Собрание сочинений [Том 2]

Вдруг Кэрол привстала и произнесла, ужасно шепелявя:

– Это отвратительно! Нагваль ведь не говорил мне, что я окажусь в таком положении.

– И я не знал, что все будет так, - сказал я.

Я хотел сказать что-то еще и завязать разговор, но мое беспокойство достигло невероятных масштабов.

– А ты заткнись, - перебила она меня резким, исполненным злобы голосом.
– Ты не существуешь. Ты - призрак. Исчезни! Исчезни!

Ее шепелявый голос показался мне забавным, и это отвлекло меня от моего неотступного страха. Я встряхнул ее за плечи. Она вскрикнула, но не столько от боли, сколько от удивления и раздражения.

– Я - не призрак, - сказал я.

– Мы путешествуем, объединив нашу энергию.

Кэрол Тиггс славилась среди нас своей способностью быстро привыкать к любой ситуации. Уже через несколько мгновений она уверовала в реальность нашего положения и начала искать в полутьме свою одежду. Я восхищался тем, что она не боится. Она увлеклась поисками, размышляя вслух о том, где она могла оставить свою одежду, если бы ложилась в постель в этой комнате.

– Ты видишь где-нибудь стул?
– спросила она.

Я туманно различал нагромождение из трех мешков, которое могло бы служить в качестве стола или высокой скамьи. Она спрыгнула с кровати, подошла к ней и обнаружила там нашу одежду, аккуратно сложенную так, как она обычно это делала. Она подала мне мою; одежда была в самом деле моей, но не той, в которой я был тогда, когда находился в номере Кэрол в гостинице «Реджис».

– Это не моя одежда, - прошепелявила она.
– А может быть, и моя. Как странно!

Мы оделись молча. Я хотел сказать ей, что вот-вот начну беспокоиться. Я также хотел высказаться о том, как быстро мы переместились в этот мир, но, когда я начал одеваться, то обнаружил, что мои мысли о нашем путешествии стали очень туманными. Я едва ли мог помнить, где мы были до того, как проснулись в этой комнате. Было так, будто комната в гостинице приснилась мне. Я делал всевозможные попытки вспоминать, преодолевая туман, который начал окутывать меня. Мне удалось разогнать дымку в памяти, но это истощило всю мою энергию. Мои старания привели к тому, что я стал задыхаться и покрылся испариной.

– Что-то чуть-чуть было не одолело меня, - сказала Кэрол. Я взглянул на нее. У нее на теле, так же как и у меня, выступил пот.
– Оно тебя тоже едва не одолело. Что ты думаешь об этом?

– Все зависит от положения точки сборки, - сказал я с абсолютной уверенностью.

Она согласилась со мной.

– Это неорганические существа одерживают верх над нами, - сказала она, дрожа.
– Нагваль предупреждал, что это будет ужасно, но я никогда не могла подумать, что это будет так ужасно.

Я полностью согласился с ней; мы попали в отвратительную переделку, но я не мог понять, откуда взялся весь ужас нашей ситуации. Ни я, ни Кэрол не были уже новичками; мы наблюдали и участвовали во множестве экспериментов, среди которых были совершенно невыносимые. Но в этой нашей комнате, где мы находились в сновидении, было что-то невероятно страшное для меня.

– Мы в сновидении, не так ли?
– спросила Кэрол.

Я подтвердил это как нечто несомненное, хотя я бы отдал все, чтобы здесь оказался дон Хуан, чтобы убедить в этом меня самого.

– Почему я так испугалась?
– спросила она меня так, будто я мог ей это рационально объяснить.

Прежде, чем я смог подумать об этом, она сама ответила на свой вопрос. Она сказала, что в действительности ее испугала невозможность ощущать что-либо еще, кроме доступного органам чувств. Так бывает, когда точка сборки не может переместиться из положения, в котором она находится в этот момент. Она напомнила мне, что дон Хуан говорил нам о власти над нами обыденного мира в результате того, что точка сборки неподвижно пребывает в ее обычном месте. Именно эта неподвижность точки сборки делает наше ощущение мира настолько самодостаточным и тягостным, что мы не можем выйти за его пределы. Кэрол также напомнила мне еще об одной вещи, о которой ей говорил нагваль: если мы хотим преодолеть эту самодовлеющую силу, мы должны рассеять туман, то есть сместить точку сборки с помощью намерения изменить ее местоположение.

Раньше я никогда не понимал, что дон Хуан имел в виду, произнося эти слова. Но я постиг смысл этого, поскольку должен был перевести свою точку сборки в другое положение, чтобы рассеять туман мира, в котором мы находились и который уже начал было поглощать меня.

Кэрол и я, не говоря друг другу ни слова больше, подошли к окну и выглянули. Мы были в сельской местности. Лунный свет озарял какие-то низкие темные очертания жилых сооружений. Судя по всему, мы были в подсобном помещении или кладовой большого сельского дома.

– Ты помнишь, как мы здесь ложились в кровать?
– спросила Кэрол.

– Я почти помню это, - сказал я, имея в виду именно это.

Я объяснил ей, как вынужден был прилагать усилия, чтобы сохранить в уме образ ее гостиничного номера.

– Мне пришлось делать то же самое, - сказала она испуганным шепотом.
– Я знаю, что если мы, оказавшись здесь, потеряем память, - нам конец.

Затем она спросила меня, хочу ли я выйти из этого сарая и посмотреть, что снаружи. Я отказался. Мое предчувствие чего-то плохого было таким сильным, что я был не в состоянии произнести ни слова. Я только покачал головой в ответ.

– Ты во многом прав, когда не хочешь выходить отсюда, - сказала она.
– Я предчувствую, что если мы выйдем из этой лачуги, мы никогда не вернемся назад.

Я хотел было открыть дверь и только выглянуть наружу, но она остановила меня.

– Не делай этого, - сказала она.
– Ты можешь впустить сюда что-то снаружи.

В это время перед моим мысленным взором прошел образ ветхой клетки, в которой мы с Кэрол находились. Все что угодно - например, открытая дверь, - могло нарушить неустойчивое равновесие этой клетки. В тот момент, когда я подумал об этом, у нас одновременно появилось одно и то же стремление. Мы так быстро сняли с себя одежду, как будто от этого зависела наша жизнь; затем мы запрыгнули на высокую кровать, не пользуясь для этого двумя мешками, стоящими там в качестве лестницы. Но в следующее мгновение мы были вынуждены спрыгнуть обратно вниз.

Было очевидно, что мы с Кэрол одновременно поняли одно и то же. Она подтвердила мою догадку, когда сказала:

– Если мы используем что-нибудь принадлежащее этому миру, мы только ослабляем себя. Когда я стою здесь раздетой, вдали от кровати и вдали от окна, я без затруднений вспоминаю о том, откуда пришла. Но если я лежу на кровати, надеваю на себя эту одежду или выглядываю в окно, я ощущаю на себе воздействие этого мира.

Мы долго стояли в центре комнаты, прижавшись друг к другу. Зловещее подозрение начало терзать мой ум.

– Как мы будем возвращаться в наш мир?
– спросил я в надежде, что она знает.

– Возврат в наш мир произойдет сам по себе, если мы не затеряемся в местном тумане, - сказала она с чувством несокрушимой убежденности, которое всегда было ей свойственно.

И она была права. Через некоторое время мы с Кэрол проснулись одновременно в ее постели в номере гостиницы «Реджис». Было так очевидно, что мы снова находимся в нашем обычном мире, что мы не задавали вопросов и не сомневались в этом. Солнечный свет был ослепительным.