Собрание сочинений в 4 томах. Том 4. Рассказы и повести

А. Г. Бетин.Сроду-родясь такого не бывало.

Дим. Петрович.Да, поголодала иной раз скотинка.

— Вопрос, так сказать, общего плана. Со дня основания колхоза во сколько раз увеличился сбор хлебов?

Шаруев.Раза в два с половиной, так, Димитрий Петрович?

Дим. Петрович.А то и в три раза.

А. Г. Бетин.В три, не меньше.

Шаруев.Прогрессивно начинаем работать, вот и урожаи. Брали до 30 центнеров с гектара…

— Вот это да!

Дим. Петрович. Во многом это шло и идет за счет применения удобрений — минеральных и органических. Сейчас у нас порядочно скотины, стало быть, есть и навоз. А где навоз, там и урожай — это всем известно.

Шаруев. Начинаем механизацию трудоемких процессов в животноводстве. Избыточную рабочую силу переводим с ферм на другую работу, чтобы не хромало производство. Это большое и важное дело — механизация. Без нее сейчас никак нельзя. Девять лет назад, скажем, у нас начал работать откормочный пункт: свиней начали откармливать, так сказать, по науке. Вложили в это дело — в постройку помещений и так далее — 240 тысяч рублей…

— Новыми?

Шаруев.Конечно. В 1970 году за свое мясо получили 70 тысяч чистой прибыли. Поняв, как это здорово, решили в будущем году сдать на откорм не 700 поросят, как было, а полторы тысячи. Барыши аховые!.. Это очень умно придумано — я говорю о промышленных комплексах, где, как на фабрике, готовится свиное мясо.

— Какие общие доходы колхоза?

Шаруев.В 1970 году — один миллион двести тысяч рублей.

— Как, как?

Шаруев. Миллион двести тысяч. Четыреста семьдесят тысяч потратили на зарплату колхозникам…

(Шаруев не сказал: «выдали на трудодни»… Зарплата… Зарплату получает крестьянин из Двориков! Вряд ли у кого-нибудь из них, я не беру в расчет богатеев, была в мою молодость в кармане хотя бы десятка… А тут… зарплата!..)

— …В среднем люди получили в месяц от 90 до 100 рублей. Доход от приусадебного участка не считаю.

— Сколько примерно он дает?

Дим. Петрович.Тысячу в год. Как я уже сказал, лук сажают. Очень доходная культура. Лучок наш славится в стране.

— Раньше мясо в селе видели по праздникам, да и то не в каждом доме… А теперь?

А. Г. Бетин.Не переводится. Есть семьи, где мяса мало, но это престарелые люди. Да и им помогают родственники… Нет, насчет хлеба и мяса у нас давно забыли думать.

Шаруев.Примите во внимание еще одно: летом мы открываем в бригадах столовые. Мясо идет в первое и во второе блюдо. Стоит наш обед, а на его плотность жалоб не бывает, — 20 копеек.

Если перевести на рыночные цены, такой обед стоил бы человеку рубля полтора. Вообще людей кормим хорошо. И заботимся о них по мере сил. Скажем, у нас около шестисот пенсионеров…

— Живущих в селе?

Дим. Петрович.Да, в селах колхоза. И уехавших, конечно, тоже. Мы отчисляем из дохода четыре процента районному отделу социального обеспечения. Но независимо от того, какую колхозник получает пенсию от райсобеса, заслуженным людям, а их у нас человек тридцать, — приплачиваем по пятнадцати рублей в месяц. И за продукты, отпускаемые из колхозного склада, берем с них полцены.

— Просто здорово, ей-богу! Еще вопрос, Сергей Александрович. Я читал решение областного комитета партии об орошаемом земледелии. Как у вас с этим делом?

Шаруев.Построили плотину, вода есть. Пока будем поливать небольшую площадь — тридцать-сорок гектаров люцерны. Потом, конечно, расширим орошение. Это важное дело, за деньгами на механизмы не постоим. Пруд у нас большой, видели…

— Но запущенный. И речка высохла.

Шаруев. Руки не дошли. Дадут машины, речку восстановим, пруд очистим. Даем слово. Это очень в наших интересах. Планируем получать с орошаемых участков (мы напираем на многолетние травы) не меньше 300 центнеров с гектара. Так что будет в вашем родном селе речка, Николай Евгеньевич.

— Печальное зрелище мое родное село, признаться.

Дим. Петрович.Да, село здорово укорачивается. Там почти никто не строится.

Шаруев.Зато в поселках, ну, которые объединяет наш колхоз, за последние пять лет построено больше ста домов.

А. Г. Бетин.Строится главным делом молодежь.

Шаруев.И колхоз строит за свой счет дома и квартиры. И сдаем их дояркам, механизаторам. Зашли бы в какой-нибудь дом, где живут наши люди. В каждом доме стиральная машина, через дом — телевизор, электрические утюги, велосипеды, мотоциклы — этим теперь колхозника не удивить… И всякий старается отделать квартиру на городской манер…

— Я видел это в твоем доме, Димитрий Петрович.

Дим. Петрович. Жена старается.

Шаруев. Ладно, ладно… Жена!.. Как будто ты ни при чем? Школу нашу вы видели…

— Прекрасная школа, Сергей Александрович!

Шаруев. Колхоз объединяет жителей Лазовки Большой (Двориков — по романам. — Н.В.)и Малой, Александровки, Николаевки, Ивановки и Андреевки. Все они расположены друг от друга примерно в шести километрах. Ребят возим в школу на машинах. Но вот хорошего клуба нет. И никак не можем решить, где его построить, чтобы было удобно для жителей деревень и сел, названных мной.

Дим. Петрович.Может, два построить?

А. Г. Бетин.Или опять в центре, где школа?

Шаруев.Должно быть, так и сделаем. И купим автобусы, чтобы возили людей по вечерам в клуб. Еще мы, Николай Евгеньевич, мечтаем о полной газификации колхоза… Сейчас у нас полсотни колхозников пользуются привозным газом в баллонах…

— Ну да?

Дим. Петрович. Как есть.

— И это в селе, где голландская печка была в диковинку?

А. Г. Бетин.Меняются времена. То ли еще мы увидим!

Шаруев.Приедете в будущем году, покатаем вас в лодке по речке и пруду.

— Запомню.

После по-русски размашистого угощенья мы отправились в город. Там в 1923 году начал я писать первые свои наивные рассказы для литературного приложения к «Тамбовской правде». Там началась сознательная моя жизнь и работа в газете, давшая возможность заглядывать в глубины народной жизни.

Я ехал как бы к себе домой, где не был семнадцать лет.