Собрание сочинений в 12 т. Т. 11
Шрифт:
– Он подавлен и мрачен, как никогда, - заметил Иван, и глаза его гневно засверкали.
– Эти мерзавцы доконают его!… Он болен… и болен серьезнее, чем мы думаем…
– Ты преувеличиваешь, Иван, - ответил Владимир.
– Отец обладает душевной стойкостью, которую не сломить его врагам.
– Дай бог, чтобы это было так, Владимир!
– воскликнула девушка.
Владимир пожал ей руку.
– Верьте мне!… - сказал он.
– Еще несколько дней - и все наши испытания кончатся!
Он выбежал на улицу и через двадцать минут вошел в банкирский дом братьев Иохаузенов.
Касса была
Кассир, к которому он обратился, объяснил ему, что это дело касается лично директоров банка, в чьих руках находится вексель Николева, и пригласил пройти к ним в кабинет.
Братья были у себя, и когда им передали визитную карточку Владимира Янова, младший воскликнул:
– Владимир Янов! Это от Николева. Он будет просить у нас отсрочить или переписать вексель…
– Ни дня, ни часа!
– тоном, в котором слышалась неумолимая ненависть, отозвался Франк Иохаузен.
– Завтра же мы потребуем описать его имущество за долги.
Предупрежденный служителем, что господа Иохаузены согласны его принять, Владимир Янов вошел в кабинет и тотчас же приступил к делу.
– Господа, - сказал Владимир, - я пришел по поводу векселя Дмитрия Николева, срок которого истек сегодня и который вы подали к протесту.
– Совершенно верно, господин Янов, - ответил Франк Иохаузен.
– Этот долг Николева, - продолжал Владимир, - выражается вместе с процентами в сумме восемнадцать тысяч рублей…
– Совершенно точно… восемнадцать тысяч.
– Эта сумма составляет остаток долга, принятого на себя господином Дмитрием Николевым по смерти отца…
– Все это так, - подтвердил Франк Иохаузен, - но мы не потерпим никаких отсрочек…
– Кто вас об этом просит, господа?… - с высокомерием произнес Владимир.
– Ну да!
– воскликнул старший из братьев.
– Вексель следовало покрыть еще до полудня, и…
– Он будет покрыт до шести, вот и все! Не думаю, чтобы из-за такого опоздания ваша фирма могла объявить себя несостоятельной…
– Господин Янов!… - воскликнул Франк Иохаузен, которого эти холодные насмешливые слова привели в ярость.
– Вы явились уплатить нам восемнадцать тысяч рублей или…
– Вот они!
– ответил Владимир и протянул ему пачку кредитных билетов.
– Вексель, пожалуйста!
Удивленные и рассерженные господа Иохаузены ничего не ответили. Один из братьев подошел к несгораемому шкафу, стоявшему в углу кабинета, открыл лежащий в нем бумажник с затвором, вынул из него вексель и положил на стол.
Владимир взял его, внимательно проверил подпись Дмитрия Николева под обязательством на имя господ Иохаузенов и, передавая им пачку кредитных билетов, сказал:
– Пересчитайте, пожалуйста.
Франк Иохаузен даже побледнел под презрительным взглядом, которым его смерил Владимир. Дрожащими руками он начал пересчитывать ассигнации.
Внезапно глаза его загорелись, лицо вспыхнуло злобной радостью, и голосом, полным ненависти, он воскликнул:
– Господин Янов, эти деньги краденые!…
– Краденые?…
– Да… это деньги, выкраденные из сумки несчастного Поха!
– Не может быть!… Эти деньги завещал мне отец, они с давних пор у Дмитрия Николева, и он передал мне их в Пернове…
– Все теперь
ясно!– заявил г-н Франк Иохаузен.
– Эти деньги… он не был в состоянии вам их вернуть, вот он и воспользовался случаем…
Владимир в ужасе отшатнулся.
– В банке отмечены номера кредитных билетов, вот список, - добавил Франк Иохаузен, вытаскивая из ящика письменного стола покрытый цифрами лист бумаги.
– Господа… господа, - бормотал ошеломленный Владимир. Язык не повиновался ему.
– Да, это так, - продолжал Франк Иохаузен.
– И раз Николев передал вам эти кредитные билеты, значит это он, Дмитрий Николев, убил и ограбил нашего банковского артельщика в трактире «Сломанный крест»!
Владимир Янов не знал, что и ответить… Мысли мешались у него в голове, он чувствовал, что сходит с ума… И в то же время, несмотря на смятение мыслей, он понимал, что Дмитрий Николев теперь окончательно погиб. Все скажут, что он растратил доверенные ему деньги, и если выехал из Риги, получив письмо Владимира Янова, то лишь с целью как-нибудь умилостивить его, оправдаться, а не вернуть деньги, которых у него больше не было; скажут, что случай свел его в почтовой карете с Похом… с Похом, который вез в сумке деньги из банка; что он убил и ограбил его, а затем вручил сыну своего друга Янова, доверием которого он злоупотребил, кредитные билеты господ Иохаузенов!
– Дмитрий!… Дмитрий!… совершить такое… - вне себя повторял Владимир.
– Если не он, так вы… - произнес Франк Иохаузен.
– Подлец!
Но Владимиру было не до мести за личное оскорбление. Брошенное ему обвинение в убийстве совсем не занимало его в эту минуту. Он думал только о Николеве.
– Наконец-то этот негодяй в наших руках!
– кладя в карман пачку кредиток, воскликнул г-н Франк Иохаузен.
– Теперь это уже не только подозрения, а прямые улики, вещественные доказательства. Господин Керсдорф дал мне хороший совет не разглашать списка кредитных билетов!… Рано или поздно убийца должен был себя выдать - и он выдал себя!… Я иду к господину Керсдорфу. Не пройдет и часа, как приказ об аресте Николева будет подписан.
Между тем Владимир Янов выскочил из банка и быстрыми шагами, как безумный, помчался к дому учителя. Он старался отогнать от себя мятущиеся мысли. Ничему он не поверит до тех пор, пока не объяснится с Николевым. Для этого объяснения он и спешил к нему. Ведь как-никак кредитки-то были те самые, которые Дмитрий Николев передал ему в Пернове, ни одной из них Владимир еще не разменял!…
Он подбежал к дому и открыл дверь.
Ни Ивана, ни Ильки в первом этаже, к счастью, не оказалось. Иначе по одному виду Янова они поняли бы, что над их семьей стряслась новая, на этот раз непоправимая беда…
Владимир поднялся по лестнице прямо в кабинет учителя.
Дмитрий Николев сидел за своим письменным столом, обхватив руками голову. При виде остановившегося на пороге Владимира он встал.
– Что с тобой?… - спросил он, устремив на него измученный взгляд.
– Дмитрий!
– воскликнул Владимир.
– Да скажите же что-нибудь… скажите мне все… Не знаю что… оправдайтесь… Нет! Это невозможно!… Объяснитесь… я теряю рассудок…
– Что случилось?… - спросил Николев.
– Какая еще нас ждет беда?