Собрание сочинений, том 19

«В соответствии со взглядами Родбертуса и Шеффле я выдвигаю на первое место характер потребительной стоимости, который имеет всякая стоимость, и тем более подчеркиваю оценку потребительной стоимости, что оценка меновой стоимости ко многим из важнейших хозяйственных благ просто даже неприменима» {-что-то заставляет его применять? Стало быть, как служитель государства он чувствует себя обязанным смешивать потребительную стоимость со стоимостью!} «например к государству и его функциям, также к другим отношениям публичного хозяйства» (стр. 49, примечание).

{ Это напоминает старых химиков до появления научной химии: на том основании, что коровье масло, называемое в обыденной жизни (по северному обычаю) просто маслом, отличается мягкостью, они назвали маслами хлористые соединения, например, цинковое масло, сурьмяное масло и т. д.; следовательно, выражаясь словами vir obscurus, «они твердо верили в маслянистый характер всех хлористых, цинковых и сурьмяных соединений».} Эта болтовня сводится к следующему. Так как известные блага, в особенности государство (благо!) и его тслугш {особенно услуги его профессоров политической экономии} — не «товары», то содержащиеся в самих «товарах» противоположные особенности { которые к тому же ясно выступают в товарной форме продукта труда} должны быть смешаны друг с другом! Вообще Вагнер и К° вряд ли могли бы доказать, что для них более выгодно, чтобы их «услуги» оценивались по их «потребительной стоимости», по их вещному «содержанию», нежели чтобы они «оценивались» по их «содержанию» (соответственно «социальной таксе», как выражается Вагнер), т. е. по их оплате.

{ Единственное, что явно лежит в основе всей этой немецкой чепухи, заключается в том, что слова: стоимость [Wert] или достоинство [Wurde] применялись первоначально к самим полезным вещам, которые существовали, даже в качестве «продуктов труда», задолго до того, как они сделались товарами. Но с научным определением товарной «стоимости» это имеет так же мало общего, как то обстоятельство, что слово соль применялось у древних народов первоначально для поваренной соли, а впоследствии, со времени Плиния, сахар и прочие тела фигурируют как разновидности соли {indeed [фактически. Ред.] все бесцветные твердые тела, растворимые в воде и обладающие специфическим вкусом}, поэтому это обстоятельство не означает, что химическая категория «соль» включает в себя сахар и т. п.

{ Так как товар покупается покупателем не потому, что он имеет стоимость, а потому, что он есть «потребительная стоимость» и употребляется для определенных целей, то само собой разумеется: 1) что потребительные стоимости «оцениваются», т. е. исследуется их качество (точно так же, как количество их измеряется, взвешивается и т. п.); 2) что когда различные сорта товаров могут заменить друг друга для тех же целей потребления, тому или иному сорту отдается предпочтение и т. д. и т. д.}

В готском языке имеется только одно слово для Wert и Wurde — слово vairths, , {, оценивать, т. е. применять; определять цену или стоимость, таксировать; в метафорическом смысле: уважать, ценить, почитать, выделять. — оценка, отсюда: определение стоимости или цены, оценка, расценка. Далее: оценка стоимости, также сама стоимость или цена (у Геродота, Платона), у Демосфена в смысле издержек. Далее: высокая оценка, честь, уважение, почетное место, почетная должность. См. Греко-немецкий словарь Роста [259] }

259

V. Rost. «Deutsch-Griechisches Worterbuch». Abt. I, A—L, Gottingen, 1829, S. 359.

Стоимость, цена (по словарю Шульце [260] ) в готском языке: vairths, прилагательное, , .

В древнем северонемецком языке: verdhr — достойный, verdh — стоимость, цена; в англосаксонском языке: veordh, vurdh; в английском языке worth, прилагательное; как существительное оно обозначает Wert и Wurde.

260

E. Schulze. «Gothisches Glossar». Magdeburg, [1848], S. 411 (Э. Шульце. «Готский глоссарий». Магдебург, [1848], стр. 411).

{«В средненемецком языке: wert, родительный — werdes; прилагательное dignus, а также pfennincwert; wert, родительный — werdes, стоимость, значение, великолепие; aestimatio, товар определенной стоимости, например pfenwert, pennyworth; werde: meritum, aestimatio, dignitas — ценное качество» (Циман. «Словарь среднене-мецкого языка»). [261] }

261

A. Ziemann. «Mittelhochdeutsches Worterbuch zum Handgebrauch». Quedlinburg und Leipzig, 1838, S. 634—635 (А. Циман. «Словарь средне-верхненемецкого языка для практического пользования». Кведлинбург и Лейпциг, 1838, стр. 634— 635).

Стало быть, Wert и Wurde и по этимологическому происхождению и по смыслу тесно связаны друг с другом. Это обстоятельство затемняется благодаря тому, что в новом немецком языке стало обычным неограниченное (ложное) образование флексий от слова Wert: Werth, Werthes вместо Werdes, так как готскому th соответствует верхненемецкое d, а не th-t, и то же самое наблюдается в средненемецком языке (wert, родительный werdes). По правилам средневерхненемецкого языка d в конце слова должно было бы превратиться в t, т. е. wert вместо werd, но родительный падеж werdes.

Все это, однако, имеет так же мало общего с экономической категорией «стоимость», как и с валентностью химических элементов (атомистика) или с химическими эквивалентами или паями (соединительные веса химических элементов).

Далее следует заметить, — даже с точки зрения этих словесных отношений, — что если из первоначальной идентичности Wurde и Wert вытекало само собой, как из природы вещей, что это слово относилось к вещам, продуктам труда в их натуральной форме, то впоследствии оно в неизменном виде было прямо перенесено на цены, т. е. на стоимость в ее развитой форме, т. е. на меновую стоимость, что столь же мало имеет общего с существом дела, как то обстоятельство, что то же слово продолжало употребляться для обозначения достоинства вообще, по отношению к почетной должности и т. д. Стало быть, здесь в языковом отношении нет никакого различия между потребительной стоимостью и стоимостью.

Перейдем теперь к свидетелю, на которого ссылается наш vir obscurus, к Родбертусу {статью которого можно найти в тюбингенском «Zeitschrift»}. Наш vir obscurus цитирует из Родбертуса следующее:

На стр. 48 текста:

«Имеется лишь один вид стоимости, и Это — потребительная стоимость. Последняя есть либо индивидуальная потребительная стоимость, либо социальная потребительная стоимость. Первая противостоит индивиду и его потребностям без всякого отношения к какой-нибудь социальной организации» —

{ это уже нелепость (ср. «Капитал», стр. 171 [262] ), где сказано, что процесс труда, как целесообразная деятельность для созидания потребительных стоимостей и т. д., «одинаково общ всем общественным формам» (человеческой жизни) и «не зависим от какой бы то ни было из них»}. { Во-первых, индивиду противостоит не слово «потребительная стоимость», а конкретные потребительные стоимости, а какие именно из них ему «противостоят» (у этих людей все «стоит»; все связано с «состоянием» [Игра слов: «steht» — «стоит», «standisch» — «сословный» (имеется ввиду сословное состояние). Ред.]), — это целиком зависит от ступени общественного процесса производства и, следовательно, соответствует также «какой-нибудь социальной организации». Если же Родбертус хочет сказать лишь ту тривиальность, что потребительная стоимость, которая действительно противостоит какому-нибудь индивиду как предмет потребления, противостоит ему как индивидуальная потребительная стоимость для него, то это или тривиальная тавтология, или ложное положение, так как, если не говорить о таких вещах, как рис, маис, пшеница или мясо {которое какому-нибудь индусу не противостоит как предмет питания}, — потребность индивида в титуле профессора или тайного советника или в каком-нибудь ордене возможна только в совершенно определенной «социальной организации»}.

262

К. Marx. «Das Kapital». 2. Aufl., Bd. I, Hamburg, 1872, S. 171 (см. настоящее издание, т. 23, стр. 195).