Собрание сочинений в 12 т. Т. 11
Шрифт:
– Господин следователь, - ясным, отчетливым голосом начал он, - позавчера вечером часов около восьми в трактир вошли два путника и попросили комнаты для ночлега. Один из них слегка хромал из-за несчастного случая с почтовой каретой, которая опрокинулась в двухстах шагах отсюда на большой дороге в Пернов.
– Это был Пох, артельщик банка Иохаузенов?…
– Да… я узнал об этом от него самого… Он рассказал мне, как порывом ветра сбило с ног лошадь и как карета опрокинулась… Не будь у него повреждена нога, он отправился бы с кондуктором в Пернов… И дал бы бог, чтобы он это сделал!… Кондуктора я в тот вечер
– Пох не говорил вам, для чего он едет в Ревель?… - спросил следователь.
– Нет… Он просил подать ему ужин и поел с большим аппетитом… Было около девяти часов, когда он ушел в свою комнату и заперся изнутри на ключ и задвижку.
– А другой путешественник?
– Другой, - отвечал Кроф, - просил только дать ему комнату. Он не захотел поужинать с Похом и, уходя к себе, предупредил, что не будет дожидаться возвращения кондуктора, а в четыре часа утра уйдет пешком…
– Вы не знали, кто он был?
– Нет, господин следователь, и бедняга Пох тоже его не знал… За ужином он рассказал мне, что его спутник не произнес и двух слов за всю дорогу, отмалчивался, упрятав голову в капюшон, как будто боялся, что его узнают… Да я и сам не видел его лица и совершенно не мог бы описать его.
– Были ли еще другие посетители в «Сломанном кресте», когда вошли эти два путешественника?…
– Да, человек шесть крестьян и дровосеков из окрестных деревень, а также полицейский унтер-офицер Эк со своим подчиненным…
– Вот как!
– заметил г-н Иохаузен.
– Унтер-офицер Эк?… Да ведь он, кажется, знал Поха?…
– Так и есть, они даже разговаривали во время ужина…
– И все посетители потом ушли?… - спросил следователь.
– Да, так около половины девятого, - ответил Кроф.
– Я запер за ними дверь на засовы и повернул ключ в замке.
– Значит, снаружи никак нельзя было ее отпереть?…
– Никак, господин следователь.
– Ни изнутри, без ключа?…
– Ни изнутри.
– А утром дверь была попрежнему заперта?…
– Да, попрежнему. В четыре часа утра незнакомец вышел из своей комнаты… Я посветил ему фонарем… Он заплатил мне, сколько полагалось, один рубль… Как и накануне, он закутал голову капюшоном, и я не мог разглядеть его лица… Я отворил ему дверь и тотчас же запер за ним…
– И он не сказал, куда идет?…
– Нет, не сказал.
– А ночью вы не слышали никакого подозрительного шума?…
– Никакого.
– По-вашему, Кроф, - спросил следователь, - убийство было уже совершено, когда этот путешественник уходил из трактира?
– Думаю, что так.
– А что вы делали после его ухода?
– Я вернулся к себе и улегся на кровать, чтобы вздремнуть до утра, но так и не заснул…
– Значит, если бы между четырьмя и шестью в комнате Поха раздался шум, вы бы, вероятно, услышали?…
– Безусловно, ведь наши комнаты смежные, хотя моя выходит на огород, и если бы между Похом и убийцей произошла борьба…
– Да, это так, - сказал майор Вердер, - но борьбы не произошло, несчастный был сражен насмерть в своей постели ударом в самое сердце!
Все было ясно. Несомненно, убийство совершено еще до ухода незнакомца. И все же полной уверенности быть не могло, так как между
четырьмя и пятью утра еще темным-темно; в ту ночь ветер яростно бушевал, дорога была безлюдна, и какой-нибудь злоумышленник мог, никем не замеченный, вломиться в корчму.Кроф весьма уверенно продолжал отвечать на вопросы следователя. Очевидно, ему и в голову не приходило, что подозрения могут пасть на него. Впрочем, являлось вполне доказанным, что убийца забрался снаружи, выломал ставень и, разбив окно, открыл его; не менее очевидно и то, что, совершив убийство, он бежал с украденными им пятнадцатью тысячами рублей через то же окно.
Затем Кроф рассказал, как он обнаружил убийство. Он встал в семь часов и расхаживал по большой комнате, когда кондуктор Брокс, оставив каретника и ямщика чинить карету, явился в корчму. Оба они вместе попытались разбудить Поха… Но на их зов он не откликнулся… Они постучались в дверь, -тоже никакого ответа… Тогда они выломали дверь и увидели перед собой труп.
– Вы уверены, - спросил следователь Керсдорф, - что в этот час в нем не было уже и признака жизни?…
– Уверен, господин следователь, - ответил Кроф, явно взволнованный, несмотря на врожденную грубость.
– Нет! Он был мертв. Брокс и я сам, мы все сделали, что только возможно, но безуспешно!… Подумайте, такой удар ножом прямо в сердце!…
– А вы не нашли оружие, которым пользовался убийца?…
– Нет, господин следователь, он догадался захватить его с собой!
– Вы утверждаете, - настойчиво повторил следователь, - что комната Поха была заперта изнутри?
– Да, на ключ и на задвижку… - ответил Кроф.
– Не только я, но и кондуктор Брокс сможет засвидетельствовать это… Потому-то нам и пришлось выломать дверь…
– А Брокс после этого уехал?…
– Да, господин следователь, поспешно уехал. Он торопился в Пернов, чтобы заявить в полицию, откуда тотчас же прислали сюда двух полицейских.
– Брокс не возвращался?…
– Нет, но должен вернуться нынче утром, так как думает, что следователю могут понадобиться его показания.
– Хорошо, - сказал г-н Керсдорф, - вы свободны, но не покидайте корчмы и оставайтесь в нашем распоряжении.,.
– К вашим услугам.
В начале допроса Кроф назвал имя, фамилию, звание и возраст, и секретарь записал все это. Надо полагать, трактирщика еще вызовут на следствие.
Между тем следователю сообщили, что Брокс прибыл в «Сломанный крест». Это был второй свидетель. Его показания имели такое же значение, как и показания Крофа, и, вероятно, не разойдутся с ними.
Брокса попросили войти в большую комнату. По приглашению следователя он назвал фамилию, имя, отчество, возраст и род занятий. В ответ на требование следователя сообщить все, что ему известно о пассажире, которого он вез из Риги, о несчастном случае с каретой, о решении Поха и его спутника провести ночь в трактире «Сломанный крест», он подробно рассказал обо всем. Он подтвердил показания корчмаря о том, как было обнаружено убийство, и о том, что им пришлось выломать дверь, так как Пох не откликался на их зов. Причем он особенно подчеркивал одну достойную внимания подробность, - что в дороге банковский артельщик, может быть немного неосторожно, болтал о цели своей поездки в Ревель, то есть о поручении внести крупную сумму за счет банка Иохаузенов.