Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Подводное солнце
Шрифт:
У нас на острове не было лодки. Остались только весла от шлюпки, которую осенью унесло в море.
Мы аккуратно расправили на снегу наш трофей. Судя по размерам, лодка вполне могла бы принять нас обоих. Мы решили пойти посмотреть на пролив.
За прошедшую ночь пролив очистило от льдов. По морю гуляли свинцовые волны. Разглядеть соседний остров нечего было и думать. Он был недалеко, но все же за горизонтом.
Федя без слов понимал меня. Там – база географов и рация. Можно послать донесение о случившемся и о вторжении неизвестного самолета в наши северные пространства.
Наша
Глава вторая. Льды и резина
Вместе с Федей мы сделали клей, растворив в бензине кусочек каучука. Я отрезал его от подошвы моих запасных, «праздничных», ботинок, хранившихся, как и бензин, в складе и перенесенных в сарай. Резину для заплат нам удалось выкроить из внутренних переборок лодки.
Потом, заклеив дыры, мы наполнили лодку воздухом. Она стала упругой, как автомобильная камера. Можно было пробовать ее на воде. Чтобы наше сокровище не унесло, я привязал к нему веревку, конец которой Федя намотал на руку.
Со скалы мы смотрели на свое суденышко, которое подпрыгивало на волнах, шлепая дном о камни, когда вода отходила. Только после этого я забрался в лодку. Она могла выдержать и Федю и еще кое-какой груз.
А Федя стоял на скале, продолжая держать линь, как он назвал веревку. Волны разбивались о скалу у его ног, и облака брызг то и дело скрывали от меня мальчика.
Вода в проливе по-прежнему была свободной от льдов. Если еще сутки они не вернутся сюда, мы сможем добраться до соседнего острова.
Посовещавшись, мы решили захватить с собой все наиболее ценное. У географов нет метеоплощадки, такую службу в этом районе несли только мы. А ее надо было во что бы то ни стало возобновить. Федя ловко взобрался на столб, снял самописцы, термометры и даже флюгарку. Я демонтировал другие приборы. Метеоплощадка переносилась на другой остров!..
К вечеру сборы были закончены. Вытащив лодку на берег, я отправил Федю в сарай спать. Если на рассвете в проливе будет достаточно льдин, чтобы унять разыгравшуюся волну, и в то же время не слишком много, мы тронемся в путь.
Ночью я не спал, только провалялся на шкурах в сарае. Все думал, имею ли я право рисковать жизнью мальчика? Не лучше ли сидеть на острове и ждать помощи? Но у нас всего несколько спичек, бензин на исходе, нет никаких медикаментов – все погибло во время пожара. У нас есть консервы, но мы бессильны против холода и любой пустяковой болезни вроде насморка. Иван Григорьевич, Иван Григорьевич! Как бы ты поступил на моем месте? Ты бы сказал, что главное – метеосводки, и наверняка тоже поплыл бы…
К утру подул резкий ветер. Когда выглянуло солнце, над берегом в мельчайшей водяной пыли загорелась радуга. Я разбудил Федю. Он хмурился спросонья, ничего не соображая. Потом мы пошли к могиле, прощаться…
…Федя сидел на корме, а я греб. Грести веслами от старой шлюпки оказалось неудобно. С трудом отплыли от берега. Волны вскидывали нашу лодочку.
Мы то проваливались между ними, то взлетали на их гребни.Преодолев полосу прибоя, я стал грести реже. Надо было беречь силы на весь переход.
Ветер в Арктике никогда не бывает постоянным. Теперь он уже дул нам в бок. Уж лучше бы бил в лицо. Боковой был особенно неприятен. Волны ударяли в низкий борт, который едва высовывался из воды. Феде приходилось вычерпывать воду из лодки котелком. Я хотел было держаться против волн, но Федя сказал, что так мы рискуем сбиться с курса. И он был прав. Надо держаться раз выбранного направления, за которым Федя следил по компасу. Этот мальчишка был прирожденным моряком!..
Погода портилась. Стали налетать снежные заряды – молниеносные метели, несущие дыхание зимы. Издали они казались косыми столбами, протянувшимися с неба к самой воде.
Когда мы входили в полосу заряда, все вокруг становилось серым и мрачным. Волны, словно воспользовавшись мглой, бесились, пытаясь опрокинуть лодчонку.
Я старался отвлечь Федю как мог от окружающей непогоды единственным, что у меня было, – словом.
– Вот твой дядя работает на стройке гидростанции. Это, брат, не просто сооружение для получения энергии. Это часть единого плана преобразования природы. В бесплодных степях вырастут леса, новые моря будут омывать как бы новый материк, материк плодородия…
– Для настоящих моряков новые моря слишком мелкие, – хмуро говорил Федя.
– Ты против мелких морей? Напрасно, тут, брат, свое преимущество есть. Скажем, наши арктические моря на сотню километров от берегов мелкие. Вот если бы их отгородить от идущих с севера льдов, как на юге отгораживаются лесом от суховеев, вот было бы здорово, а? Ты как думаешь?
Федя слушал внимательно, но молчал, не зная, что ответить.
– Молодой годовалый лед, – фантазировал я, – появляется каждую зиму. Но он не страшен нашим ледоколам. Они могли бы плавать круглый год. Лишь бы не пустить тяжелый паковый лед…
– Его северные ветры гонят, – отозвался Федя.
– А если бы на его пути преграда встала? Вырастить такой подводный лес, чтобы через него льды не прошли…
Льды не заставили себя ждать, пожаловали к нам. Льдины подплывали совсем близко, так, что был слышен плеск разбивающихся о них волн. Постепенно льдин становилось все больше. Они проплывали мимо, грозя задеть резиновые бока нашей лодочки.
Я перестал грести, встал на колени и принялся отталкиваться от льдин веслом. Лодочка медленно поднималась вместе со всей громадой окруживших нас льдов. И так же медленно опускалась.
Лишь бы льды не раздавили наше надутое суденышко. О выборе направления теперь нечего было и думать. Я оглянулся на Федю. Мальчик стоял в лодке и тоже упирался в льдины вторым веслом.
Скоро я заметил течь в лодке. Льды прогрызли в одном месте обшивку. К счастью, водой заполнился лишь один отсек. Суденышко наше осело почти по самые борта. Я выбросил кое-что из груза, не пожалел оружия и продовольствия, оставил метеоприборы и несколько банок консервов. Федя исступленно вычерпывал воду.