Собрание сочинений в 10-ти томах. Том 6

– Вы видели только бородача и лохмача?

– И Крючка.

– А этакого молоденького франтика?

– Нет.

– А огромного плечистого детину, похожего на слона из зоологического сада?

– Нет.

– А этакого пройдоху, с виду старого паяца?

– Нет.

– Ну, а четвертый - тот вообще невидимка, даже для своих помощников, пособников и подручных. Нет ничего удивительного, что вы его не заметили.

– Действительно, не заметил. А что это за люди?
– спросил Мариус.

– Впрочем, это совсем не их час...
– вместо ответа сказал надзиратель.

Он помолчал, потом заговорил снова:

– Пятьдесят - пятьдесят два. Знаю я этот сарай. Нам в нем спрятаться негде, артисты нас сразу заметят. И отделаются тем, что отменят водевиль. Это народ скромный. Стесняется публики. Нет, это не годится, не годится Я хочу услышать, как они поют, и заставлю их поплясать.

Закончив этот монолог, он повернулся к Мариусу и спросил, глядя на него в упор:

– Вы боитесь?

– Кого?

– Этих людей?

– Не больше, чем вас, - мрачно отрезал Мариус, заметив наконец, что сыщик ни разу не назвал его сударем.

Надзиратель посмотрел на Мариуса еще пристальнее и произнес с какой-то нравоучительной торжественностью:

– Вы говорите, как человек смелый и честный. Мужество не страшится зрелища преступления, честность не страшится властей.

– Все это хорошо, но что вы думаете предпринять?
– прервал его Мариус.

Надзиратель ограничился таким ответом:

– У всех жильцов дома пятьдесят - пятьдесят два есть ключи от наружных дверей; ими пользуются, возвращаясь ночью к себе домой. У вас есть такой ключ?

– Да, - ответил Мариус.

– Он при вас?

– Да.

– Дайте его мне, - сказал надзиратель.

Мариус вынул ключ из жилетного кармана, передал его надзирателю и прибавил:

– Послушайтесь меня, приходите с охраной.

Надзиратель метнул на Мариуса такой взгляд, каким Вольтер подарил бы провинциального академика, подсказавшего ему рифму, и, запустив обе руки, обе свои огромные лапищи, в бездонные карманы каррика, вытащил оттуда два стальных пистолета, из тех, что называются карманными пистолетами. Протянув их Мариусу, он заговорил быстро, короткими фразами:

– Возьмите. Отправляйтесь домой. Спрячьтесь у себя в комнате. Пусть думают, что вы ушли. Они заряжены. В каждом по две пули. Наблюдайте. Вы мне говорили, в стене есть щель. Пусть соберутся. Не мешайте им сначала. Когда решите, что время пришло и пора кончать, стреляйте. Только не спешите. Остальное предоставьте мне. Стреляйте в воздух, в потолок - все равно куда. Главное - не спешите. Выждите. Пусть они приступят к делу, вы - адвокат, вы понимаете, как это важно.

Мариус взял пистолеты и положил их в боковой карман сюртука.

– Очень топорщится, сразу заметно. Лучше суньте их в жилетные карманы, - сказал надзиратель.

Мариус спрятал пистолеты в жилетные карманы.

– А теперь, - продолжал надзиратель, - нам нельзя терять ни минуты. Посмотрим, который час. Половина третьего. Сбор в семь?

– К шести, - ответил Мариус.

– Время у меня есть, - сказал надзиратель, - а всего остального еще нет. Не забудьте ни слова из того, что я вам сказал. Паф! Один пистолетный выстрел.

– Будьте покойны, - ответил Мариус.

Когда он взялся за ручку двери, собираясь выйти, надзиратель крикнул:

– Кстати, если я вам понадоблюсь раньше, приходите сюда или пришлите кого-нибудь. Спросите полицейского надзирателя Жавера.

Глава пятнадцатая. Жондрет делает закупки

Немного погодя, часов около трех, Курфейрак и Боссюэ шли по улице Муфтар. Снег падал все гуще и засыпал все кругом.

– Посмотришь на падающие хлопья, и кажется, что в небесах пошел мор на белых бабочек, - начал было Боссюэ, обращаясь к Курфейраку, как вдруг заметил Мариуса, - тот шел к заставе, и вид у него был какой-то странный.

– Смотри-ка! Мариус!
– воскликнул Боссюэ.

– Вижу, - сказал Курфейрак.
– Только не стоит с ним заговаривать.

– Почему?

– Он занят.

– Чем?

– Разве ты не видишь, какое у него выражение лица?

– Какое?

– Да такое, будто он кого-то выслеживает.

– Верно, - согласился Боссюэ.

– А какие у него глаза!
– заметил Курфейрак.
– Ты только взгляни на него.

– Какого же черта он выслеживает?

– Какой-нибудь помпончик-бутончик. Он влюблен.

– Но я что-то не вижу на улице ни помпончика, ни бутончика, - заметил Боссюэ.
– Словом, ни одной девицы.

Курфейрак посмотрел в сторону Мариуса.

– Мариус выслеживает мужчину!
– воскликнул он.

В самом деле, впереди Мариуса, шагах в двадцати, шел мужчина в фуражке; видели они только его спину, но сбоку можно было различить его седоватую бороду.

На нем был новый, длинный, не по его росту, редингот и ужасные рваные брюки, побуревшие от грязи.

Боссюз расхохотался.

– Это еще что за тип, а?

– Поэт, - заявил Курфейрак, - безусловно поэт! Они с одинаковым удовольствием щеголяют в штанах торговцев кроличьими шкурками и в рединготах пэров Франции.

– Давай посмотрим, куда направятся Мариус и этот человек, - предложил Боссюэ.
– Выследим их, идет?

– О Боссюэ!
– воскликнул Курфейрак.
– Орел из Мо! Следить за тем, кто сам кого-то выслеживает! Вы просто осел!

Они повернули обратно.

И в самом деле, Мариус, увидев на улице Муфтар Жондрета, стал за ним следить.

Жондрет шел впереди, не подозревая, что уже взят на мушку.

Он свернул с улицы Муфтар, и Мариус заметил, что он вошел в один из самых дрянных домишек на улице Грасьез, пробыл там с четверть часа и вернулся на улицу Муфтар. Затем он задержался в скобяной лавке, что в ту пору помещалась на углу улицы Пьер-Ломбар, а через несколько минут Мариус увидел, как он вышел из лавки с большим, насаженным на деревянную ручку долотом, которое тут же спрятал под своим рединготом. Дойдя до улицы Пти-Жантильи, он свернул влево и немного погодя был уже на Малой Банкирской улице. День склонялся к вечеру, снег, на минуту прекратившийся, пошел снова. Мариус засел в засаду на углу Малой Банкирской улицы, как всегда безлюдной, и за Жондретом не последовал. И хорошо сделал, ибо, дойдя до низкой стены, где Мариус подслушал разговор лохматого и бородатого, Жондрет обернулся и, удостоверившись, что за ним никто не идет и никто его не видит, перешагнул через стену и скрылся.