Собственность бывшего

И порой в такие моменты я испытываю облегчение. Словно плыла по течению своими силами, совершая правильные движения руками, а Артур всегда подает руку и помогает забраться на лодку. Она скорее всего дырявая, она скорее всего утонет, но как же приятно посидеть, а не плыть, преодолевая себя.

Я разворачиваюсь, ищу Артура глазами, но вместо этого замечаю Шамиля, который жадно целует Кристину, но смотрит на меня.

Становится противно, и я отворачиваюсь на каблуках и тут же оказываюсь в жестких руках Артура.

Дыхание перехватывает, по коже пробегает ветром мороз, покрывая все инеем, а в горле образуется ком.

Взгляд продолжает упираться в светлый фон рубашки, проглядывающей из пиджака. Под ней я почти ощущаю частое биение сердца, а около виска тяжелое дыхание.

Но я не могу заставить его поднять. Знаю, что если сделаю это, то обратного пути не будет. И теперь ему меня даже привязывать не придется.

Особенно, когда я увидела, что Артур не врал и Кристина действительно связана с другим.

— Ты это подстроил? Решил показать мне, что не врал?

— Диана, — его голос как мед, растекающийся по венам. К нему липнешь, хочется языком его слизать. Но я борюсь с собой, как учила Алена. Никита ее, они оба это знают, а Артур никогда не будет моим. Он может только дать себя взаймы, с обязательным возвращением. – Я лишь сказал Кристине, где ее мужчина. Того, что сюда поедете вы, я знать не мог.

Я убираю его руки с себя и отхожу на шаг, так и не подняв взгляд.

— Мне надо домой.

Глава 28. Диана

— Домой? — стреляет он мне в спину. — А где твой дом, Диана?

Как я устала.

Как хочется просто закрыться в своей комнате, которой у меня никогда не было.

Сначала дом в деревне, где было всего одно помещение, потом съемная однушка, потом общежитие, затем квартира Артура, после квартира, где мы жили с Виталием.

Никогда у меня не было места, которое я бы смогла полноценно назвать домом. И он, скотина, знает, на что надавить.Он все про меня знает. Я открытая книга... Верно?

Я хочу уйти, правда, хочу сделать то, чего он ждет. Но в груди растет такая обида, такой коркой покрывает сердце, что я не иду на поводу Артура и остаюсь в клубе. Ведь он наверняка очень хочет, чтобы я назвала домом его квартиру. Ждет этого.

Не спорю, там было хорошо, но это клетка, в которую не хочется возвращаться. И пора это ему доказать.

Я шагаю вперед и резко сворачиваю, тут же теряясь в толпе. Захожу в самый центр танцпола, где подхватываю ритм мелодии и битов, где больше не обращаю внимания на взгляды, где больше не боюсь наступить на ногу кого — то из окружающих.

Он должен оставить меня в покое.

Он должен дать мне дышать.

Он должен понять, что он не знает, чем закончится эта книга.

Виталий, конечно, ему не соперник, секс с ним он даже не считает за измену, скорее, за временное хранение.

Значит, нужен тот, кто будет ему противен.

А я очень хорошо знаю, что Артур ненавидит своего отца — татарина. Он ненавидит эту часть своей натуры и будет сильно разочарован, если я пересплю с таким же.

А взгляд Шамиля все еще на мне. Скользит, обещает. Я чувствую его. Пытаюсь загореться им. Стать такой же как мать. Чтобы и меня Артур возненавидел и оставил в покое. Сделать хоть что-то.

Алена говорит, надо сделать так, чтобы Артур бегал, ревновал. А я считаю, нужно заставить Артура навсегда оставить меня в покое.

— Я рад, что ты осталась, лейла.

Его голос не приводит меня в смятение. Когда я поворачиваюсь и он прижимает меня к себе, не ощущаю желания. Скорее, чувствую себя обязанной улыбнуться и спросить:

— У тебя скоро бой. Ты обычно занимаешься сексом до или после?

Его глаза расширяются, зрачки закрывают и без того темную радужку. А руки, которыми он меня держит, напрягаются. Становятся неприятными клешнями.

— Я могу заниматься сексом даже во время боя, — смеется он, сверкая зубами, и тут же наклоняется. — Хочешь меня продинамить?

— Напротив, хочу, чтобы отвел меня в свою машину и трахнул. Чтобы убедился, что я не девственница.

— Не думай, что это может меня разочаровать, — берет он меня за руку и ведет сквозь толпу. По залу. В сторону черного входа.

В этот момент я достаю телефон, включаю его и, стараясь делать это незаметно, набираю номер Артура, но тут же выключаю звук его голоса, оставляя ему возможность только.... слушать.

Пусть слышит.

Пусть исчезнет.

— Как тебе тачка? — зачем-то спрашивает Шамиль, а я почти не вижу. Джип и джип.

— Вместительная.

— О да, отличный траходром, — открывает он дверцу и дает залезть на заднее сидение спиной, тут же наваливаясь сверху и закрывая двери.

Его густой слишком приторный запах заполняет ноздри, а губы находят шею.

— Ты такая сладкая, лейла. Такая маленькая. Давай проверим, сможешь ли ты принять моего жеребца, — выдыхает он, копаясь в моем платье, задирая его все выше. А я, помня о телефоне, сглатываю тошноту и говорю:

— Да, трахни меня. Сделай это грязно.

Я чувствую давление между ног, которые он раздвинул, его пальцы уже рвут колготки, по ногам ползет холод, а в груди растет дыра.

Я никогда не понимала, как мать может отдаваться разным мужчинам. В том числе за деньги или дозу. Верила, что Артур будет моим первым и единственным.

Но, оказывается, это не сложно, можно просто закрыть глаза и не думать, что сейчас со мной будет делать этот мужчина. Можно просто решить, что у меня нет дома и нет тела.

Оно никогда мне не принадлежало.

Но у меня всегда останется душа.

Треск трусов оставляет последний шанс на спасение самой себя, но я знаю, что его не будет. Своим решением я начну новую жизнь без Артура, без клетки, останется только смыть грязь, которая по ощущениям налипла на все тело, словно цемент.

Но в этот момент нас отвлекает звук удара и резко разбитого стекла.

Часть осколков сыпется мне на лицо, и я кричу от страха.

Шамиль тут же дергается, поднимается и открывает дверцу.