Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)

Данилка спросил, стараясь шагать в ногу с Тоней:

– Тоня, они только две нашли? А в земле-то их, если всю Теп-Сель раскопать, может, еще много? Может, и еще что-нибудь? Ну там миски или ведра... Ну раз тут люди жили! А?

Тоня посмотрела на него сверху вниз. Данилка даже до плеча ей не доходил.

– "Миски, ведра"! Скажет тоже! Вот воробей!

Но подумала немножко и сказала:

– Если покопать поглубже, может, и найдется. Вот горшки глиняные находили, я слышала...

Тоня и Данилка подошли к машине. Камнедробилка стояла неподвижная, будто внезапно уснула. Только что шумела, работала, грызла камень, размалывала его в щебень, тащила этот щебень на транспортере, сбрасывала его в кучу... Была такая веселая, шумная, живая, и вдруг все в ней остановилось. Барабан с острыми зубьями не крутился, транспортер замер... Он даже остатки щебня не успел сбросить.

Данилка разглядывал машину, раздумывал и не видел, как подошел Николай.

– Николай, мы с тобой, ладно?
– попросила Тоня.

– Ладно, - ответил Николай.
– Только я ведь дожидаться вас не буду. Одна нога здесь - другая там. У меня времени мало.

Вот подумаешь, испугал Николай Тоню и Данилку! Они, как козы, припустились с горы. Николай был высокий, шаги у него были длинные, но он все-таки отстал от ребят.

Тоня и Данилка то догоняли, то перегоняли друг друга. Если перегонял Данилка - Тоня смеялась:

– Ах ты, воробей! Думает, и правда шибче бегает!

Но как она ни смеялась, а к учителеву дому все-таки первым прибежал Данилка. Весь красный, запыхавшийся, с мокрым лбом, он вскочил на каменную ступеньку и весело поглядел на Тоню. Ага, воробей?

– Ты ничего не нес, - сказала Тоня, - а я бидон. И еще эти монетки...

Она разжала ладонь и вдруг примолкла. Глаза ее широко раскрылись - в руке была только одна монетка. Тоня растерянно поглядывала под ноги туда-сюда...

– Потеряла?
– испугался Данилка.

– Не знаю...
– упавшим голосом ответила Тоня.
– Все время в руке держала...

И вдруг по ее загорелым, румяным щекам покатились крупные слезы, прямо дождем хлынули.

– Это все ты, Данилка! Если бы не ты, я бы тихо шла... А сейчас Николай... вон он, уже близко... Ой, где же эта монетка!.. Противный ты, Данилка, из-за тебя все...

Тоня, пристально глядя под ноги, побрела обратно на гору. Искала монету, а сама все плакала и бранила Данилку.

Данилка надулся, нахмурился. Теперь, оказывается, он виноват!

Он постоял, постоял на ступеньке и тоже пошел искать монетку. Шаг за шагом поднимался он следом за Тоней.

"Теперь все равно не найти, - думал он.
– Кабы я нес, я бы не потерял..." А теперь где же? Камни, полынь..."

И вдруг он увидел монетку. Тоня давно прошла мимо нее. А монетка лежала в пушистом полынном кустике и чуть-чуть светилась под солнцем. У Данилки забилось сердце... Он подбежал и схватил монету. Да, это она, желтая, с какими-то рисунками и нерусскими надписями.

– Тоня!
– негромко крикнул Данилка.

Тоня обернулась - заплаканная, с оттопыренными губами:

– Чего тебе еще?

Данилка молча показал ей монету. У Тони слезы на щеках сразу высохли. Она в три прыжка очутилась возле Данилки:

– Нашел? Давай сюда!

– Я сам понесу, - сказал Данилка.

Но Тоня и слышать не хотела:

– Мои монеты! Мне их дали нести, а не тебе!

– Тебе дали, а ты теряешь.

– Из-за тебя теряю!

И Тоня отняла монету у Данилки.

Данилка не стал спорить. Но ему вдруг стало так скучно, что не захотелось и к учителю идти. Он не догонял и не перегонял Тоню, а медленно шел вниз, сшибая камушки по пути, и смотрел, как они катились по дорожке.

Тут с Данилкой поравнялся Николай.

– Давай, давай прибавляй шагу!
– сказал он.

Данилка молча потряс головой и шагу не прибавил. Но Николай легонько толкнул его в спину и опять повторил:

– Давай, давай! Вместе шли, вместе и прийти должны.

Тоня уже стояла на белых ступеньках. Бидончик висел у нее на руке, а она, сложив ладони, позвякивала монетами. Но посмотрела на Данилку и перестала звякать. А вдруг он сейчас возьмет да и расскажет Николаю, как она дорогой монету потеряла?

Но Данилка молчал. И Тоня успокоилась, засмеялась:

– Шагай, шагай, воробей! Сам к учителю просился.

Николай поднялся на веранду, всю завитую голубым вьюнком. Хотел постучать в белую учителеву дверь, но дверь открылась сама. Учитель услышал голоса и вышел на терраску.

– Здравствуйте, Федор Савельич, - сказал Николай и снял кепку.

– Здравствуйте, Федор Савельич, - повторила Тоня.

И Данилка прошептал:

– Здравствуйте.

Учитель позвал их в холодок, где вьюнок завился погуще, усадил на скамейки. Николай взял у Тони монеты и протянул учителю:

– Вот взрывали гору и нашли. Стоящее что-нибудь или так себе?

Учитель долго разглядывал монеты сквозь свои большие очки. Вертел их, читал надписи на нерусском языке. И все повторял:

– Интересно... Интересно... Мне кажется, очень стоящие, - сказал он, когда разглядел монеты со всех сторон.
– По-моему, это очень древние монеты. Завтра же поеду в Феодосию, покажу их в музее. Может, на этом холме целый город под землей лежит! Молодец, Коля, что ко мне пришел! Очень интересная находка. Особенно вот эта. Тут все надписи отлично сохранились.

И он указал как раз на ту монету, которую Тоня потеряла, а Данилка нашел.

– Это я их несла все время!
– живо сказала Тоня. Ей очень хотелось, чтобы учитель ее похвалил.
– Это я их все время берегла. Они работали, а мне дали беречь. Это я...

Тоня опять вспомнила про Данилку, быстро взглянула на него и замолчала. Но учитель ничего не заметил.

– Умница, - похвалил он Тоню.
– Я так и в Феодосии скажу, что ты их берегла.

От этих слов Тоня стала румяная, как пион.

Николай встал, простился с учителем:

– Мне пора. Перерыв скоро кончится.

– Ступай, Коля, ступай, - сказал учитель.
– До свиданья, товарищи!

И всем подал руку - и Николаю, и Тоне. И Данилке подал.

– Ты хоть и не хранил и не нес, но и тебе спасибо, Данилка Цветиков. Сопровождал все-таки.

Данилка ничего не ответил.

Вышли на улицу. Николай ушел на гору. А когда он ушел, Тоня ласково сказала:

– Ты, Данилка, не сердись, что я тебя воробьем называла. Это я так, в шутку.