Собрание сочинений, том 22
Шрифт:
В этом году партийному съезду предстоит выполнить особенно важные задачи. В Австрии дело идет о том, чтобы завоевать всеобщее избирательное право, то оружие, которое в руках классово сознательных рабочих бьет дальше и поражает вернее, чем малокалиберное магазинное ружье в руках вымуштрованных солдат. Господствующие классы — как феодальное дворянство, так и буржуазия — всеми силами противятся тому, чтобы предоставить рабочим это оружие. Борьба будет длительной и ожесточенной. Но если рабочие проявят политическую проницательность, терпение и выдержку, единодушие и дисциплину, те качества, которым они уже обязаны столь многими блестящими успехами, то конечная победа им обеспечена. На их стороне всецело действует историческая необходимость, как экономическая, так и политическая. И хотя всеобщее и равное избирательное право нельзя завоевать одним ударом, все же мы можем уже теперь провозгласить «ура!» будущим представителям пролетариата в австрийском рейхсрате.
Ф. Энгельс
Напечатано в брошюре: «Verhandlungen des vierten цsterreichischen sozialdemokratischen Parteitages». Wien, 1894
Печатается по тексту брошюры
Перевод с немецкого
ПРАВЛЕНИЮ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ ВЕНГРИИ В СВЯЗИ С ТРЕТЬИМ ПАРТИЙНЫМ СЪЕЗДОМ [465]
Лондон, 15 мая 1894 г.
465
Данное письмо было написано Энгельсом в ответ на приглашение принять участие в работе III съезда Социал-демократической партии Венгрии. Это приглашение было направлено Энгельсу в письме редактора газеты «Arbeiterpresse» Ф. Рейша от 30 апреля 1894 года. Ответное письмо Энгельса пришло с опозданием, поэтому
III съезд Социал-демократической партии Венгрии состоялся в Будапеште 13–15 мая 1894 г. в условиях подъема рабочего движения в стране. На съезде произошло объединение Социал-демократической партии и Социал-демократической рабочей партии, созданной в январе 1894 г. революционным крылом Социал-демократической партии, которое было исключено из нее на II съезде в 1893 году (см. примечание 382). Объединение состоялось на основе революционных принципов; оппортунисты — чиновники Всеобщей рабочей больничной и инвалидной страховой кассы, пользовавшиеся ранее преобладающим влиянием в Правлении Социал-демократической партии, были отстранены от руководства. Однако половину мест в Правлении объединенной партии заняли представители старой Социал-демократической партии, которые, хотя и не являлись чиновниками Страховой кассы, все же придерживались умеренных позиций.
Съезд принял организационный устав партии. В качестве ближайшей политической задачи съезд выдвинул борьбу за всеобщее избирательное право, подчеркнул роль профсоюзов в политическом воспитании рабочих и важность работы партии в них, а также необходимость союза сельскохозяйственных и промышленных рабочих. Однако вопрос о союзе рабочего класса и крестьянства был обойден.
Уважаемые товарищи!
Ваше любезное приглашение на партийный съезд я получил 8 мая. К сожалению, временное недомогание помешало мне сразу на него ответить, и поэтому только сегодня задним числом я могу высказать вам свою благодарность и пожелать наилучшего успеха в вашей работе.
Я тоже с величайшим интересом следил за движением последнего времени в Венгрии [В рукописи далее зачеркнуто: «Оно свидетельствует о непреодолимой силе, с какой капитал повсюду овладевает национальным производством и не только в области промышленности, но и в области сельского хозяйства, а последнее в Восточной Европе является несравненно более важной отраслью». Ред.]. В Венгрии, как и повсюду, капитал все более и более овладевает всем национальным производством. Он не только создает новую промышленность, он подчиняет себе и сельское хозяйство, опрокидывая его стародавние методы, разоряет независимого крестьянина, раскалывает сельское население на крупных землевладельцев и капиталистических посредников, с одной стороны, и массу неимущих сельских пролетариев — с другой. Каких успехов уже достигла эта революция, осуществляемая капиталом в Венгрии, мы видели недавно в Ходмезёвашархее [466] . Эту капиталистическую революцию нам когда-то надо пережить. Она несет с собой невыразимые страдания для огромной массы народа, но только она и порождает те условия, которые делают возможным новый общественный строй, а также тех людей, мужчин и женщин, которые одни будут обладать достаточной силой и волей, чтобы строить это новое, лучшее общество.
466
Энгельс имеет в виду события в Ходмезёвашархее 22 апреля 1894 года. Венгерские социал-демократы вели в городе и прилегающем районе среди сельскохозяйственных рабочих, находившихся в чрезвычайно тяжелых условиях и страдавших от хронической безработицы, и крестьян-бедняков активную пропаганду в защиту политических и экономических прав трудящихся. В городе был организован союз сельскохозяйственных рабочих и крестьян-бедняков, насчитывавший до 2000 человек. 21 апреля 1894 г. полиция конфисковала литературу союза, а 22 апреля арестовала руководителя рабочих Я. Санто-Ковача. В тот же день полиция и войска расстреляли в Ходмезёвашархее демонстрацию рабочих, требовавших освобождения Санто-Ковача. Союз сельскохозяйственных рабочих и крестьян-бедняков был разогнан, Санто-Ковач и многие его последователи были приговорены к тюремному заключению.
С искренним приветом
Ф. Энгельс
Напечатано в газетах «Arbeiterpresse» № 20, 18 мая 1894 г. и (на венгерском языке) «Nepszava» № 20, 18 мая 1894 г.
Печатается по тексту газеты «Arbeiterpresse», сверенному с черновой рукописью
Перевод с немецкого
К ИСТОРИИ ПЕРВОНАЧАЛЬНОГО ХРИСТИАНСТВА [467]
Написано между 19 июня и 16 июля 1894 г.
Напечатано в журнале «Die Neue Zeit», Bd 1, №№ I и 2, 1894–1895 гг.
Подпись: Фридрих Энгельс
Печатается по тексту журнала
Перевод с немецкого
467
Работа Энгельса «К истории первоначального христианства» принадлежит к числу основополагающих произведений научного атеизма. Она явилась результатом многолетнего исследования Энгельсом проблем возникновения и сущности христианства, интерес к которым он, по его собственным словам, проявлял еще с 1841 года. Частично взгляды Энгельса на эти вопросы были изложены им в статьях: «Бруно Бауэр и первоначальное христианство» (см. настоящее издание, т. 19, стр. 306–314) и «Книга откровения» (см. т. 21, стр. 7—13).
Написанная для журнала «Neue Zeit» и опубликованная в нем в №№ 1 и 2 за 1894 г. эта работа при жизни Энгельса была напечатана также на французском языке в журнале «Devenir social» в «№№ 1 и 2, апрель и май 1895 г., в переводе дочери Маркса Лауры Лафарг. На русском языке работа Энгельса была впервые опубликована в 1906 году.«Le Devenir social» («Социальное развитие») — французский ежемесячный социалистический журнал; выходил в Париже с 1895 по 1898 год.
I
В истории первоначального христианства имеются достойные внимания точки соприкосновения с современным рабочим движением. Как и последнее, христианство возникло как движение угнетенных: оно выступало сначала как религия рабов и вольноотпущенников, бедняков и бесправных, покоренных или рассеянных Римом народов. И христианство и рабочий социализм проповедуют грядущее избавление от рабства и нищеты; христианство ищет этого избавления в посмертной потусторонней жизни на небе, социализм же — в этом мире, в переустройстве общества. И христианство и рабочий социализм подвергались преследованиям и гонениям, их последователей травили, к ним применяли исключительные законы: к одним — как к врагам рода человеческого, к другим — как к врагам государства, религии, семьи, общественного порядка. И вопреки всем преследованиям, а часто даже непосредственно благодаря им, и христианство и социализм победоносно, неудержимо прокладывали себе путь вперед. Через триста лет после своего возникновения христианство стало признанной государственной религией римской мировой империи, а социализм за каких-нибудь шестьдесят лет завоевал себе положение, которое дает ему абсолютную гарантию победы
Таким образом, если г-н профессор Антон Менгер в своей книге «Право на полный трудовой доход» выражает удивление, почему при колоссальной централизации землевладения во времена римских императоров и при безграничных страданиях тогдашнего рабочего класса, состоявшего почти исключительно из рабов, «за падением Западной Римской империи не последовал социализм» [468] , то он не замечает как раз того, что этот «социализм», в той мере, в какой он был тогда возможен, действительно существовал и даже достиг господства — в лице христианства. Дело лишь в том, что это христианство, — а в силу исторических предпосылок иначе и не могло быть, — хотело осуществить социальное переустройство не в этом мире, а в мире потустороннем, на небе, в вечной жизни после смерти, в «тысячелетнем царстве», которое должно-де было наступить в недалеком будущем.
468
A. Menger. «Das Recht auf den vollen Arbeitsertrag in geschichtlicher Darstellung». Stuttgart, 1886, S. 108. Критику этой книги см. в работе «Юридический социализм» (настоящее издание, т, 21, стр. 495–516).
Параллель между обоими этими историческими явлениями напрашивается уже в средние века, при первых восстаниях угнетенных крестьян и в особенности городских плебеев. Эти восстания, как и все массовые движения средних веков, неизбежно выступали под религиозной оболочкой, в форме борьбы за восстановление первоначального христианства, подвергающегося прогрессирующему вырождению [Своеобразную противоположность этому представляют религиозные восстания мусульманского мира, особенно в Африке. Ислам — это религия, приспособленная для жителей Востока, в особенности для арабов, следовательно, с одной стороны, для горожан, занимающихся торговлей и ремеслами, а с другой — для кочевников-бедуинов. Но в этом лежит зародыш периодически повторяющихся столкновений. Горожане богатеют, предаются роскоши, проявляют небрежность в соблюдении «закона». Бедуины, которые живут в бедности и вследствие бедности придерживаются строгих нравов, смотрят на эти богатства и наслаждения с завистью и жадностью. И вот они объединяются под предводительством какого-нибудь пророка, махди, чтобы покарать изменников веры, восстановить уважение к обрядам и к истинной вере и в качестве вознаграждения присвоить себе богатства вероотступников. Лет через сто они, естественно, оказываются точно в таком же положении, в каком были эти вероотступники; необходимо новое очищение веры, появляется новый махди, игра начинается сначала. Так обстояло дело со времен завоевательных походов африканских Альморавидов и Альмохадов в Испанию до последнего махди из Хартума, который с таким успехом сопротивлялся англичанам [469] . Так же или почти так же обстояло дело с восстаниями в Персии и в других мусульманских странах. Все эти проходившие под религиозной оболочкой движения вызывались экономическими причинами; но, даже в случае победы, они оставляют неприкосновенными прежние экономические условия. Таким образом, все остается по-старому, и столкновения становятся периодическими. Напротив, в народных восстаниях христианского Запада религиозная оболочка служит лишь знаменем и прикрытием для нападения на устаревающий экономический строй; последний в конце концов ниспровергается, его сменяет новый, мир развивается дальше.]; но всякий раз за религиозной экзальтацией скрывались весьма осязательные мирские интересы. Ярче всего это обнаружилось в организации чешских таборитов под руководством славной памяти Яна Жижки [470] ; но черта эта проходит через все средневековье, постепенно исчезая после Крестьянской войны в Германии, чтобы вновь возродиться у рабочих-коммунистов после 1830 года. Как французские революционные коммунисты, так в особенности Вейтлинг и его последователи ссылались на первоначальное христианство задолго до того, как Эрнест Ренан сказал:
469
Энгельс имеет в виду национально-освободительное восстание нубийцев, арабов и других народностей Судана во главе с мусульманским проповедником Мухаммедом-Ахмедом, называвшим себя «махди», то есть «спасителем». Восстание началось в 1881 г. и достигло особых успехов в 1883–1884 гг., когда от войск английских колонизаторов, проникновение которых в Судан происходило с 70-х годов, была освобождена почти вся территория страны. В ходе восстания образовалось самостоятельное централизованное махдистское государство. Лишь к 1899 г. войска английских колонизаторов, используя внутреннее ослабление этого государства в результате непрекращающихся войн и межплеменной розни, а также опираясь на подавляющее превосходство в вооружении, завоевали Судан.
470
Табориты — революционно-демократическое крыло в гуситском национально-освободительном и реформационном движении в Чехии (первая половина XV в.), направленном против немецких феодалов и католической церкви; свое название получили от города Табор, основанного в 1420 г. и являвшегося их политическим центром. В своих требованиях табориты отражали стремление крестьянских масс и городских низов к ликвидации всего феодального строя. Среди таборитов получили распространение облеченные в религиозную форму призывы к установлению имущественного равенства и предпринимались попытки ввести в область потребления начала уравнительного коммунизма. Создав свою военную организацию, табориты составили ядро гуситской армии, отразившей пять крестовых походов, которые были организованы против Чехии папой и германским императором. Только предательство чешских дворянско-бюргерских элементов, неоднократно выступавших против таборитов и заключивших против них компромисс с чужеземными силами феодальной реакции, привело к поражению таборитов в 1437 г., а вместе с этим и к подавлению гуситского движения.
«Если хотите представить себе, чем были первые христианские общины, присмотритесь к какой-нибудь местной секции Международного Товарищества Рабочих».
Этот французский беллетрист, сочинивший церковно-исторический роман «Происхождение христианства» [471] на основе беспримерного даже в современной журналистике бесцеремонного использования немецкой критики библии, сам не знал, сколько правды заключалось в его вышеупомянутых словах. Хотел бы я видеть бывшего деятеля Интернационала, у которого при чтении, например, так называемого Второго послания Павла к коринфянам не открылись бы старые раны, по крайней мере в одном отношении. Во всем послании, начиная с восьмой главы, звучит вечный, увы, так хорошо знакомый жалобный мотив: les cotisations ne rentrent pas — взносы не поступают! Как много самых ревностных пропагандистов шестидесятых годов с понимающим видом пожало бы руку автору этого послания, кто бы он ни был, приговаривая: «так и с тобой это бывало тоже!» Мы также можем кое-что рассказать на эту тему — и наше Товарищество кишело коринфянами; эти непоступающие взносы, которые неуловимо порхали перед нашими взорами, вызывая муки Тантала, — ведь это как раз и были знаменитые «миллионы Интернационала»!
471
Е. Renan. «Histoire des origines du christianisme». Vol. 1–8, Paris, 1863–1883 (Э. Ренан. «История происхождения христианства». Тт. 1–8, Париж, 1863–1883).
Одним из наших лучших источников о первых христианах является Лукиан из Самосаты, этот Вольтер классической древности, который одинаково скептически относился ко всем видам религиозных суеверий и у которого поэтому не было ни религиозно-языческих, ни политических оснований относиться к христианам иначе, чем к любому другому религиозному объединению. Напротив, он их всех осыпает насмешками за их суеверие, — почитателей Юпитера не меньше, чем почитателей Христа; с его плоско-рационалистической точки зрения и тот и другой вид суеверий одинаково нелепы. Этот, во всяком случае беспристрастный, свидетель рассказывает, между прочим, историю жизни одного авантюриста, некоего Перегрина, называвшего себя Протеем, родом из Пария на Геллеспонте. Упомянутый Перегрин в молодости начал свою карьеру в Армении с прелюбодеяния, был пойман на месте преступления и согласно местному обычаю подвергнут самосуду. Счастливо спасшись бегством, он задушил в Парии своего отца и вынужден был скрыться.
«И тут случилось», — цитирую по немецкому переводу Шотта [472] , — «что он познакомился также с удивительным учением христиан, встречаясь в Палестине с их жрецами и книжниками. И в скором времени он достиг таких успехов, что его учителя казались младенцами по сравнению с ним. Он стал пророком, старшиной общины, руководителем молитвенных собраний, — словом, во всем он был всем; он толковал их писания и сам сочинял их в большом количестве, так что христиане в конце концов стали видеть в нем высшее существо, прибегали к нему как к законодателю и провозгласили его своим главой (епископом)… По этой причине» (то есть как христианин) «Протей был однажды схвачен властями и брошен в тюрьму… Пока он, таким образом, находился в оковах, христиане, которым его заключение представлялось великим несчастьем, предпринимали всевозможные попытки освободить его. Но это не удалось, и тогда они стали с исключительнейшей старательностью всячески о нем заботиться. Уже с рассвета старушки, вдовы и дети-сироты ожидали у ворот его тюрьмы; более влиятельные христиане даже подкупали тюремную стражу и проводили у него целые ночи; они приносили туда свою еду, читали у него свои священные книги, — словом, возлюбленный Перегрин (тогда он носил еще это имя) был для них по меньшей мере новым Сократом. Даже из некоторых малоазиатских городов приходили к нему посланцы от христианских общин, чтобы протянуть ему руку помощи, утешить его и выступить в роли его защитников на суде. Прямо невероятно, как быстро эти люди везде оказываются наготове, когда дело касается их общины; они не жалеют тогда ни труда, ни издержек. Таким образом, Перегрину посыпались тогда деньги со всех сторон, так что тюремное заключение стало для него источником больших доходов. Ведь эти несчастные уверили себя именно в том, что их тела и души бессмертны и что они будут жить вечно; поэтому они презирают смерть, а многие из них даже предают себя смерти добровольно. К тому же самый первый их законодатель внушил им мысль, что все они будут между собой братьями, как только обратятся в иную веру, то есть отрекутся от греческих богов и станут поклоняться тому распятому софисту и жить по его предписаниям. Поэтому они презирают все внешние блага без различия и владеют ими сообща — согласно тому учению, которое они просто приняли на веру, без всякой проверки и доказательств. И вот, когда к ним приходит ловкий обманщик, умеющий хитро пользоваться обстоятельствами, он в короткий срок может стать богатым человеком, посмеиваясь в кулак над этими простофилями. Впрочем, Перегрин был вновь выпущен на свободу тогдашним правителем Сирии».
472
Текст приводимых Энгельсом выдержек из сатиры Лукиана «О кончине Перегрина» соответствует немецкому переводу этого произведения А. Паули [см. «Lucian's Werke». Bd. 13, Stuttgart, 1831, S. 1618–1620 и 1622. («Сочинения Лукиана». Т. 13, Штутгарт, 1831, стр. 1618–1620 и 1622)].
После описания некоторых его дальнейших приключений далее говорится:
«И вот наш муж вторично отправился» (из Пария) «скитаться, причем вместо каких-либо денег на путевые расходы он довольствовался радушием христиан, которые везде служили ему охраной и благодаря которым он ни в чем не нуждался. Некоторое время кормился он таким образом. Но когда он нарушил еще и законы христиан, — по-моему, было замечено, что он ел что-то у них запрещенное, — они исключили его из своей общины» [473] .
473
Лукиан. «О кончине Перегрина», главы 11–14 и 16.