Собрание сочинений в семи томах. Том 6. Рассказы, очерки, сказки
Шрифт:
— Я, со своей стороны, разделяю эту точку зрения, — добавил костелецкий доктор. — Пустыня Сахара будет для вас чрезвычайно полезна, господин Мадияш, уже по одному тому, что там не растут сливы, которые могли бы явиться серьезной угрозой вашему здоровью.
— Присоединяюсь к мнению уважаемых коллег, — сказал доктор из Горжичек. — И уж раз вы — чародей, господин Мадияш, так в этой пустыне вы получите возможность исследовать и продумать вопрос о том, как наколдовать в ней влагу и плодородие, чтобы там могли жить и работать люди. Это была бы прекрасная сказка.
Что оставалось делать волшебнику Мадияшу? Он вежливо поблагодарил четырех докторов, упаковал свои волшебные чары и переехал с Гейшовины в пустыню Сахару. С тех пор у нас нет ни чародеев, ни колдунов, и это очень хорошо. Но волшебник Мадияш еще жив и размышляет над вопросом о том, как бы наколдовать в пустыне поля и леса, города и деревни. Может быть, вы, дети, дождетесь этого.
54
Книга «Были у меня собака и кошка», объединившая «документальные» юморески Чапека о Минде, Ирис, Дашеньке, коте Вашеке, кошке Скромнице и других кошках и собаках, вышла в 1939 году в издательстве Ф. Борового.
Вошедшие в настоящее издание юморески первоначально печатались в периодике: «С точки зрения кошки» — в журнале «Небойса», 3 июля 1919 г.; все остальные произведения этого раздела публиковались в газете «Лидове новины»: «Кошка» — 18 января 1925 г.; «Кошачья весна» — 29 марта 1925 г.; «Минда, или О собаководстве» — 21 ноября 1926 г., 27 февраля и 24 апреля 1927 г.; «Материнство» — 3 апреля 1928 г.; «О бессмертной кошке» — 18 августа 1929 г.; «Ирис» — 28 августа 1929 г. и 4 мая 1930 г.; «Собака и кошка» — 24 апреля 1932 г.; «Дашенька, или История щенячьей жизни» — с 11 сентября по 16 октября 1932 г. «Минда, или О собаководстве» была также издана с рисунками Иозефа Чапека отдельной книгой «Обществом чешских библиофилов» (Прага, 1930).
В рецензии на книгу «Дашенька, или История щенячьей жизни» (Прага, издательство Ф. Борового, 1933) известная чешская писательница Мария Майерова отмечала: «Пристрастие Карела Чапека к народной речи, к народным присловьям и его стремление реабилитировать многие слишком общеупотребительные слова, вернуть им прежний выразительный, сочный и полновесный смысл привило современного драматурга и романиста прямой дорогой к детям. Ибо прежде всего и особенно с детьми и именно с детьми нужно говорить ясно, просто и все же словами несколько иными, чем те, какие они слышат в тысячах вариантов будничного обихода… эта детская книга написана с такой же художественной серьезностью и ответственностью, как и каждая книга Чапека. В ней нет слова лишнего…» [М. М. Karel Capek. D'asenka cili zivot stenete. «Cin», 1932–1933, s. 371.].
Минда, или О собаководстве [55]
Человек заводит себе собаку по одному из следующих мотивов:
1) чтобы производить эффект в обществе;
2) для «охраны»;
3) чтобы не было чувства одиночества;
4) из интересов спортивно-собаководческих;
5) наконец, от избытка энергии: чтобы быть хозяином и повелителем собственной собаки.
Что касается меня, я завел себе собаку главным образом от избытка энергии, очевидно, испытывая желание иметь у себя в подчинении хоть одно живое существо. Короче говоря, однажды утром ко мне позвонил человек, волочивший на поводке что-то рыжее, косматое и, видимо, твердо решившее никогда не переступать порог моего дома. Посетитель объявил, что это — эрдель, взял этот щетинистый, грязный предмет на руки и перенес его через порог со словами:
55
Иллюстрации к очерку сделаны И. Чапеком.
— Иди, Минда!
(У этой сучки есть паспорт, где вписано какое-то другое, более аристократическое имя, но ее почему-то всегда называют Миндой.) Тут показались четыре длинные ноги, с необычайной быстротой тут же убежавшие под стол, и стало слышно, как что-то там внизу, под столом, дрожмя дрожит.
— Это, милый мой, порода! — промолвил посетитель тоном знатока и с невероятной поспешностью покинул нас обоих на произвол судьбы.
До тех пор я никогда не думал, как достают собак из-под стола. По-моему, обычно это делается так: человек садится на пол и приводит животному все логические и чувствительные аргументы в пользу того, что оно должно вылезть. Я попробовал сделать это с достоинством, повелительным тоном; потом стал просить, подкупая Минду кусочками сахару, — даже сам прикинулся песиком, чтобы ее выманить. Наконец, видя полную безуспешность всех этих попыток, залез под стол и вытянул ее за ноги на свет божий. Это было неожиданное грубое насилие. Минда осталась стоять, подавленная, трепещущая, словно оскорбленная девушка, и пустила первую предосудительную лужицу. А вечером она уже лежала в моей постели и косилась на меня своими прекрасными, ласковыми глазами, как бы говоря: «Не стесняйся, ложись под постель, голубчик. Я позволяю».
Однако утром она убежала от меня через окно. К счастью, ее поймали рабочие, чинившие мостовую.
Теперь я вожу ее на поводке подышать свежим воздухом
— Погляди, — говорит какая-то мамаша своему ребенку, — вон собачка!
— Это эрдель, — обернувшись, слегка уязвленный, бросаю я.
Но больше всего раздражают меня те, кто мне кричит:
— У вас красивая борзая. Но почему она такая лохматая?
Она тянет меня куда ей вздумается: у нее чудовищная сила и самые неожиданные интересы. То вдруг начнет волочить меня по кучам глины, по свалкам предместья. Добродушные пенсионеры, видя, как мы мечемся каждый на своем конце поводка, безнадежно опутавшего нам ноги, укоризненно говорят мне:
— Зачем вы ее тянете насильно?
— Это я ее тренирую, — поспешно отвечаю я, увлекаемый к другой куче.
Что касается охраны, то это правильно: человек на самом деле приобретает собаку для охраны. Он настороженно ходит за ней по пятам, не отходя почти ни на шаг; охраняет ее от воров и от всех, кто к ней враждебно относится, кидается на каждого, кто ей угрожает. Поэтому уже с давних времен символом верности и бдительности является человек, стерегущий и охраняющий свою собаку. С тех пор как у меня завелась собака, я, как говорится, сплю вполглаза: все слежу, как бы кто не украл у меня Минду. Захотела она гулять — иду; захотела спать — сижу и пишу, насторожив уши, чтобы звука не пропустить. Подойдет ли к нам чужая собака — ощетиниваюсь, ощериваюсь, угрожающе рычу. Тут Минда оборачивается на меня и начинает вертеть остатком хвоста, видимо говоря: «Я знаю, что ты здесь и охраняешь меня».
И в том, что человек заводит себе собаку, чтобы не было чувства одиночества, тоже много правды. Собака в самом деле не любит оставаться одна. Как-то раз я оставил Минду одну в прихожей; в знак протеста она сожрала все, что нашла, и после этого ей было даже плохо. Потом — запер ее как-то в погребе; она прогрызла дверь. И с тех пор не желает оставаться одна ни на минуту. Когда я пишу, она требует, чтобы я с ней играл. Если я лягу, она понимает это как разрешение лечь ко мне на грудь и кусать меня за нос.
Настоящим торжественно подтверждаю, что иметь собаку — отнюдь не забава или роскошь, а настоящий, благородный, высокий спорт. Когда на первой же вашей прогулке с собакой у нее лопнет ошейник, как это случилось со мной, вы поймете, что иметь собаку — значит, по существу, заниматься легкой атлетикой по программе, предусматривающей бег с препятствиями на тысячу ярдов, спринтерские состязания по пересеченной местности, бег по ломаной линии, разные прыжки и, наконец, в качестве победоносного финиша поимку собаки. За этим следует упражнение по тяжелой атлетике, так как вам приходится нести собаку без ошейника домой на руках, а это не просто подъем тяжести, но подъем тяжести сопротивляющейся — вид спорта, требующий большого напряжения, очень тяжелый. Иногда мне казалось, что Минда весит по меньшей мере центнер, а иногда — что у нее шестнадцать ног. А когда собачья сбруя в порядке, вы, гуляя с собакой, тренируетесь в жиме и рывке левой, правой и обеими руками, в перетягивании, восхождении на горы щебня, беге рысью и ходьбе, причем многое зависит от того, в какой вы находитесь спортивной форме. При этом необходимо делать вид, что все эти упражнения вы проделываете по собственному желанию.
Цель или основание выводки собак на улицу состоит в том, чтобы дать им возможность удовлетворить свои потребности. Минда изумляла меня своей невероятной, прямо девичьей стыдливостью; пока только она могла терпеть, не делала на улице ничего, видимо, стесняясь обнаруживать свои слабости. В этом отношении у нее прямо какая-то английская сдержанность. Ее принцип: сора из избы не выносить. И она не могла понять, почему мы, люди, не достаточно считаемся с этим свойством ее характера.
Таким образом, я с первых же дней убедился, что, имея собаку, убиваешь сразу нескольких зайцев, кроме одного: я рассчитывал быть хозяином и командиром своей собаки, а получилось так, что скорее Минда стала моей хозяйкой и командиршей. Иногда я выкладываю ей это прямо, но она не хочет понимать: пока я ей доказываю, что она — причудница, мучительница, тиранка, капризница и упрямица, злоупотребляющая моим терпением и предупредительностью, она ласково смотрит мне в глаза, вертит остатком хвоста, беззвучно хохочет на всю окрестность своей розовой, обросшей волосами пастью и подставляет мне свою лохматую голову, чтобы я, ко всему этому, еще погладил ее. Да что же это такое? Этак ты мне и лапы на колени положишь? Ступай, ступай, Минда, ненавистная сучонка, дай мне дописать статью. Дай мне сказать еще…