почти невероятных высот понимания и могущества.

В самых глубинах его души что-то безгранично дикое и звериное смягчилось.

Дэв испытывал странное чувство, очутившись на свободе. Он неспешно направился к ближайшему ресторану, вошел туда и устроился за столиком. Он рассеянно поглощал пищу, когда по радио передали сообщение, что его помиловали. Это известие необычайно взволновало Дэва. В нем ожила вся его прежняя сила и жажда жизни.

Он обратил внимание на то, что находившиеся вместе с ним в ресторане джейнийцы поглядывали на него с любопытством. И в их взглядах не было ни малейшей враждебности. Ему совсем не хотелось идти куда-то конкретно поэтому, покинув ресторан, он отправился наугад, бесцельно побродить по улицам. В конце концов его состояние стало вызывать у него недоумение:

“Может быть, в данный момент я решаю какую-то проблему?.. Но если это так, то в чем она заключается?”

Он пребывал в нерешительности. Все представлялось ему каким-то отстраненно-далеким. Дэв четко осознавал, что обязан что-то сделать. Но что именно?

Наступила ночь.

Он помахал рукой проезжавшему мимо автобусу. Позвякивая и сверкая огнями, тот остановился рядом. Никто не сказал ему ни слова, когда Дэв вошел и занял место.

На следующей остановке в автобус сели несколько молодых джейнийцев. Усевшись, они насмешливо посмотрели в его сторону. Но вскоре молодежь сошла, устремившись ко входу в ярко освещенный парк, где сотни подростков-джейнийцев танцевали под звуки глуховато-рыдающей ритмичной музыки.

Дэв вплоть до полуночи нарочно таскался по заполненным самой разношерстной публикой общественным местам. Нигде его появление не вызвало никаких проявлений враждебности со стороны местного населения. В свой большой белый дом он вернулся по дороге, проложенной вдоль реки. Войдя в западное крыло здания, он машинально подумал, что где-то в этой огромной резиденции сейчас должна находиться Милисса, но никаких попыток войти с ней в контакт не предпринял.

Дэв немедленно завалился в постель. Охвативший его тут же особо глубокий сон запустил в нем программу, заложенную много столетий тому назад. Он, продолжая крепко спать, поднялся и, как лунатик, прошел в комнату, обманчиво оборудованную в целях прикрытия стандартным, соответствовавшим уровню технологии Джейны, электронным оборудованием. Нажимая, однако, определенные кнопки и набирая в нужном порядке номера на дисках, Дэв задействовал секретную, надежно скрытую от посторонних глаз систему связи.

И тогда субкосмические радиоволны понесли его послание адресату, находившемуся от Джейны на расстоянии многих световых лет. В нем сообщалось следующее:

“КРИЗИС, СООТВЕТСТВУЮЩИЙ ПОСЛЕДНЕЙ СТАДИИ СОСТОЯНИЯ КОРОЛЕВСТВА, ПРЕОДОЛЕН…”

Сообщение автоматически дополнилось подробностями и было повторено не единожды. Наконец на далекой планете приема сработало нужное реле, и голос — а может быть, мысль? — ответил ему:

“ПОСЛАНИЕ ПРИНЯТО И ЗАФИКСИРОВАНО”.

На панели, перед которой стоял Дэв, мигнул огонек. Он выключил питание и, так и не проснувшись, вернулся в спальню.

Милисса наблюдала за Дэвом сначала в специальное оптическое устройство, а затем, убедившись, что тот находится в сомнамбулическом состоянии, непосредственно следуя за ним. Как только он покинул напичканную электроникой комнату, она в свою очередь подошла к аппаратуре, поколдовала с кнопками и наборными дисками и обратилась к далекому корреспонденту. Создалось впечатление, что ее обращения там уже ждали.

Голос ответил:

— Мы вышли на ту стадию, когда вам, женщине, разрешается узнать частицу правды.

— В чем она заключается? — поспешила Милисса.

Но, не дождавшись ответа, тут же задала второй вопрос:

— На самом деле существовала проблема всеобщей смерти или же эта идея была результатом заложенной изначально программы?

— Во время следующего кризиса, — ответили ей, — вам будет разрешено посетить нас, и тогда вы сами получите ответ. А пока что Дэв, мужчина, не должен ничего об этом знать. Впрочем, вы сами убедитесь, что если попытаетесь поставить его в известность, то не сумеете этого сделать.

— Но почему ничего ему не сообщать?

Выяснилось, что причины этого запрета глубинно связаны с неодолимыми и уникальными качествами его мужской сущности и вытекавшими из них идеалистическими мотивациями.

— Это все, что нам позволено вам сообщить, — подытожил далекий голос.

Когда контакт прервался, Милисса вдруг почувствовала себя намного лучше. На сердце полегчало, как если бы она вновь стала человеческим существом, перестав быть каким-то живым ухищрением, порожденным сгинувшей культурой. Она ощутила в себе необычную нежность в отношении этого бедного запрограммированного суперсущества — ее мужа — и с энтузиазмом взялась за тяжелую работу по переселению в западную часть их огромного дома.

С первыми проблесками зари основная часть принадлежавших ей замечательных вещей уже заняла свои обычные места. А когда Дэв проснулся и повернул голову, он обнаружил стоявшую перед ним и улыбавшуюся очаровательную блондинку, молодую женщину со столь невинными глазками, как если бы все то, что она сделала до сих пор, включая и это возвращение к нему, было логически безупречным.

Белокурое видение проворковало:

— Надеюсь, вы будете счастливы узнать, что жена опять рядом с вами?

На планете, где нет другой женщины с Земли, а эта женщина к тому же столь прелестна, что мог бы ответить на это единственный там земной мужчина?

Дэв, естественно, заявил, что он и в самом деле счастлив, добавив:

— Будьте любезны, подойдите поближе.

СТИМУЛ

Вирджиния Меншен оказалась здесь совершенно случайно. Она выходила из ресторана, как вдруг увидела сразу пять пожарных машин, стоящих на противоположной стороне улицы у здания, из открытой двери которого валили густые клубы дыма.

Вирджиния подошла поближе. Будучи журналистом, она обладала профессионально развитым любопытством и нюхом на сенсации. Правда, стоит сказать, что пожары давным-давно перестали являться темой ее репортажей, но раз уж подвернулся случай, у нее в голове сразу начала слагаться небольшая статейка, начинающаяся примерно так:

“Пожар, причиной которого послужило то-то и то-то, случился этим утром в… Он нанес небольшой материальный ущерб”.

На фасаде здания она прочла длинную вывеску, гласящую: “НАУЧНЫЕ ФУТУРИСТИЧЕСКИЕ ЛАБОРАТОРИИ”, а несколько ниже: “НЕВРОЛОГИЧЕСКИЕ И ОРГАНИКО-ФЕНОМЕНОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ”.