Собрание сочинений. Том 6

«Хайрам Тарбокс, эсквайр, владелец дома близ места происшествия, оказал неоценимую помощь в устранении преграды, которую грабители, несомненно, воздвигли на дороге заранее, и гостеприимно приютил пассажиров задержавшейся кареты. В сущности, если бы мистер Тарбокс вовремя не остерег Юбу Билла, карета налетела бы на дерево в очень опасном месте и могло бы произойти несчастье, чреватое гораздо более тяжкими последствиями для пассажиров дилижанса, чем само ограбление».

Старуха вдруг расплылась в такой неподдельно радостной улыбке, что, не будь Брайс целиком поглощен своими планами, он непременно почувствовал бы угрызения совести от столь полного успеха своей хитрости.

— Хайрам! — закричала она.

Хозяин дома, очевидно, находился где-то очень близко: он мгновенно появился из-за какой-то боковой двери и свирепо уставился на Брайса, но увидел сияющее лицо жены, и злость сменилась удивлением.

— Прочтите-ка все это еще разок, молодой человек, — попросила старуха.

Брайс прочитал тот же отрывок мистеру Тарбоксу.

— Да ведь Хайрам Тарбокс, эсквайр, — это ты и есть, Хайрам! — захлебываясь от восторга, объяснила старуха.

Хайрам схватил газету и сам прочитал статейку; потом развернул всю страницу, внимательно ее просмотрел, и по лицу его стала разливаться глуповатая улыбка, рот расплылся до ушей, глаза превратились в щелочки, и вот уже незаметны стали ни упрямые, жесткие складки возле губ, ни тяжелый подбородок — все заслонила эта широкая, простодушная улыбка.

— Вот это по справедливости! — сказал он. — Чтоб мне провалиться! Может, оставите нам эту газету?

— Конечно, — сказал Брайс. — Я для вас ее и принес.

— Только за этим вы сюда и пришли? — с внезапным подозрением спросил старик.

— Нет, — честно ответил молодой человек. Потом запнулся и прибавил не сразу: — Я хотел бы повидать мисс Флору.

Его замешательство и вспыхнувший румянец вернее всякого напускного равнодушия рассеяли подозрительность Хайрама. Старики отлично знали, как хороша их племянница, и гордились ею, а потому сразу смекнули, в чем тут дело. Хайрам утер рот тыльной стороной ладони, глянул на жену и с самым невинным видом сказал:

— Ее тут нет.

Горькое разочарование отразилось на лице Брайса. Но тот, кто истинно влюблен, всегда вызывает сочувствие у стариков и молодых. Миссис Тарбокс вдруг ощутила прилив материнской нежности к бедняге, сраженному Купидоном.

— Фло ушла домой, — сказала она ласковее, чем прежде. — Нынче на рассвете и ушла.

— Домой! — повторил Брайс. — Где же ее дом?

Миссис Тарбокс искоса поглядела на мужа и замялась. Теперь к ней вернулась прежняя сдержанность и настороженность.

— У дядюшки, — сказала она коротко.

— А вы не скажете, как мне туда пройти? — простодушно спросил Брайс.

Они удивились, потом нахмурились и посмотрели на него подозрительно.

— Ишь ты, чего задумал, — начал Хайрам, угрожающе сдвинув брови.

— Ничего я не задумал, просто мне надо с ней поговорить, — смело ответил Брайс. — Я пришел один, безоружный, сами видите, — продолжал он, указывая на пустой пояс и перекинутую через плечо небольшую почтовую сумку, — и я никому не могу сделать ничего дурного. Я готов к любой опасности. И раз никто не знает, зачем я сюда пришел и вообще что я здесь был, то никому и не надо знать, если со мной что-нибудь случится. Никто нас ни о чем не спросит.

Он сказал это так решительно и с такой надеждой, что упрямые старики сдались.

— Кабы мы и могли объяснить вам дорогу, — осторожно сказала старуха, — все едино вам Фло не видать, живой вы туда не дойдете. Дом ихний стоит в лощине, кругом горы, а по горам засады. Как перейдете границу, тут вам и конец.

— А ты-то почем знаешь? — поспешно прервал ее муж, явно опасаясь, как бы она не сказала лишнего. — Нечего зря болтать.

— Отстань, Хайрам! Не хочу я, чтоб малый по дурости ни за что ни про что нарвался на пулю! Пускай хоть знает, на что идет, раз мы больше ничем не можем ему помочь. А пойдет он непременно, его не удержать, сам видишь.

Да, мистер Тарбокс ясно это увидел по глазам молодого почтальона — и заколебался.

— Могу вам только сказать, по какой дороге она отсюда ходит, — мрачно начал он, — а далеко ли до ее дома или это она нарочно идет обманным путем, сам не знаю, я там сроду не бывал, да и Гарри тоже к нам ходит не часто, разве что выдастся пустая ночка: ни почты, ни иных проезжих и на дороге делать нечего.

Он прикусил язык, видно, спохватясь, что сказал слишком много.

— Вот видишь, Хайрам, а еще меня ругал за болтовню. Теперь уж выкладывай все до конца, скажи ему, что дорога туда одна и Гарри тоже по ней ходит, когда надумает в кои веки навестить родню, повидать хоть кого-нибудь, кто не зверем на него смотрит.

Мистер Тарбокс помолчал.

— Знаете то место, где лежало дерево? — отрывисто сказал он наконец.

— Знаю.

— Там по правую руку от дороги круча, все поросло орешником да терновником, поглядишь — горный козел, и тот, кажется, не пройдет.

— Знаю.

— Так вот, это один обман! Есть там тропка шириной фута не будет, длиной с милю, и идет она по-над дорогой, и дорога с нее видна как на ладони, а сама тропка вся за кустами. Оттуда видно все как есть, и коли кучер с козел плюнет на дорогу — и то слышно.

— Ну дальше, дальше, — нетерпеливо сказал Брайс.

— Потом тропка поднимается вверх, переваливает через хребет, ныряет в лощину и по ней идет до каньона Северный рукав, там дорога проходит высоко по мосту. А тропка вьется краем Рукава и выходит на левую сторону дороги, футов на тысячу пониже. Ну вот, в той долине и живет Гарри, и пройти туда можно только этим путем. Потому что слева от дороги обрыв в тысячу футов, круча такая, что ни подняться, ни спуститься никому не под силу.

— Понятно, — сказал Брайс, и глаза его сверкнули. — Я не собьюсь.

— А как дойдете, тут уж глядите в оба, — предостерегла старуха. — Конечно, может, вам и повезет, может, наткнетесь на Фло раньше, чем попадете во владения Гарри: она ведь у нас бесстрашная, как заскучает, так и давай бродить, где вздумается.

— А есть у вас оружие: пистолет или еще что? — спросил вдруг Тарбокс со скрытой подозрительностью.

Молодой человек улыбнулся и еще раз показал им пустой пояс.

— Ничего нет, — сказал он честно.

— Что ж, может, так-то оно верней всего, ведь Гарри такой стрелок, с ним не потягаешься, — сурово молвил старик. — Ну, счастливо, — прибавил он и отвернулся.

Брайс понял, что разговор окончен, от души поблагодарил обоих и снова вышел на дорогу.

Место, где лежало дерево, было совсем недалеко от хижины, но если бы Тарбокс его не предупредил, Брайс никогда не разглядел бы узенькую тропинку на склоне горы. Он вскарабкался по крутизне и вскоре уже осторожно пробирался по скалистому уступу, совершенно незаметному с дороги, — она проходила на полсотни ярдов ниже, и Брайс хорошо видел ее сквозь заросли терновника и ежевики. На этой узкой каменной кромке каждый неверный шаг грозил гибелью, а в одном месте, там, где накануне с поросшей лесом вершины свалилась сосна и загородила дорогу карете, уступ обрушился и ступить было некуда. Брайс на миг в растерянности остановился там, голова у него закружилась, и он не знал, на что решиться. Поглядел вниз, отыскивая опору, и заметил над пропастью, на тонком слое глины, след женского башмачка. Конечно, здесь прошла утром Фло, ибо узкий носок указывал в ту сторону, куда ей надо было идти! Ну, уж если тут прошла девушка, неужели он отступит? Брайс решительно ухватился за корни деревьев, цепляясь и подтягиваясь на руках, миновал осыпь и вновь опустился на каменный карниз. И дальше на этом нелегком пути он опять и опять замечал след маленькой ноги, будто стрелка указывала ему дорогу через чащу. Мысль эта была ему приятна и в то же время озадачивала. Пустился бы он на поиски только ради того, чтобы повидаться с ней? И если он ее увидит, но не достигнет другой своей цели, не покажется ли ему этого мало? Чем дальше он шел, тем больше сомневался в успехе своей затеи. Накануне он сгоряча вообразил, что все очень просто, и даже утром еще надеялся без особого труда убедить тщеславного и своевольного грабителя, что интересы их совпадают, и добиться его поддержки: вдвоем они вернут украденные деньги, пожалуй, получат за это награду от Компании, да и вор будет наказан, — неужели это не соблазнит Стрелка Гарри? По молодости лет Брайс воображал, что самое главное — смело идти навстречу опасности и этим с лихвой искупаются любые логические просчеты в рассуждениях и планах. Но теперь, когда он одолел горный перевал, оставил позади проезжую дорогу и стал спускаться по узкой тропке, пробираться по которой с каждым шагом становилось все трудней, недавние рассуждения уже не казались ему убедительными. И, однако, он рвался вперед, готовясь к худшему. Тропка все сильнее петляла в зарослях папоротника; дружеский след маленькой ножки исчез в этой первобытной чащобе; Брайс медленно продвигался по узкому ущелью и наконец услышал рев Северного рукава: вода неслась по дну каньона, пересекавшего долину под прямым углом. Еще немного — и он достиг реки, стиснутой двумя отвесными стенами; между ними на высоте пятисот футов был перекинут шаткий мост, по нему-то и проходил почтовый тракт. Приближаясь к этому мрачному каньону, Брайс вспомнил, что, если посмотреть сверху, у реки не видно берегов, она словно прорезает толщу камня. И все же он обнаружил узкую кромку, образованную прибившимися к берегу стволами деревьев и обломками нависших скал. И снова на илистой полоске он увидел путеводный след маленькой ножки. Наконец Брайс выбрался из каньона, и глазам его представилось странное зрелище. Река здесь круто сворачивала вправо и, огибая гору, оставляла в стороне небольшую долину, со всех сторон закрытую отрогами гор. Слева остался перевал, который Брайс только что одолел, и лишь теперь он понял, какую описал своеобразную петлю! Он очутился сейчас по другую сторону дороги, она шла по широкому ровному уступу в тысяче футов над ним. С этой стороны отвесная голая скала огораживала долину. Вокруг теснились невысокие холмы, поросшие каштаном. С виду это был идиллический приют нимф и фавнов, но при этом надежно скрытый от посторонних глаз, недоступный и недосягаемый, как и подобает разбойничьему притону.