Собрание сочинений (Том 3)

Так как я не меньше полувека пристально наблюдаю детей и всю жизнь нахожусь в постоянном общении с ними, я считаю себя вправе засвидетельствовать на основании очень долгого опыта, что детская психология изображается в этой повести правдиво и верно, с непревзойденной точностью» (Чуковский К. Собр. соч. в 6 т. М., 1965. Т. 1. С. 516).

Высоко оцененная критикой, повесть Пановой «Сережа» много раз переиздавалась на родном языке и языках народов СССР, а также за рубежом, где она насчитывает несколько десятков изданий в разных странах мира.

В 1960 году по повести Пановой молодыми тогда режиссерами Г. Данелия и И. Таланкиным был снят фильм «Сережа», признанный одним из шедевров мирового кино. «Сценарий мы писали втроем, вместе с режиссерами, подтвердила Панова, — и многое было вложено в сценарий и подсказано моими соавторами» (Брусянин В. Я рада за «Сережу» (Беседа с В. Пановой) // Лен. правда, 1960, 5 авг.). В роли Сережи снимался московский шестилетний мальчик Боря Бархатов, роль Коростелева исполнил С. Бондарчук, а его жену, учительницу Марьяну, сыграла И. Скобцева. Хотя в фильме были заняты самые обыкновенные дети, младшие школьники и подростки, никогда до того не снимавшиеся в кино, их поведение перед съемочной камерой оказалось удивительно непосредственным и достоверным. «И Боря, и другие юные киноактеры создали милые образы, над которыми много потрудились и режиссеры, — отметила Панова. — Помимо режиссерской, это была и большая воспитательная работа» (там же).

На XII Международном кинофестивале в Карловых Варах, где в 1960 году конкурировало сто четыре фильма из сорока семи стран, советский фильм «Сережа» получил главную премию — Хрустальный Глобус. Это была сенсация мирового кино начала шестидесятых годов («Сережа» получает Хрустальный Глобус // ЛГ. 1960, 26 июля).

«Сережа» с успехом прошел по экранам многих стран мира. Его показали на III Международном фестивале премированных фильмов в мексиканском городе Акапулько; вести из Нью-Йорка, Стокгольма, Копенгагена, Осло, Берлина, Дели, Гаваны удостоверяли необыкновенную популярность фильма у кинозрителей за рубежом. В разгар «холодной войны» крупнейшая американская газета «Нью-Йорк-таймс» приглашала зрителей посмотреть новый советский фильм «Сережа» (в США он демонстрировался под названием «Незабываемое лето») и не без оснований доказывала, что этот «прочувствованный и очаровательный маленький фильм» о простой психологии нормального ребенка «проливает больше света на характер русского народа, чем все яростные вспышки в атмосфере ядерных бомб». На втором году кубинской революции, выступая перед трудящимися Гаваны, Фидель Кастро сказал: «Мы недавно видели несколько советских кинокартин, в том числе фильмы „Судьба человека“ и „Сережа“ — о жизни одного мальчика. И откровенно можем заявить, что никогда раньше не видели столь глубоко человечных и проникновенных кинофильмов, в которых так полно выражены чувства братства и гуманности…» (Правда. 1960, 19 дек.).

Большой читательский и зрительский успех «Сережи», книги и фильма, утвердил Панову в избранных ею замыслах и манере и бесспорно повлиял на общее направление ее творчества второй половины пятидесятых и шестидесятых годов.

ВАЛЯ

Впервые — Октябрь. 1959, № 10; отрывок: Первое путешествие Вали // Лен. правда. 1959, 21, 23, 24 июня; Валя. Володя. Рассказы. М, 1960.

Первые наблюдения, послужившие основой двух сопряженных рассказов «Валя» и «Володя», восходят к августовским дням 1941 года, когда Панова прошла вдоль бесконечной очереди на Лиговке у Московского вокзала — там столпились люди, стремившиеся любой ценой эвакуироваться из Ленинграда, когда на дальних подступах к городу уже шли ожесточенные бои. «Сразу после Лиговки, — вспоминает Панова, — я, в своем азартном желании повидать как можно больше, поехала на Витебский вокзал. Там я видела тот митинг ленинградских ополченцев и сцены прощания их с родными, которые описаны в „Вале“. Вернулась домой с сердцем, измученным тоской, и с твердым решением не уезжать» (Панова В. О моей жизни… С. 237).

Впечатления этих первых месяцев войны, связанные с Ленинградом, а затем будни тыловой жизни в Перми на Каме и обстоятельства возвращения в свой город в художественных планах Пановой долго составляли один сюжет. Сначала писательница намеревалась развить его в форме большого романа. В заметке «Мои планы» Панова очертила контуры романа «Сестры Брянцевы», в котором она предполагала рассказать о судьбах молодежи военного поколения, то есть разработать подробно тему, намеченную эскизно еще в пьесе «Девочки» (1945). Лица романа уже довольно отчетливо представлялись автору: «Главные героини его — две сестры, молоденькие девушки, работающие на ткацкой фабрике. Они осиротели в годы Великой Отечественной войны и рано начали самостоятельную трудовую жизнь. Их детство и юность, формирование молодых душ, заботы, радости и разочарования — и попутно с этим жизнь большого коллектива, в котором они живут и трудятся, судьбы их сверстников — являются содержанием романа» (Панова В. Мои планы // Работница. 1956, № 1. С. 2).

План романа о двух сестрах не был осуществлен Пановой, но некоторые наблюдения и подробности, связанные с этим замыслом, эпизоды и сцены, вчерне набросанные, послужили ядром рассказов «Валя» и «Володя». Перерабатывая наброски к роману в два отдельных рассказа, Панова безжалостно выбрасывала из текста все лишнее, в сжатом повествовании она оставляла лишь то, что было действительно прочувствовано и пережито. Вместо последовательных жизнеописаний, которых требовал роман, в прозе Пановой преобладает принцип свободного ассоциативного монтажа, подсказанного отчасти приемами кино, но этот ассоциативный ряд строго организован. Сюжеты двух рассказов строятся по контрасту и соотносятся друг с другом по внутренней логике как отъезд («Валя») и возвращение («Володя»).

«Правда, пришлось ввести много новых действующих лиц: Олега с его матерью, тетю Дусю, Ромку с его женой Зиной и других, иногда даже не имеющих имен, например, мать Василька или детдомовскую кухарку — жену дяди Феди, колхозницу, правящую лошадьми. Зато я до сих пор помню ту радость, пишет Панова, — которую испытывала за этой работой, в которую можно было уложить все запомнившиеся черты военных дней, вплоть до висящей в небе серебряной колбасы и девочки, несущей в авоське капустный кочан.

Как я радовалась, когда у меня написалась Большая Девочка, которую уводит из очереди ее любимый, или пейзаж, сопутствующий отъезду Вали и Люськи из детского дома. Вообще великая вещь — сокращение, сжимание написанного, превращение материала из жидкого месива в твердые сгустки» (Панова В. О моей жизни… С. 238).

ВОЛОДЯ

Впервые — Октябрь. 1959, № 10; Валя. — Володя. Рассказы. М., 1960.

Хотя сюжеты двух рассказов пересекаются и перекликаются между собой, они не повторяют, а дополняют друг друга. По сравнению с «Валей», в «Володе» отчасти меняется угол зрения, тон и стиль повествования. От массовых жанровых сцен, густонаселенных, многоголосых, передающих эмоциональные токи народной драмы, Панова переходит к подчеркнуто психологическому рассказу, где все сосредоточено на внутренней биографии героя, нелегких обстоятельствах частной жизни давно распавшейся семьи. Рассказ о Володе позволяет сделать подробный экскурс в эвакуационный быт, затронуть такие стороны его, которые в литературе до того почти не освещались. Панова ведет своего героя через сложные, иногда мучительные положения, и Володя проходит через них, взрослея раньше времени, мужая, обретая твердость. Он возвращается в Ленинград другим человеком, не таким, как в начале рассказа. Этот замкнутый во времени цикл между отъездом и возвращением писательница определяет как вступление молодых героев в жизнь, как часть большого жизненного маршрута целого поколения. Не случайно именно «Вступление» назван кинофильм по мотивам рассказов «Валя» и «Володя», поставленный режиссером И. Таланкиным.

Как и «Сережа», этот фильм получил заслуженное международное признание и был отмечен специальной премией на Международном кинофестивале в Венеции в 1963 году. Фильм привлек внимание зрителей и специалистов не только как талантливое произведение киноискусства, но и как страстное общественное выступление против войны, в защиту человека и его прав, главным среди которых остается право на жизнь. Фильм «Вступление» по рассказам Пановой получил и самую почетную неофициальную награду фестиваля — приз Сан-Джорджио, учрежденный Венецианским центром цивилизации и культуры.

ЛИСТОК С ПОДПИСЬЮ ЛЕНИНА

Впервые — Веч. Ленинград. 1962, 6 нояб. и «Звезда». 1962, № 11; Трое мальчишек у ворот и другие рассказы и повести. Л., 1964. Рассказ был написан к 90-летней годовщине со дня рождения В. И. Ленина.

ТРОЕ МАЛЬЧИШЕК У ВОРОТ

Впервые — Лит. и жизнь. 1961, 25 июня и Костер. 1961, № 10; Трое мальчишек у ворот и другие рассказы и повести. Л., 1964.

Старинный дом на Марсовом поле в Ленинграде, «желтый, с белыми колоннами», входит в архитектурный ансамбль, занимающий целый квартал и выходящий одной стороной на улицу Халтурина, а другой на набережную реки Мойки. Здесь на углу Мойки и Марсова поля (бывший дом Адамини), в квартире на высоком третьем этаже с конца 1948 по 1970 год жила В. Ф. Панова.

«Этот рассказ, — сообщает Панова в воспоминаниях, — просто не мог не написаться, потому что все нужное для него несколько лет подряд было под рукой. Мы жили тогда на углу Марсова поля и Мойки, из моего окна были видны Марсово и шпиль Михайловского замка, я видела из своей комнаты, как проезжали по Марсову полю милицейские мотоциклы и большие машины, покрытые блестящим черным лаком и похожие на огромных черных жуков.

И праздничная иллюминация была видна из этого окна, и золотые, малиновые и зеленые вспышки праздничных салютов за нашим Кировским мостом, и памятник Жертвам Революции, и даже вечный огонь у входа в маленькое кладбище этого памятника, и сделанные по старинному образцу красивые фонари, электрический свет которых так не подходил к их благородной форме» (Панова В. О моей жизни… С. 256)