Собрание сочинений в 12 т. T. 8
Шрифт:
– Как вы себя чувствуете, кузен Бенедикт?
– спросила миссис Уэлдон.
– Благодарю вас, хорошо, кузина. Как всегда… Но мне не терпится поскорее вернуться на землю.
– Что вы там ищете под скамьей, мистер Бенедикт?
– спросил капитан Гуль.
– Насекомых, сударь, насекомых!
– сердито ответил кузен Бенедикт.
– Что, по-вашему, я могу искать, если не насекомых?
– Насекомых? К сожалению, вам придется потерпеть: в открытом море вам вряд ли удастся пополнить свою коллекцию.
– Почему же так, сударь? Разве нельзя себе представить,
– Нет, кузен Бенедикт, вы ничего тут не найдете, - прервала его миссис Уэлдон.
– Сердитесь, не сердитесь на капитана Гуля, но он содержит свой корабль такой безукоризненной чистоте, что все ваши поиски будут напрасны.
Капитан Гуль рассмеялся.
– Миссис Уэлдон преувеличивает, - сказал он.
– Однако, мне кажется, вы действительно потеряете напрасно время, если будете искать насекомых в каютах.
– Знаю, знаю!
– досадливо пожав плечами, воскликнул кузен Бенедикт.
– Я уже обшарил все каюты сверху донизу…
– Но в трюме, - продолжал капитан Гуль, - вы, пожалуй, найдете несколько тараканов, если они вас, конечно, интересуют.
– Разумеется, интересуют! Как могут не интересовать меня эти ночные прямокрылые насекомые, которые навлекли на себя проклятия Виргилия и Горация!
– возразил кузен Бенедикт, гордо выпрямившись во весь рост.
– Как могут не интересовать меня эти близкие родственники «Periplaneta orientalis» и американского альбиноса, тараканы, обитающие…
– Грязнящие… - сказал капитан Гуль.
– Царящие на борту!
– гордо поправил его кузен Бенедикт.
– Тараканье царство!
– О, сразу видно, что вы не энтомолог, сударь!
– Ни в какой мере!
– Послушайте, кузен Бенедикт, - улыбаясь, сказала миссис Уэлдон, - надеюсь, вы не потребуете, чтобы из любви к науке мы безропотно отдали себя на съедение тараканам?
– Я ничего не требую, кузина!
– ответил пылкий энтомолог.
– Единственно, чего я добиваюсь, - это украсить свою коллекцию каким-нибудь редким экземпляром.
– Вы недовольны своими новозеландскими находками?
– Напротив, очень доволен, кузина. Мне посчастливилось поймать там экземпляр жука-стафилина, которого до меня находили только в Новой Каледонии, то есть на несколько сот миль дальше.
В эту минуту Динго, который все время играл с Джеком, подбежал к кузену Бенедикту.
– Поди прочь, поди прочь!
– закричал тот, отталкивая собаку.
– О мистер Бенедикт!
– воскликнул капитан Гуль.
– Как можно любить тараканов и ненавидеть собак?
– Да еще таких хороших собачек!
– сказал маленький Джек, обхватив обеими ручками голову Динго.
– Да… может быть… - проворчал кузен Бенедикт.
– Но это мерзкое животное обмануло мои надежды.
– Как, кузен Бенедикт!
– воскликнула миссис Уэлдон.
– Неужели вы и Динго собирались зачислить в отряд двукрылых или перепончатокрылых?
– Нет, конечно, - вполне серьезно ответил ученый.
– Но ведь Динго, хоть он и принадлежит к австралийской породе собак, был подобран на западно-африканском побережье!
– Совершенно верно, - подтвердила
миссис Уэлдон.– Том слышал, как об этом говорил капитан «Вальдека».
– Так вот… я думал… я надеялся… что на этом животном окажутся какие-нибудь насекомые, присущие только западноафриканской фауне…
– О, небо!
– воскликнула миссис Уэлдон.
– И я полагал, что, может быть, на нем найдется какая-нибудь особенно злая блоха еще неизвестного, нового вида…
– Слышишь, Динго?
– сказал капитан Гуль.
– Слышишь, пес? Ты не выполнил своих обязанностей!
– Но я напрасно вычесал ему шерсть, - продолжал с нескрываемым огорчением энтомолог, - на нем не оказалось ни одной блохи!
– Если бы вам удалось найти блох, надеюсь, вы бы немедленно уничтожили их?
– воскликнул капитан.
– Сударь, - сухо ответил кузен Бенедикт, - вам не мешает знать, что сэр Джон Франклин [26] никогда напрасно не убивал насекомых, даже американских комаров, укусы которых несравненно болезненнее блошиных укусов. Полагаю, вы не станете оспаривать, что сэр Джон Франклин в морском деле кое-что смыслил?
– Верно!
– с поклонам ответил капитан Гуль.
– Однажды его страшно искусал москит. Но Франклин только дунул на него и, отогнав, учтиво сказал: «Пожалуйста, уйдите. Мир достаточно велик для вас и для меня!»
– Ага!
– произнес капитан Гуль.
– Да, сударь!
– А знаете ли вы, господин Бенедикт, - заметил капитан Гуль, - что другой человек сказал это много раньше, чем Франклин?
– Другой?!
– Да. Звали его дядюшка Тоби.
– Кто он? Энтомолог?
– живо спросил кузен Бенедикт.
– О нет, стерновский дядюшка Тоби [27] не был энтомологом, но это не помешало ему, без излишней, правда, учтивости, сказать мухе, которая жужжала около его носа: «Убирайся, бедняга! Свет велик, и мы можем жить, не стесняя друг друга».
– Молодчина этот дядюшка Тоби!
– воскликнул кузен Бенедикт.
– Он умер?
– Полагаю, что да, - невозмутимо ответил капитан Гуль, - так как он никогда не существовал.
Все смеялись, глядя на кузена Бенедикта.
Такие дружеские беседы помогали коротать долгие часы затянувшегося плавания. Само собой разумеется, что в присутствии кузена Бенедикта разговор неизменно вращался вокруг каких-нибудь вопросов энтомологической науки.
Море все время было спокойное, но слабый ветер еле надувал паруса шкуны-брига, и «Пилигрим» почти не подвигался на восток. Капитан Гуль с нетерпением ждал, когда же судно достигнет, наконец, тех мест, где подуют более благоприятные ветры.
Надо сказать, что кузен Бенедикт пытался посвятить Дика Сэнда в тайны энтомологии. Но юноша уклонился от этой чести; тогда ученый начал читать лекции неграм. Дело кончилось тем, что Том, Бат, Остин и Актеон стали убегать от кузена Бенедикта, как только он показывался на палубе. Почтенному энтомологу приходилось довольствоваться только одним слушателем - Геркулесом, у которого он обнаружил врожденную способность отличать паразитов от вилохвостых насекомых.