Собственное дело

Злата плавно прокралась ко мне, резко схватила меня за ремень брюк и прищурилась.

– Значит так, мы все сейчас садимся в машину, едем домой и обстоятельно разговариваем. Без всех этих истерик, надуманных причин и попыток сбежать, не разобравшись в ситуации, - ткнула она меня в грудь указательным пальцем.

– Думаешь, мне что-то не понятно из того, что я увидел и услышал здесь сейчас?
– Скривился. Нет, во мне все сопротивлялось и отказывалось верить, но Пашка стоял на коленях перед Златой и рассказывал, какой я псих. Что тут можно было понять не так?

– Петь, если бы твой высокоинтеллектуальный братец сразу тебе все рассказал, то мне вообще бы не пришлось с ним разговаривать, - процедила она, крепко удерживая меня рядом. Можно было, конечно, вырваться, но вокруг полно людей, и сцен устраивать не хотелось. – Да и вообще, у вас не семья, а тайна на тайне. Разбирайтесь со своими тараканами сами, если не хотите, чтобы я лезла в ваши шкафы со скелетами.

Я замер. Сознание пронзила мысль, которая должна была прийти ко мне еще очень давно.

– Пашка трепло, - выдохнул, понимая, что в глаза ей смотреть теперь не смогу еще долгое время. – Давно знаешь?

– Да сегодня только узнала, - она несколько растерянно на меня посмотрела. – Я ж про вашу тетку и не слышала до этого.

Какую тетку? Та-ак! Я повертел головой, прихватил Злату за плечо и повел прочь из торгового центра. Кажется, пора Пашке устроить локальный армагеддон за болтливость. Злата попыталась затормозить немного и позадавать вагон вопросов.

– Мы сейчас едем домой. Там разговаривать безопаснее, - бросил я на ходу.

Кажется, она даже не замечала взгляды, направленные в нашу сторону. Сестра Людмилы Палны Жиловой, примелькавшаяся на всякого рода светских мероприятиях и иногда попадавшая в сводки светской хроники, не могла не вызвать интерес. Ее здесь и сейчас определенно узнавали.

Гоша ждал нас на парковке у машины. Пашка с кислой миной сидел на переднем сиденье и дулся на весь мир. Наше появление в машине он проигнорировал.

– Куда едем? – Гоша устроился за рулем и вопросительно глянул на Злату.

– Домой, Гош, - выдохнула та и отвернулась к окну, думая о чем-то своем.

За все время пути никто из находившихся в автомобиле не проронил ни слова. Злата увлеченно рассматривала вечно спешащих куда-то пешеходов, Пашка, кажется, заснул, я же размышлял. Выводы у меня уже через десять минут стали совсем неутешительными. По оговоркам, по Пашкиному поведению, по отсутствию у Златы хоть какого-то удивления от того, что брат назвал меня психом я понял, что являюсь идиотом в квадрате. Злата прекрасно знала, что я по ней долгое время с ума схожу. Осталось выяснить, как долго она в курсе всего этого. А еще возник вопрос: если она все знает, то почему меня не бросила ко всем чертям с моими закидонами? Любая другая на ее месте бежала бы от меня без оглядки, а эта сидит рядом и задумчиво смотрит в окно машины.

Решившись, я протянул руку и накрыл ее ладонь, лежащую на колене, своей. Слегка сжал пальцы, показывая, что я в любом случае останусь рядом и понял весь идиотизм своего поведения там в кафе. Надо было лучше анализировать все происходящее и сделать соответствующие выводы, сейчас не пришлось бы с видом побитого пса сидеть возле Златы и ждать ее решения. Если честно, то мне впервые в жизни стало страшно: а вдруг я умудрился разрушить все, что возникло у нее ко мне за последнее время? Ведь возникло же, я это не мог не почувствовать.

– Приехали, - оповестил нас Гоша.

Пашка тут же перестал изображать из себя Вия и принялся осматриваться. Если он планировал сбежать здесь, то зря. Охраны по моему настоянию в дом было натащено приличное количество, так как неугомонный Иммануил до сих пор жил в другом крыле этого особняка.

– В дом! – Приказала Злата, заметив метания моего брата. – Сначала разговор, а потом ужин. Не люблю оставлять нерешенные проблемы на долгий срок.

Я же был рад только тому, что свою руку из моего захвата она так и не выдернула. Это дарило надежду.

Разговаривать нам было велено в кабинете. Злата просто вошла туда, мягко вытянула свою ладонь из моей, села на свое рабочее место, жестом показала нам на диван и кресло и сложила руки на груди.

– Павел, расскажи брату то, что ты рассказал мне в кафе, - велела она.

Пашка, плюхнувшись на диван, злобно зыркнул в ее сторону и тоже сложил руки на груди. Мне же пришлось умоститься в кресле и выжидательно замереть.

– Каринке хуже, - выплюнул он через минуту, так как мы даже не попытались хоть как-то облегчить ему задачу.

Я вздохнул.

– Она больна с детства, - ответил безэмоционально. – Ей постоянно то лучше, то хуже.

Брат поморщился от того, что услышал. Но я же чистую правду говорил.

– Операция поможет, я узнавал. Она сейчас в клинике, тетя Поля с ней. Нужны только деньги…, - попытался он достучаться до меня.

– Не сомневаюсь, - кивнул и полез в планшет. – Адрес, - потребовал.

Пашка мрачно на меня зыркнул, но адрес сказал. Ага, эта больница есть в нашей базе. Отлично! Что ж, сейчас посмотрим, чем там занимаются наши родственницы. Найдя нужную камеру, я усмехнулся и повернул экран к Злате.

– Это вот эта Карина? – Утонила та, вглядываясь в картинку на планшете.

– Да, - кивнул.

– Павел, а ваша сестра сейчас в каком состоянии находится? – Умница моя, быстро сделала выводы.

– На аппарате ИВЛ и в медикаментозном сне. Мне так врач сказал, - растерянно пробормотал тот.

Я выключил экран и откинулся на спинку кресла.

– Едем, - Злата решительно встала на ноги.

– Куда? – Пашка тоже вскочил, мне же для этого понадобилось на пять секунд больше.

– Пообщаемся с твоими родственницами, - улыбнулась любовь всей моей жизни.

– Ты больна, еще не ужинала, и тебе надо отдыхать, - попытался я оспорить ее решение.

– Тамара Антоновна за три минуты заварит мне ту гадость, которая и мертвого поднимет. А Гоша, между прочим, еще не уехал, так как собирался потом отвозить Павла домой, - поиграла она бровями и громко чихнула.

Я вздохнул, но перечить не стал. Если Злата что-то вбила себе в голову, то отговорить ее от этого практически невозможно. Если честно, то это меня неимоверно раздражало, но и привлекало ничуть не меньше. Я вообще к этой женщине спокойно относиться не мог, а потому просто решил принимать ее такой, какой она для меня являлась на данный момент времени.