Собрание сочинений в 12 т. T. 8

Действительно, положение было страшное.

ГЛАВА ВТОРАЯ Гэррис и Негоро

Два человека сошлись в лесу в трех милях от места ночлега отряда, руководимого Диком Сэндом. Свидание это было заранее условлено между ними.

Эти два человека были Гэррис и Негоро. В дальнейшем читатель узнает, как встретились на побережье Анголы прибывший из Новой Зеландии португалец и американец, которому по делам работорговли часто приходилось объезжать эту область Западной Африки.

Гэррис и Негоро уселись у корней огромной смоковницы, на берегу быстрого ручья, струившего свои воды между зарослями папируса.

Они только что встретились и теперь рассказывали друг другу о случившемся за последнее время.

–  Итак, Гэррис, - сказал Негоро, - тебе не удается завлечь еще дальше вглубь Анголы отряд «капитана» Сэнда, - ведь так они называют этого пятнадцатилетнего мальчишку.

–  Нет, приятель, дальше затащить их не могу, - ответил Гэррис.
– Хорошо еще, что мне удалось заманить их на сотню миль от побережья! Последние дни «мой юный друг» Дик Сэнд не спускал с меня глаз. Его подозрения сменились уверенностью. Честное слово…

–  Еще сотня миль, Гэррис, и эти люди наверняка попали бы в наши руки. Впрочем, и так мы постараемся не упустить их.

Гэррис пожал плечами.

–  Куда они денутся?
– сказал он.
– Понимаешь, Негоро, я во-время унес ноги! Я читал во взгляде «моего юного друга» горячее желание послать мне полный заряд свинца прямо в грудь, а надо тебе сказать, я совершенно не перевариваю сливовых косточек, которые отпускают в оружейных лавках по двенадцати штук на фунт.

–  Понятно!
– сказал Негоро.
– У меня самого счеты с этим юнцом.

–  Что ж, у тебя теперь есть возможность уплатить ему по всем счетам сполна и даже с процентами! В первые дни похода мне нетрудно было выдавать Анголу за Атакамскую пустыню, - я ведь был там однажды. Но потом малыш Джек стал требовать «резиновых деревьев» и птичку-муху; его мамаше понадобилось хинное дерево, а верзиле кузену - светящиеся жуки. Честное слово, я истощил всю свою изобретательность! После того как я сумел, правда с великим трудом, уверить их, что перед ними не жирафы, а страусы, я уж не знал, что и придумать. Да и «мой юный друг», как я заметил, больше не верил моим объяснениям, особенно после того, как мы напали на следы слонов. А тут еще откуда ни возьмись гиппопотамы! Понимаешь, Негоро, гиппопотамы и слоны! В Америке они так же неуместны, как честные люди в бенгелской каторжной тюрьме. Затем старого негра угораздило найти под деревом цепи и колодки, сброшенные, очевидно, каким-то бежавшим невольником. И, наконец, где-то невдалеке зарычал лев. Согласись сам, не мог же я их уверить, что это мурлычет домашняя кошка! Мне оставалось только вскочить в седло и ускакать.

–  Понимаю, - ответил Негоро.
– И все же я предпочел бы, чтобы они забрались еще хоть на сотню миль вглубь страны.

–  Я сделал все, что мог, милейший, - возразил Гэррис.
– Кстати сказать, хорошо, что ты шел в почтительном отдалении от нас. Они как будто догадывались о твоем присутствии. И знаешь, там была одна собачка - Динго… Она как будто не особенно расположена к тебе. Что ты ей сделал?

–  Пока еще ничего, - ответил Негоро, - но в скором времени обязательно всажу ей пулю в башку.

–  Такой же гостинец и ты получил бы от Дика Сэнда, если б он заметил тебя на расстоянии выстрела. А должен признаться, «мой юный друг» - замечательный стрелок. И в своем роде он молодчина.

–  Каким бы молодцом он ни был, Гэррис, он дорого заплатит за свою дерзость, - ответил Негоро; лицо его выражало неумолимую жестокость.

–  Хорошо, - прошептал Гэррис, - видно, ты, мой дорогой, остался таким же, каким я тебя знал. Путешествия не испортили тебя!

После минутного молчания американец снова заговорил.

–  Кстати, Негоро, - сказал он, - когда мы с тобой так неожиданно встретились недалеко от места крушения корабля, у устья Лонги, ты успел только попросить меня завести этих милых людей как можно дальше вглубь воображаемой Боливии. Но ты ни словом не обмолвился о том, что делал последние два года. А два года в нашей бурной жизни - долгий срок, приятель. С тех пор как старый Альвец послал тебя из Кассана во главе невольничьего каравана, о тебе не было никаких вестей. Признаться откровенно, я думал, что у тебя были неприятности с английскими патрульными судами и что в результате тебя вздернули на рее.

–  Чуть-чуть не кончилось этим, Гэррис.

–  Ничего, не беспокойся, Негоро. Виселицы тебе все равно не миновать.

–  Спасибо!

–  Что поделаешь, - ответил Гэррис с философским равнодушием.
– Это неизбежный риск в нашем деле. Раз уж занимаешься работорговлей на африканском побережье, не рассчитывай на мирную и безболезненную кончину. Значит, тебя поймали?

–  Да.

–  Англичане?

–  Нет. Португальцы.

–  До или после сдачи груза?

–  После, - ответил Негоро после некоторого колебания.
– Португальцы теперь делают вид, что они против работорговли, после того как очень недурно на ней нажились. На меня донесли, следили за мной, поймали меня…

–  И приговорили?

–  К пожизненному заключению на каторге в Сан-Паоло-де-Луанда.

–  Тысяча чертей!
– воскликнул Гэррис.
– Каторга! Совершенно неподходящее место для таких людей, как мы с тобой. Мы ведь привыкли к жизни на вольном воздухе! Пожалуй, я предпочел бы виселицу.

–  Повешенный бежать не может, тогда как с каторги…

–  Тебе удалось бежать?

–  Да, Гэррис. Ровно через пятнадцать дней после того как меня привезли на каторгу, мне удалось спрятаться в трюме английского корабля, отправлявшегося в Окленд, на Новую Зеландию. Бочка с водой и ящик с консервами, между которыми я забился, снабжали меня едой и питьем в продолжение всего перехода. Я ужасно страдал в темном душном трюме. Но нечего было и думать выйти на палубу, пока судно находилось в открытом море: я знал, что стоило мне высунуть нос из трюма, как меня тотчас же водворят обратно и пытка будет продолжаться, с той лишь разницей, что она перестанет быть добровольной. Кроме того, по прибытии в Окленд меня сдадут английским властям, а те закуют меня в кандалы, отправят обратно в Сан-Паоло-де-Луанда или, чего доброго, вздернут, как ты выражаешься. По всем этим соображениям я предпочел путешествовать инкогнито.

–  И без билета, - со смехом воскликнул Гэррис.
– Фи, приятель, и тебе не стыдно? Ехать зайцем, да к тому еще на готовых харчах.

–  Да, - вздохнул Негоро, - но тридцать дней провести взаперти в тесном трюме…

–  Ну все это уже позади, Негоро! Итак, ты поехал в Новую Зеландию, в страну маори? Но ты •ведь там не остался. Как же ты ехал обратно? Опять в трюме?

–  Нет, Гэррис. Сам понимаешь, там у меня была только одна мысль: вернуться в Анголу и снова взяться за свою прибыльную торговлю.

–  Да, - заметил Гэррис, - мы свое ремесло любим… по привычке.

–  Однако я полтора года…

Негоро вдруг прервал рассказ. Схватив Гэрриса за руку, он стал напряженно вслушиваться.

–  Гэррис, - сказал он шепотом, - мне послышался какой-то шорох в зарослях папируса!

–  Посмотрим, что там такое, -прошептал Гэррис, хватая ружье и готовясь стрелять.

Они поднялись, настороженно озираясь и прислушиваясь.

–  Ничего нет, это тебе почудилось, - сказал Гэррис.
– Просто ручеек вздулся после дождей и журчит сильнее, чем обычно. За эти два года ты, приятель, отвык от лесных шумов. Но это не беда, скоро ты опять привыкнешь. Ну, рассказывай дальше о своих приключениях. А затем мы потолкуем о будущем.