Собрание сочинений в 12 т. Т. 7
Шрифт:
– Слышу, слышу, господин губернатор, - отвечал Исаак дрожащим голосом, точно нищий, просящий подаяния.
– Я знаю, вы не допустите, чтобы ваши люди ограбили несчастного коммерсанта, которому и так грозит разорение.
– Ничего вам не грозит, Исаак; повторяю, мы за все заплатим.
– Заплатите… наличными?
– Наличными.
– Поймите, господин губернатор, - продолжал Исаак Хаккабут, - что я не могу отпускать товары в кредит…
Капитан Сервадак по своему обыкновению не прерывал его, желая изучить этого скрягу как можно
– Я полагаю… да… я думаю… ведь на Теплой Земле есть весьма почтенные особы… то есть вполне платежеспособные… граф Тимашев… наконец, сам господин губернатор…
Гектору Сервадаку на секунду захотелось дать ему хорошего пинка.
– Вы сами понимаете… - слащаво тянул Исаак Хаккабут, - если бы я поверил в кредит одному, мне было бы затруднительно… отказать другому. Это вызвало бы неприятные объяснения… и я полагаю, что лучше… не давать в долг никому.
– Я тоже так думаю, - ответил Гектор Сервадак.
– Ах, - подхватил Исаак, - я счастлив, что господин губернатор разделяет мое мнение. Вот что значит правильно понимать торговое дело. Осмелюсь спросить у господина губернатора, какими деньгами он будет расплачиваться?
– Золотом, серебром, медью, а когда звонкой монеты не хватит, банковыми билетами…
– Ассигнациями!
– воскликнул Исаак Хаккабут.
– Этого-то я и опасался!
– Разве вы не доверяете банкам Франции, Англии и России?
– Ах, господин губернатор!… Только благородные металлы золото и серебро… имеют подлинную ценность!
– Так я же сказал вам, почтенный Исаак, - возразил капитан Сервадак самым любезным тоном, - что вам заплатят золотом и серебром, имеющим хождение на Земле.
– Золотом, золотом!
– живо поддакнул Исаак.
– Это лучшая монета на свете!
– Золотом, главным образом золотом, почтенный Исаак, именно золотом богаче всего Галлия, золотом русским, английским и французским.
– О, милое золото!
– прошептал Исаак, с нежностью повторяя это слово, столь высоко чтимое на всем свете.
Собираясь уходить, капитан Сервадак сказал:
– Итак, решено, почтенный Исаак, до завтра.
Исаак Хаккабут подошел к нему.
– Разрешит ли мне господин губернатор задать еще один, последний вопрос?
– спросил он.
– Задавайте.
– Имею ли я право назначать… за свои товары… те цены, какие захочу?
– Почтенный Хаккабут, - спокойно ответил капитан Сервадак, - я имел бы право установить твердые цены, но не стану применять подобных революционных методов. Вы назначите за свои товары обычные розничные цены Европы, вот и все.
– Помилосердствуйте, господин губернатор!
– возопил Исаак, задетый за живое.
– Вы лишаете меня законного барыша!… Это же против всяких правил коммерции… Я вправе распоряжаться рынком, раз я владею всеми товарами… Поистине, это значит обобрать меня до нитки!
– Вы продадите товары по европейским ценам, - невозмутимо повторил капитан Сервадак.
–
Как? Ведь я мог бы здесь нажиться…– Именно в этом я и хочу вам помешать!
– Но подобного случая никогда больше не представится…
– Для того чтобы ограбить ваших ближних, почтенный Исаак? Право же, я огорчен за вас… Но не забывайте, что в интересах колонии я имел бы право по своему усмотрению распорядиться вашими запасами…
– Распоряжаться тем, что мне принадлежит по закону, перед лицом всевышнего!
– Да, почтенный Исаак, - отвечал капитан, - но объяснять вам эту простую истину - напрасная потеря времени. Подчинитесь тому, что вам приказано, и будьте еще довольны, что получаете за товары хоть какую-то цену, когда их могли бы у вас просто отнять.
Исаак Хаккабут принялся было снова за свои жалобы, но капитан Сервадак, оборвав его, удалился со следующими словами:
– По европейским ценам, почтенный Исаак, по европейским ценам!
Исаак провел остаток дня, неистово ругая губернатора и всю галлийскую колонию, осмелившихся навязывать ему твердые цены, словно в худшие времена революции. И, казалось, несколько утешился лишь после следующего рассуждения, которому, несомненно, придавал какой-то особый смысл.
– Ну, погодите, нечестивые! Так и быть, примирюсь с вашими европейскими ценами. А все-таки я выгадаю на этом больше, чем вы думаете.
На следующий день, 16 ноября, капитан Сервадак, желая лично проверить, как будет выполнен его приказ, явился на тартану с раннего утра в сопровождении Бен-Зуфа и двух русских матросов.
– Эй, Элеазар!
– крикнул Бен-Зуф.
– Как поживаешь, старый плут?
– Вы очень любезны, господин Бен-Зуф, - отозвался Исаак.
– Стало быть, ты уступишь нам по дружбе кое-какие припасы?
– Да… по дружбе… только за плату…
– По европейским ценам, - прибавил капитан Сервадак.
– Ладно уж, ладно!
– продолжал Бен-Зуф.
– Скоро ты у нас попляшешь!
– Что вам нужно?
– вздохнул Исаак Хаккабут.
– На сей раз, - ответил Бен-Зуф, - нам нужен кофе, табак и сахар, по десятку килограммов каждого товара. Только смотри, чтобы все было лучшего качества, не то берегись, несдобровать твоим старым костям. Меня не проведешь, ведь я назначен с нынешнего дня капралом интендантской службы!
– А я думал, что вы адъютант генерал-губернатора?
– удивился Исаак.
– Верно, Кайафа, на больших парадах я адъютант, а когда иду на рынок, так я капрал. Поторопись, не теряй времени даром.
– Вы сказали, господин Бен-Зуф, десять кило кофе, десять кило сахару и десять кило табаку?
Тут Исаак Хаккабут покинул каюту, спустился в трюм «Ганзы» и вскоре вернулся с десятью пачками табаку французской марки, в аккуратных обертках с акцизной печатью, весом в один килограмм каждая.
– Вот десять килограммов табаку, - сказал он.
– По двенадцать франков килограмм, всего сто двадцать франков.