Собрание сочинений, том 15

Мотивируя свое предложение, г-н Ратерфорд, между прочим, заметил:

«Если в Риме для папы окажется слишком жарко, то и он также сможет найти пристанище в Англии. Мы даже будем его приветствовать — не как светского государя, а как главу величайшей церкви».

Предложение прошло единогласно. Председательствующий закрыл собрание резкой репликой в адрес «парижского деспота».

«Пусть он вспомнит о древней Италии с ее Брутом и Кассием; пусть вспомнит о Немезиде, неотступно следующей за ним по пятам; пусть подумает, подобно Макбету, о том, что рука с оружием и голова в шлеме могут внезапно вырасти из-под земли, и пусть не забывает, что не у всех Орсини, отрублены головы».

Так сказал г-н муниципальный советник Ньютон.

В настоящий момент язык английских газет и митингов напоминает обстановку в первые дни после coup d'etat, представляя резкий контраст по сравнению с позднейшими гимнами в честь «спасителя общества».

Написано К. Марксом, 11 сентября 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 256, 17 сентября 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС НУЖДА РАБОЧИХ В АНГЛИИ

Уже два месяца в здешней печати ведется полемика, данные которой, пожалуй, представляют для будущего историка английского общества несравненно больший интерес, чем все каталоги всемирной выставки [342] , как иллюстрированные, так и неиллюстрированные.

Вспомним, что незадолго до закрытия парламента под давлением крупных промышленников через обе палаты в самом спешном порядке был проведен билль о повышении налога в пользу бедных в муниципалитетах Ланкашира и Йоркшира. Это мероприятие, имеющее само по себе весьма ограниченное значение, затрагивает главным образом мелкую буржуазию фабричных округов и лишь едва задевает landlords (крупных земельных собственников) и cottonlords (хлопчатобумажных лордов). Во время обсуждения билля Пальмерстон обрушился на хлопчатобумажных лордов, рабочие которых умирают на улицах от голода, в то время как сами они чудовищно обогащаются путем спекулятивных сделок с хлопком. Их «masterly inaction» (мастерскую бездеятельность) во время кризиса он объяснял также «спекулятивными» мотивами. Еще при открытии сессии лорд Дерби заявил, что недостаток хлопка явился для фабрикантов deus ex machina [буквально: «богом из машины» (в античном театре актеры, изображавшие богов, появлялись на сцене с помощью особых механизмов); в переносном смысле — неожиданно появляющееся лицо или обстоятельство, которое спасает положение. Ред.], ибо невероятное переполнение рынков должно было повлечь за собой ужаснейший кризис, если бы Гражданская война в Америке внезапно не прервала подвоза сырья. Кобден в качестве представителя промышленников ответил трехдневной язвительной речью, направленной против внешней политики Пальмерстона.

342

Имеется в виду вторая всемирная промышленная выставка, происходившая в Лондоне с мая по ноябрь 1862 года.

После закрытия парламентской сессии борьба продолжалась в печати. Обращения к английской публике с призывом о помощи страдающему рабочему населению и непрестанно растущая нищета в фабричных округах давали каждый день все новые поводы для продолжения борьбы. «Morning Star» и другие органы промышленников напоминали о том, что граф Дерби и целый рой аристократов своей ежегодной земельной рентой в 300000 и более фунтов стерлингов с земельных владений, расположенных в фабричных округах, где земля, ранее не имевшая никакой ценности, словно по волшебству достигла ее нынешней цены, обязаны только промышленной деятельности, в которой сами они не принимают участия. «Morning Star» дошла до того, что определила размеры благотворительных взносов, которые надлежит сделать Дерби и прочим крупным лендлордам. Так, например, она установила для Дерби взнос в размере 30000 фунтов стерлингов. Вскоре после роспуска парламента лорд Дерби действительно созвал в Манчестере митинг для сбора благотворительных взносов. Он сам пожертвовал сумму в 1000 фунтов стерлингов; другие крупные землевладельцы также подписались на соответствующие суммы. Результат получился не блестящий, но земельная аристократия хоть что-то сделала. Она била себя в грудь с возгласом: «Salvavi animam meam!» [ «Я спас свою душу!» Ред.].

Магнаты хлопчатобумажной промышленности между тем упорно сохраняли позу «стоиков». Их нигде нельзя было найти — ни в местных комитетах, созданных для помощи нуждающимся, ни в лондонском комитете. «They are neither here nor there, but they are on the Liverpool market» («Их нет ни здесь, ни там, они на ливерпульском рынке»), — пишет одна лондонская газета. Торийские газеты и «Times» изо дня в день мечут громы и молнии против хлопковых деспотов, которые, высосав миллионы «из крови и плоти рабочих», отказываются теперь пожертвовать хотя бы грош на сохранение «источника их богатства». Газета «Times» послала своих репортеров в фабричные округа: их весьма подробные сообщения никоим образом не могут способствовать популярности «cottonlords». Зато газеты промышленников — «Morning Star», «Economist», «Manchester Guardian» и т. д. — обвиняют «Times» в разжигании классовой борьбы с целью замазать виновность правительства, его хозяйничанье в Индии и т. д. Более того, «Times» обвиняется в «коммунистических тенденциях». «Times», очевидно, весьма обрадовавшись случаю восстановить свою популярность, отвечает с едкой иронией: если «cottonlords», с одной стороны, поступают весьма разумно с экономической точки зрения, используя нынешний недостаток хлопка в целях спекуляции, то, с другой стороны, они завзятые коммунисты, и притом «коммунисты самого худшего сорта». Эти богатые господа очень хотели бы, чтобы Англия взяла на себя все расходы и тем самым сохранила для них наиболее ценную часть их капитала без каких бы то ни было затрат с их стороны. Ведь их капитал состоит не только из фабрик, машин и банковских вкладов, но в еще большей степени из хорошо обученных рабочих армий Ланкашира и Йоркшира. И в тот момент, когда эти господа сами закрывают свои фабрики, чтобы продавать сырье с 500 процентами прибыли, они еще требуют, чтобы английский народ содержал распущенные ими армии.

Во время этой необычной распри между земельной и промышленной аристократией — кто из них больше высосал соков из рабочего класса и кто из них меньше всего обязан помочь нуждающимся рабочим — с самими нуждающимися происходят такие вещи, о которых и понятия не имеют поклонники «great exhibition» [ «великой выставки». Ред.] на континенте. Событие, о котором я расскажу ниже, было официально засвидетельствовано.

В маленьком коттедже в Гоксхолме, близ Падмондена (Западный Райдинг в Йоркшире) жил отец с двумя дочерьми; отец был стар и немощен, дочери добывали себе хлеб работой на хлопчатобумажной фабрике г-на Халлиуэлла. Они занимали жалкую комнату в нижнем этаже, в нескольких футах от грязной канавы; над их окном находилась лестница, которая служила ходом для жильцов верхнего этажа. Эта лестница лишила их жалкую конуру света. В самые лучшие времена они зарабатывали лишь столько, сколько необходимо для того, чтобы «сохранить душу в теле», но за последние пятнадцать недель иссяк единственный источник заработка. Фабрика закрылась; семья осталась без всяких средств к существованию. Шаг за шагом нищета затягивала их в свою бездну. Каждый час приближал их к могиле. Скудные сбережения были скоро исчерпаны. Пришел черед жалкой мебели, платью, белью — всему, что можно было продать или заложить, чтобы превратить это в хлеб. Точно известно, что в течение четырнадцати педель они, не заработав ни единого фартинга, ни разу не обратились за помощью к приходу.

В довершение беды старик уже месяц болел и был не в силах встать с постели. Трагедия Уголино и его сыновей повторилась лишь без сцен каннибализма в падмонденской хижине. Дней восемь тому назад (12-го числа) более крепкая из обеих девушек, дойдя до крайнего отчаяния, решилась, наконец, пойти к попечителю о бедных и рассказать ему горестную повесть. Сей господин, как это ни покажется невероятным, ответил, что он ничего не может сделать для семьи до будущей среды. Трое несчастных страдальцев должны потерпеть еще пять дней, пока могущественный палач не соблаговолит, наконец, оказать помощь. Семья стала ждать, ничего другого ей не оставалось делать. Наконец, наступила долгожданная среда, когда официальная благотворительность должна была кинуть голодающей семье крохи хлеба; тут жители села были напуганы слухом, что одна из сестер умерла от голода. Ужасный слух оказался правильным. Распростертый на жалких нарах, в окружении символов страшной нищеты, лежал труп девушки, умершей от голода; отец ее, истощенный и беспомощный, рыдал в своей постели; у оставшейся в живых сестры едва хватило сил рассказать историю своих страданий. Мы знаем по опыту, чем кончится этот ужасный случай, отнюдь не исключительный в наше время. Будет произведен осмотр умершей. Coroner (следователь, осматривающий трупы) станет распространяться насчет благожелательного духа английского закона о бедных, вновь сошлется на превосходный аппарат для проведения закона в жизнь, чтобы prima facie [сразу же. Ред.] доказать, что закон никак не может быть ответственным за этот печальный случай. Попечитель сумеет оправдаться, и если даже суд не наговорит ему комплиментов, то во всяком случае для своего успокоения он узнает, что за ним нет ни малейшего прегрешения. Наконец, присяжные увенчают эту комедию торжественным приговором: «Died by the visitation of God» (Скончалась по воле божьей).

Написано К. Марксом около 20 сентября 1862 г.

Напечатано в газете «Die Presse» № 266, 27 сентября 1862 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС МИТИНГИ ГАРИБАЛЬДИСТОВ. — НУЖДА СРЕДИ РАБОЧИХ ХЛОПЧАТОБУМАЖНОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Лондон, 30 сентября

После митинга гарибальдистов в Ньюкасле, описанного мною в одной из предшествующих статей, состоялись подобные же митинги в Сандерленде, Данди, Бирмингеме, Лондоне и других городах. Характер этих митингов был повсюду один и тот же, и их последнее слово неизменно гласило: «Французы должны очистить Рим». В настоящий момент во всех районах Лондона намереваются избрать депутатов и послать их en masse [всех. Ред.] к лорду Джону Расселу, чтобы заставить его выступить против продолжающейся оккупации Рима французскими войсками. «Pressure from without» (давление извне) есть ultima ratio [последний довод, крайнее средство. Ред.] англичанина в его борьбе со своим правительством.

А между тем тюильрийский кабинет взирает на эти народные демонстрации в Англии без особого удовольствия и далеко не равнодушно, как об этом можно судить по следующей выдержке из «Newcastle Journal» [343] :

«Император французов обратил внимание английского правительства на тон речей, преобладавший на последнем митинге гарибальдистов в Ньюкасле. Было подчеркнуто, что два оратора, и в том числе председатель собрания, муниципальный советник Ньютон, намекали на заговоры против жизни императора и самым недвусмысленным образом угрожали ему смертью за его политику в отношении Италии. Правительство сочло нужным поэтому принять соответствующие меры и заявить, что законы Англии будут применяться со всей строгостью как для предупреждения, так и для наказания всех заговоров, подобных заговору Орсини, д-ра Бернара и других, — тем более, что на вышеупомянутом митинге совершенно открыто высказывалось намерение повторить покушение Орсини. Это предостережение правительства основывается на том, что в последнее время в мадзинистских кружках произносились речи, раздавались угрозы и делались глухие намеки на действия, вроде тех, которые предшествовали заговору Орсини. В заключение мы можем сообщить нашим читателям, что судебными властями уже предприняты первые шаги в связи с митингом в Ньюкасле».

343

«Newcastle Journal» — сокращенное название английской консервативной газеты «Newcastle Daily Journal» («Ньюкаслская ежедневная газета»), основанной в 1832 г. и выходившей под данным названием с 1861 по 1920 год.

Таковы сведения «Newcastle Journal». Кто хоть сколько-нибудь знаком с положением дел в Англии и с господствующим здесь настроением, тот знает также, что всякое вмешательство нынешнего кабинета в народные демонстрации может окончиться только его собственным падением, как это и было во время покушения Орсини [344] .

Ввиду надвигающейся зимы положение в фабричных округах становится с каждым днем все более угрожающим. «Morning Star» предостерегает сегодня, что если нынешние методы «официальной благотворительности» не изменятся, то зимой мы станем свидетелями волнений, которые оставят далеко позади бурные сцены 1842–1843 годов [345] . Непосредственным поводом для этого прорицания Кассандры послужило напечатанное во всех английских газетах заявление одного манчестерского рабочего, прежде занятого в машинном (хлопчатобумажном) ткацком производстве, а теперь выброшенного на мостовую. Чтобы понять это заявление, содержание которого я вкратце изложу ниже, нужно знать, что такое «labour test» («трудовое испытание»). Английское законодательство о бедных 1834 г., представлявшее собой попытку искоренить пауперизм путем применения к нему наказания, как за постыдное преступление, требует, чтобы хлопочущий о пособии, прежде чем его просьба будет удовлетворена, доказал свое «желание работать». Для этого он разбивает камни или «picks oakum» (рассучивает старые корабельные канаты и т, д.) — бессмысленные операции, которые служат наказанием для приговоренных к каторжному труду преступников в английских тюрьмах. После этого «трудового испытания» нуждающийся получает шиллинг в неделю на каждого члена своей семьи, причем полшиллинга выдается деньгами и полшиллинга хлебом.

344

Имеется в виду отставка кабинета Пальмерстона в феврале 1858 г. в связи с отклонением палатой общин внесенного им билля о заговорах (см. примечание 281). Поводом к внесению билля явилось покушение на Наполеона III, совершенное 14 января 1858 г. итальянским революционером Орсини, проживавшим до этого в Лондоне.

345

Речь идет о массовом подъеме чартистского движения летом и осенью 1842 г. в связи с обострением экономического кризиса в Англии весной 1842 года. В начале августа 1842 г. в Стейлибридже (близ Манчестера) вспыхнула забастовка, охватившая вскоре основные промышленные районы страны. Начавшись с экономических требований, стачка быстро переросла в политическую и проходила под лозунгом борьбы за Хартию. Только с помощью регулярных войск правящим классам удалось расправиться со стачечниками. После неудачи стачки в Стейлибридже, за которой последовали правительственные репрессии, чартистское движение временно пошло на убыль. Этому способствовало также некоторое оживление в промышленности, начавшееся в 1843 году. Подробное описание этих событий содержится в работе Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии» (см. настоящее издание, т. 2, стр. 454–457).

Обратимся теперь к «заявлению» английского ткача. Его семья состоит из шести человек. Прежде он имел хороший заработок. Но вот уже восемнадцать недель, как его рабочее время сократилось вдвое и вчетверо. За это время недельный доход семьи едва достигал 8 шиллингов. В последнюю неделю фабрика, на которой он работал, была полностью остановлена. За свое жилье он платит 2 шиллинга 3 пенса в неделю. Он заложил и продал все, что только можно было вынести из дома, и остался без гроша в кармане; угроза голодной смерти нависла над ним и его семьей. Тогда он был вынужден обратиться за помощью в попечительство о бедных. Рано утром в прошлый понедельник он явился к «guardians» [ «попечителям». Ред.].