Собрание сочинений в четырех томах. 3 том
Шрифт:
Рябинин (нерешительно). Ты бы вернулась, Наташа? А? Все одно уходим.
Наташа (кусая губы). Хорошо... Я вернусь... Зачем же? Вы уходите, а я... останусь... буду через окошко смотреть...
Рябинин. Так ведь я... потому только, что твой старик плох... жалко...
Наташа. Ну да! Ты добрый. А я жестокая, злая... Только знаешь, добрым легко быть, а жестокой...
Рябинин (тихо). Наташа!
Наташа. Ты думаешь, я от отца ушла? Я от самой себя ушла, от всего этого кисейного мира... И я выдавливаю
Рябинин. Я ж тебя не гоню, Наташа!
Наташа (не слушая). Когда я уходила из дому, собирала вещи... все эти безделушки, тряпки... стало мне вдруг так жалко их! Альбомчик с глупыми стихами... «Ты прекрасна, точно роза, только разница одна: роза вянет от мороза, твоя прелесть — никогда...» Потом слоненок, розовый такой... Знаешь, амулет — помогает на экзаменах. И нахлынуло. Балы гимназические... Сладкие тревоги... Замирание сердца... (Резко). Я все бросила. Я не вернусь назад!
Входят Антон, а за ним Очкарь и Борис.
Антон (с порога). Чертовски устал, чертовски голоден... (Замечает взволнованные лица Наташи и Рябинина. Хмурится.) Что это тут у вас?
Наташа. Ничего... Маленькая дискуссия.
Антон. Делать вам нечего!.. (Улыбается.) А я сейчас две роты на фронт проводил. Что за ребята! С песнями в эшелон сели. С песнями и уехали...
Очкарь. Да, энтузиазм, не поддающийся описанию...
Антон. Ну вот, остатки подскребем, а там... Безумству храбрых поем мы песню... и сами на фронт, всем горкомом. Поедем, Наташа, а?
Наташа (улыбаясь). Поедем. Только меня вот Рябинин не пускает.
Антон (нахмурясь). То есть как не пускает? По какому праву? (Следя за Рябининым тяжелым, злым взглядом.)
Рябинин пожимает плечами и отходит к окну. Входит Федька, он в рабочей спецовке.
Федька. Здорово, орлы!
Антон (оборачиваясь). А, Федя! Как бронепоезд?
Федька. Две недели даешь мне еще?
Антон. Нет у нас двух недель, Федя. Через две недели... (Грустно свистит.)
Федька. Ладно. Раньше сделаем. Какой бронепоезд получается, ребята! Какой бронепоезд! Так бы и не слезал с него!
Антон. Ты и то не слезаешь! Сам небось и заклепки клепаешь? Так?
Федька (смущенно). Ну сам... А то кто же?
Антон. А твое это дело — заклепки?
Федька. Постой, а чье же?
Антон. Твое дело массой руководить! Понял? Ты комитетчик, вождь... Понял?
Федька. Какой я комитетчик, Антон? Какой я комитетчик? Я слесарь. Мне б паровоз делать. Мне б машины производить. Погоди, война кончится, я такой двигатель изобрету! (Идет к рукомойнику, моет руки.) Необыкновенной мощи двигатель... Скорость быстрее самолета.
Антон (смеясь). Изобретатель! (Оглядывается.)
А что, кормить нас будут или нет? (Кричит в дверь.) Мадам Обломок!Входят мадам Обломок и Даша с посудой и хлебом.
Мадам Обломок. Чего кричишь? Надо порядок знать. (Ставит посуду на стол.)
Антон. Ну ладно, ладно... Вот дисциплина! Федька. Евдокия Петровна! (Улыбаясь, показывает вымытые руки.)
Мадам Обломок (торжественно, громко). Господа, прошу к столу!
Все шумно рассаживаются. Даша раздает хлеб. На тарелке остается ломоть.
Даша. Это Ефиму Ивановичу. Не пойму, где он мотается, шелапут...
Все едят.
Антон (мечтательно). К этому бы супу да хороший кусок мяса — цены бы супу не было.
Федька. Мясо! Какое оно бывает, мясо-то? Я уж забыл.
Очкарь. Мясо — это буржуазный предрассудок. Миф. Его выдумали. Только пшено реально. Оно — вот... (Разглядывает сквозь очки суп.) Э-э... И пшено грозит стать мифом... Я не вижу пшена!..
Борис. Как называется этот суп, мадам Обломок? Очень вкусный суп.
Наташа (смеясь). Это новости кулинарии: жареная вода!
Мадам Обломок (обиженно). Надсмешки строить легко. Что даете, из того и варю. (Подымается с места и, оскорбленная, уходит.)
Антон (кричит вслед). Мадам Обломок!
Мадам Обломок (обернувшись). У меня отец был Петр Федорович! Пожарник.
Наташа (виновато). Евдокия Петровна!.. Голубушка...
Антон. Евдокия Петровна!
Мадам Обломок (возвращается и садится, очень огорченная). Что это такое — жареная вода? У нас с мадам Распоповой, если хотите знать, графья обедали... И хвалили. И даже околоточный надзиратель Павел Максимович на что был любитель покушать... и тот...
Антон. Ну, ну... Поехала в доисторический мир...
С шумом распахивается дверь, и входят высокий рыхлый парень — Барыба. Он несет на плече Ефимчика, бережно опускает его на пол. Ефимчик весь в синяках и кровоподтеках. Все вскакивают с мест.
Даша (кричит). Господи, что с тобой? (Бросается к нему.)
Ефимчик. Ничего... Это я... агитировал...
Барыба (вздыхая). Великий человек!
Даша (уводя Ефимчика в другую комнату). Иди уж, иди, агитатор... (Уходит.)
Антон. Где ж это его... разукрасили так?
Барыба (откашлявшись). В пекарне Машурьянца... У нас, стало быть... (Опять откашливается в руку.)