Собрание сочинений (Том 4)

З а в с е г д а т а й (Ариадне). Извините, пожалуйста, это вам от вашей сестры.

А р и а д н а. От которой? От Капы или Тани?

З а в с е г д а т а й. От Тани.

А р и а д н а. Скажите ей спасибо.

З а в с е г д а т а й. С удовольствием. (К Матери Невесты.) Сестрицы просили передать вам их благодарность. Вы, видать, живете дружно между собой.

М а т ь Н е в е с т ы. Как же можно сестрам жить иначе?

З а в с е г д а т а й. Да ведь все случается. Иной раз видишь - живут иначе.

М а т ь Н е в е с т ы. Нас мама приучила, даже одевала нас одинаково, всем трем одинаковые платья шила. Если, бывало, новые ленты покупались для кос, то обязательно всем, чтоб ни одной завидно не было. Мама говорила, хуже зависти ничего нет.

З а в с е г д а т а й. Мудро.

М а т ь Н е в е с т ы. Никто, говорила, так не мучается, как завистливый человек.

З а в с е г д а т а й. Одна беда, трудно уберечься от этого мучения.

М а т ь Н е в е с т ы. Неужели и такие люди завидуют, как вы?

З а в с е г д а т а й. Жесточайшим образом и очень часто.

М а т ь Н е в е с т ы. Да не может быть. Кому же вы завидуете?

З а в с е г д а т а й. О, многим.

Мать невесты. Ну, например?

З а в с е г д а т а й. Ну, например, Вильяму Шекспиру, был такой, знаете?

М а т ь Н е в е с т ы. Конечно, знаю. А еще кому?

З а в с е г д а т а й. Бернарду Шоу.

М а т ь Н е в е с т ы. А это кто?

З а в с е г д а т а й. Тоже была знаменитость, вроде Шекспира, только рангом пониже.

М а т ь Н е в е с т ы. Так вы хотите быть знаменитым?

З а в с е г д а т а й. В молодости хотел больше всего на свете.

М а т ь Н е в е с т ы. А теперь?

З а в с е г д а т а й. И теперь бы не отказался, но уже, знаете, нет того стремления, нет той мечты. Старость к мечтам не располагает. Да и понял с годами, что быть знаменитостью - хлопотливая вещь.

М а т ь Н е в е с т ы. Может быть. Я-то об этом не думала как-то. Не приходилось. А вы, видать, думали.

З а в с е г д а т а й. Очень много.

М а т ь Н е в е с т ы. Так что это хорошо, что вы не стали знаменитостью?

З а в с е г д а т а й. Безусловно, имеет свои преимущества. Будь я знаменитостью, разве я мог бы так спокойно коротать в этом ресторанчике свои одинокие вечера?

М а т ь Н е в е с т ы. Да, пожалуй, к вам бы все приставали.

З а в с е г д а т а й. Будь я тот же Вильям Шекспир, или Аркадий Райкин, или Валентина Терешкова, да меня бы в клочья рвали. А сейчас приду себе и сижу тихо, никто мне не мешает, никому я не мешаю, выпью свою рюмку, съем свою котлетку и в спокойном состоянии духа - домой!

М а т ь Н е в е с т ы. Какая все-таки разница между мужчиной и женщиной. Женщина в таком положении несчастлива, а мужчина счастлив.

З а в с е г д а т а й. Тоже, знаете, не сахар.

М а т ь Н е в е с т ы. Ну, во всяком случае, нет этого безысходного одиночества.

З а в с е г д а т а й. Вот будем с вами в цирк ходить...

М а т ь Н е в е с т ы. Спасибо. И там артисты будут говорить то, что вы сочинили?

З а в с е г д а т а й. Не сплошь. Иногда и то, что сочинили другие.

М а т ь Н е в е с т ы. Ну хоть и не сплошь.

З а в с е г д а т а й. Прошу только учесть заранее, что это далеко не Вильям Шекспир и не Бернард Шоу. Далеко, далеко не Шекспир и не Шоу.

М а т ь Н е в е с т ы. Я знаю. Это - вы. Так я и хочу послушать, что вы сочинили, а не Шекспир. А скажите, сочинять очень трудно?.. Это самое...

З а в с е г д а т а й. Репризы? Как когда. Иногда очень, иногда полегче.

Д я д я В а с я. Я даже представить себе не могу, как это люди сочиняют из головы. Как это вы делаете?

З а в с е г д а т а й. Сажусь к столу, беру перо, зажигаю лампу.

Д я д я В а с я. И что?

З а в с е г д а т а й. И начинаю думать...

Д я д я В а с я. Это и я все могу - взять перо, зажечь лампу, думать. Да вот как надумать такое, чтоб за это пенсию давали, вот в чем штука.

З а в с е г д а т а й. А это достигается практикой.

Д я д я В а с я. Попробовать, что ли?

З а в с е г д а т а й. А что же?

Д я д я В а с я. Вон тот гражданин, что дирижирует, можете себе представить, он, оказывается, не дирижер, а метрдотель, вроде, значит, старшего официанта тут, а говорит - оркестром дирижирует, и, наверно, не врет. И я думаю, если попрактиковаться, может, и я смогу сочинять репризы. Если в случае чего - поможете?

З а в с е г д а т а й. Отчего же.

Д я д я В а с я. А талант для этого нужен? А то я в молодости практиковался-практиковался на тромбоне, а потом один добрый человек мне говорит: чего, говорит, из кожи лезешь, у тебя таланта ни на копейку.

З а в с е г д а т а й. Бывает.

Д я д я В а с я. И в вашем деле тоже?

З а в с е г д а т а й. И в нашем бывает. Иной раз и пенсии достигает человек и только тогда узнает, что у него таланта нет и не было никогда.

Д я д я В а с я. Наверно, ему это тяжело.

З а в с е г д а т а й. Наверно.

Д я д я В а с я. Наверно, от этого даже спиться можно.

З а в с е г д а т а й. И спиваются.

Д я д я В а с я. Наверно, и повеситься можно.

З а в с е г д а т а й. А что вы думаете. Иногда и вешаются.

М а т ь Н е в е с т ы. Ужас какой.

З а в с е г д а т а й. Да, игры не шуточные. Но это случается только с теми, кто слишком всерьез принимает свое дарование.

М а т ь Н е в е с т ы. Вы не принимаете всерьез?

З а в с е г д а т а й. О нет. Я человек скромный. Более чем скромный. И роль моя в жизни неприметная, и обстановка самая обыденная, и образ жизни более чем заурядный.

М а т ь Н е в е с т ы. Хорошенькое дело - скромный, когда с Шекспиром хотите тягаться.

З а в с е г д а т а й. Это не в бровь, а в глаз. Вот за это, Татьяна - простите, не знаю вашего отчества...

М а т ь Н е в е с т ы. Николаевна.

З а в с е г д а т а й. За эту меткую критику позвольте, Татьяна Николаевна, поцеловать вам руку.

Д я д я В а с я. Вы ее не смущайте. Она не привыкши.

З а в с е г д а т а й. К этому привыкают легко.

Д я д я В а с я. А зачем ей привыкать? Привыкнет, а потом опять отнимет судьба - одни слезы.