Собрание стихотворений

«Утром, в ослепительном сияньи…»

Утром, в ослепительном сияньи, Ночью, при мерцающей луне, Дальний отблеск, смутное сознанье Вдруг становится доступным мне. «Господи, — твержу я, — как случайны Те слова, в которых благодать, Господи, прошу, нездешней тайны Никогда не дай мне разгадать. Не хочу последнего ответа, Страшно мне принять твои лучи. Бабочка, ослепшая от света, Погибает в пламени свечи».

«Поэт рассказал в изумленье…»

Поэт рассказал в изумленье Про музыку сфер голубых, Про ангела чудное пенье В безбрежных просторах ночных. Есть в каждом из нас эти звуки И отблески райского сна; Нам в горе, в болезни, в разлуке Небесная сладость дана. Среди расцветанья и тленья, Весною, при бледной луне, Былинки ничтожной движенье Понятным становится мне. К чему на земле это чудо? Не лучше ль остаться глухим? Но музыка льётся оттуда И жертвенный стелется дым.

«Ропот, надежда, восторг, сомненье…»

Ропот, надежда, восторг, сомненье, Вера, отчаянье, гнев, хула, Смутное счастье и смутное пенье, Вечная смена, утрата, забвенье Меры добра и зла. Если б могло это стать по-другому, Если б могли мы наверное знать, Если б с пути возвращались мы к дому, Если б не так, в пустоте, по земному Было дано умирать.

«В колодец с влагой ледяной…»

В колодец с влагой ледяной, В глубокий сон воды безмолвной, Осколок, брошенный тобой, Врывается, движенья полный. Он с плеском падает глухим, Сверкает вихрем брызг летящих, И гладь, разорванная им, В кругах расходится блестящих, Вскипает звонкою волной; Но истощается движенье И на поверхности покой Сменяет гневное круженье. А там, на самой глубине, Куда ушло волны начало, На каменном упругом дне Она ещё не отзвучала. И не исчезла без следа. И долго, затаив дыханье, Обиды не простит вода В суровом холоде молчанья.

Романтика

1. «Когда мы счастия не ждали…»

Когда мы счастия не ждали, Любовь нечаянно пришла И огорченья и печали Гирляндой роз перевила. Мир озарился новым светом, Прохладная дохнула тень, И всем таинственным приметам Счастливый улыбнулся день. Пел соловей в кустах сирени, Пар поднимался от земли, Когда средь радостных видений Дорожкой мы садовой шли. И ты, лицо свое склоняя К плечу любимого тобой, Казалась мне виденьем рая Средь нежной прелести земной.

2. «Наклонялась ты, сбирая…»

Наклонялась ты, сбирая Свой букет из васильков, В летнем небе мчалась стая Белоснежных облаков. Рожь высокая шумела, Ивы гнулись у реки. Средь стеблей движенья белой, Нежной девичьей руки, Стан и платье голубое, Шеи девственный наклон — Все, что связано с тобою, Все, во что я так влюблен.

3. «Тени темные роняя…»

Тени темные роняя, Звонко тополи дрожат, Гулко в доску ударяют За оградой сторожа. И холодный вихрь осенний Рвет с ветвей средь темноты И кружит, как привиденья, Пожелтевшие листы. Выйдем ночью на дорогу: Осень поздняя в саду, Зверь ушел в свою берлогу, Рыба спряталась в пруду. Скучно, страшно до рассвета — Кто там ходит под окном? Далеко умчалось лето На коне на вороном. Но, часов покорен бою, Милую целую прядь, Я люблю вдвоем с тобою Звукам осени внимать.

4. «Руки хладные в награду…»

Руки хладные в награду У камина отогрев, Прочитали мы балладу Про «Двенадцать спящих дев». На дворе мороз веселый, И как войско на врага, Белый рой снежинок-пчелок Вьюга сыплет на снега. Верь мне, милая подруга, Что, ведомые судьбой, В мире мы нашли друг друга, Небом связан я с тобой. И горят для счастья свечи Путеводною звездой И окутывают плечи Светотканною парчой.

«Поднимается ветер сухой и холодный…»

Поднимается ветер сухой и холодный, Листьев желтые груды шуршат, как прибой, По асфальту скользя, и над пропастью водной Наклоняется к озеру тополь сухой. Осень, осень, любимое время поэтов, Догоранье над городом смутной зари, Запах яблок и кофе, мерцание света, В полутьме и в тумане вверху фонари. Я люблю, по парижски закутавши шею Черным, в крапинках, шарфом, без цели идти Вдоль опавшего парка, где бледные феи, Улыбаясь прохожим, стоят на пути. Я смотрю, как прекрасны старинные зданья — Романтический, прошлого века наряд, Я читаю в них отблеск любви и страданья, Повторяя чужую строфу наугад. Тут Верлэн проходил, здесь Леконт жил когда-то Жизнь становится сном, все как будто во сне, А над крышами, в небе, как черная вата, Тучи медленно движутся к сонной луне.

«Выйду в поле. На шоссе всё то же…»

Выйду в поле. На шоссе всё то же. Изредка мелькнёт велосипед. Вновь такой же, со вчерашним схожий, Вечер, полумрак и полусвет. Фонари автомобилей, звёзды, Грусть о тех, которых не вернуть. Тихий и прозрачный летний воздух И кремнистый лермонтовский путь. Снится мне: за грани туч прекрасных, За ограды всех миров иных, Музыкой таинственной и страстной Ввысь летит дыхание земных, И, росой вечерней ниспадая На траву и пыльные кусты, Хрупкой влагой, не достигнув рая, Падает на землю с высоты.

«Помолимся о том, кто в тьме ночной…»

Помолимся о том, кто в тьме ночной Клянет себя, клянет свой труд дневной, Обиды вспоминает, униженья В постели смятой лежа без движенья, И перед ним два призрачных пятна — Окно и дверь, холодная стена… Больнее нет обиды — униженья. Помолимся о том, кто в час забвенья И отдыха — без отдыха, без сна, Всю ночь перед бутылкою вина, Над грубой незапятнанной бумагой Склоняется и дышит грустной влагой Морей незримых, слышит шум времен: Пусть к небу темное лицо поднимет он, Пусть свет увидит он, пусть будет так, как надо. Помолимся о том, кто у ограды Иль в опустевшем доме у окна Заране знает — не придет она. Еще помолимся мы о страданьи, О радостях, о горе, о желаньи, О звездах, о Венере, о Луне, О грешниках, пылающих в огне; Помолимся о подлых и преступных, О нераскаянных и недоступных, О самых гордых гордостью земной. Но как молиться о душе такой, Ни с кем в своем несчастьи несравнимой — О том, кто знает, что в глазах любимой Безвыходная скрыта пустота, Кто ранен совестью, в ком нищета, Кто мог бы все — и заградил уста, — Такое горе — неисповедимо.