Собственность и государство

Пока человек остается свободным существом, то есть пока он остается человеком, начала права должны сохраняться неприкосновенными. А потому должны сохраниться и собственность во всей своей полноте, и свобода договоров, и наследственное право, как неотъемлемая принадлежность семейного начала; рядом с формальным равенством должно сохраниться материальное неравенство, которое составляет неизбежное последствие свободного движения сил и которое одно дает возможность проявляться всему бесконечному разнообразию жизни. Посягать на эти начала значит посягать на коренные основы человеческой природы, на требования свободы, на достоинство человека как разумного существа. А так как именно на этих человеческих началах зиждется всякая разумная гражданственность и всякое просвещенное общежитие, то нарушение этих начал было бы вместе с тем разрушением истинных оснований общественной жизни.

Таков результат, к которому приводит нас исследование начал, управляющих юридическими отношениями, результат, равно оправдывающийся умозрением и опытом. Из предыдущего ясно, что право, вытекая из самой природы человека, из свойств, неразрывно связанных с духовною его сущностью, составляет стройную, цельную систему, в которой все части держатся друг-другом и связаны разумною связью. Но эта система не составляет только плод отвлеченного мышления; именно эта система развивается в истории и осуществляется в жизни. Умозрение подтверждается опытом, и в свою очередь опыт находит подтверждение в умозрении. Если, ввиду жизненных фактов, мы не можем смотреть на существующую систему права, выражающуюся в собственности, в договоре, в наследстве, только как на плод логического отвлечения, то с другой стороны, ввиду теоретической необходимости, мы столь же мало можем видеть в ней только преходящее историческое явление, которое со временем должно уступить место иному порядку. Согласие умозрения и опыта возводит эту систему на степень неопровержимой истины, или непреложного закона человеческого духа и человеческого развития. И этот вывод, если можно, еще более подкрепляется полною несостоятельностью противоположных воззрений, тою бесконечною путаницею понятий и теми вопиющими противоречиями, которыми характеризуется социализм всех видов, а вместе и тесно связанная с ним социал-политика. То будущее, о котором мечтают социалисты и социализующие политико-экономы, не что иное как праздная фантазия, равно лишенная и теоретического и практического основания, не имеющая опоры ни в умозрении, ни в опыте. Будущее имеет только то, что коренится в вечных и неизгладимых свойствах человеческого духа, и что, по этому самому, имеет корни во всей прошедшей истории человечества. Отсюда мы можем вынести непоколебимое убеждение, что создаваемое тысячелетиями здание человеческого общежития, несмотря на все обуревающие его невзгоды, не погибнет. Исчезнут перед светом разума лишь те учения, которые, коренясь в современной умственной анархии, обязаны своею силою единственно воззванием к страстям невежественных масс. Много горя и много страданий постигали и постигнут еще человечество на его многовековом пути; но лекарство против них оно может найти не в праздных мечтаньях утопистов и не в разрушительных стремлениях фанатиков, еще менее в жалких практических сделках между противоположными воззрениями, а лишь в ясной мысли, которая, возводя бесконечное разнообразие жизни к глубочайшим основам человеческого духа, одна способна связать прошедшее с будущим.

Книга II. Промышленность

Глава I.СВОБОДА КАК ЭКОНОМИЧЕСКОЕ НАЧАЛО

В предыдущей книге мы рассматривали свободу как источник права и вывели проистекающие из нее юридические отношения. Но свобода есть вместе с тем и экономическое начало, она составляет источник промышленной деятельности. Отсюда рождается новый мир, мир экономических отношений, управляемых экономическими законами.

Промышленная, или хозяйственная, деятельность имеет целью удовлетворение материальных потребностей человека. Эти потребности могут быть двоякого рода: личные и общественные. Если лицо имеет свои физические нужды, то и общество как целое имеет свои материальные нужды. Защита, суд, администрация требуют материальных средств, которые могут быть удовлетворены только промышленного деятельностью.

Кто же судья всех этих потребностей? Очевидно, что судьей общественных потребностей может быть только общество или представляющая его власть, судьею же личных потребностей является само лицо как свободное существо. Потребности раба определяются господином, свободный человек сам определяет свои нужды и сам заботится об их удовлетворении. А так как далеко значительнейшая часть промышленной деятельности имеет задачею удовлетворение потребностей отдельных лиц, так как самые общественные потребности в значительной степени служат только средствами для удовлетворения личных потребностей, то ясно, что свободная воля лица является важнейшим определяющим началом всего экономического производства. Им установляется требование, удовлетворение которого составляет цель промышленной деятельности. Общественное начало служит здесь только восполнением.

Еще большее значение имеет личная воля в добывании средств для удовлетворения материальных потребностей. Эти средства извлекаются из окружающей природы. Но они не даются даром. Надобно покорить природу, приспособить ее богатства к человеческим нуждам, а для этого необходим труд. Обращенный на покорение природы труд составляет главный источник промышленного производства. Но труд есть чисто личное дело. Трудится не общество как целое, трудятся отдельные лица, и только из труда отдельных лиц общество может почерпать средства для удовлетворения своих собственных потребностей.

Хозяйственный труд может быть двоякий: свободный и крепостной. Мы уже видели историческое значение рабства. Оно обнаруживается в экономической области, так же как и в юридической. На низших ступенях экономического быта крепостной труд может быть выгоднее свободного. Это признается ныне всеми значительными экономистами. Человека, не прошедшего через школу высшей гражданственности, не привыкшего к постоянному труду и не понимающего своих настоящих выгод, надобно принудить к работе, для того чтобы извлечь из нее надлежащую пользу. Дикие, будучи предоставлены себе, мало работают и еще менее сберегают. Но крепостной труд производителен только до известной степени. Никогда принуждение не может заменить той внутренней энергии, которая проистекает из свободной самодеятельности. Свобода одна совместна с высшим существом человека, а потому одна в состоянии раскрыть все лежащие в нем силы. Раб работает лениво и без участия к своему делу. Между его человеческою природою и принудительною работою существует неустранимое противоречие, которое мешает успешности производства. Поэтому свобода составляет высшую норму и цель промышленного развития, так же как она составляет высшую норму и цель юридического порядка. Это едва ли подлежит спору.

Между тем в свободе кроется начало всякого индивидуализма. Как скоро мы признаем свободный труд нормальным источником промышленной деятельности, так вместе с тем мы признаем, что промышленность есть такая область, в которой по самому существу дела должен господствовать индивидуализм. Следовательно, те, которые восстают против индивидуалистического начала в экономическом мире, логически должны требовать уничтожения свободного труда. Это и делают последовательные социалисты. Те, которые, ополчаясь против индивидуализма, стоят вместе с тем за свободу труда, сами не понимают, что говорят, и обличают только внутреннее противоречие своих воззрений. Таковы новейшие социалисты кафедры.

Наконец, если свобода составляет исходную точку и движущую пружину всей экономической деятельности, то от нее же зависит и употребление плодов этой деятельности. Присвоение приобретенного тому, кто приобретал, есть столько же экономическое, сколько и юридическое начало. Право признает и охраняет его с формальной стороны, во имя справедливости, экономическая наука поддерживает его в видах достижения наилучших результатов деятельности: она провозглашает, что только при этом начале свободный труд может быть производителен. Вне этого остается одно рабство. Следовательно, с экономической, так же как и с юридической, точки зрения свобода и собственность неразрывно связаны друг с другом. Собственность же состоит в возможности свободно распоряжаться своим имуществом. Какое употребление человек сделает из того, что им приобретено, в этом он один судья и никто другой. Общество может только требовать от него известной доли доходов на общественные потребности, в остальном он полный хозяин. Как свободное существо, он один судья употребления своих средств, так же как он один судья употребления своих сил. Он может обратить их на свою или на чужую пользу; он может их потребить или сберечь для нового производства: во всем этом \ решение принадлежит ему одному. И этим только достигается самая цель производства - удовлетворение потребностей. Если свободный человек сам судья своих потребностей, то он точно так же сам судья своего удовлетворения. Никто другой за него этого решить не может. Отсюда общепризнанное правило, что каждый сам лучший судья своих интересов.

Таким образом, свобода составляет начало, середину и конец всей промышленной деятельности человека. Индивидуализм господствует здесь во всех сферах и на всех ступенях производства и потребления. И это вытекает не из временной только потребности, не из господствующей в известную эпоху односторонней точки зрения, а из самой природы вещей, из свободной человеческой деятельности, обращенной на покорение внешней природы целям человека. Люди могут сколько угодно соединять свои силы; пока они остаются свободными существами, следовательно, хозяевами своих сил и средств, это соединение может быть только делом свободного соглашения. Принуждение в области экономической деятельности совместно лишь с рабством.

Свобода составляет однако же только формальное начало человеческой деятельности; надобно определить ее содержание. Право довольствуется формальным охранением свободы, ибо оно само имеет формальный характер. Промышленность же дает содержание деятельности; а потому здесь необходимо знать: какие цели ставит себе человек и какими побуждениями он руководится?

В экономической области побуждениями к деятельности могут быть: 1) принуждение - начало несвободного труда; 2) личный интерес, или промышленная выгода; 3) нравственное начало - любовь; 4) общественное начало - стремление к общей пользе.

Если мы взглянем на то, что происходит в действительности, то мы увидим, что побуждением к промышленной деятельности всегда были и есть только два первые начала: принуждение составляет источник несвободного труда, личный интерес - источник труда свободного. Остальные два начала являются случайно и не играют существенной роли в экономической жизни человечества. Это относится не к современному только состоянию обществ, в которых, как уверяют, господствует односторонний индивидуализм, но и ко всему прошедшему. Даже при крепостном труде господствующим началом является личный интерес рабовладельцев, которому насильственно служат рабы. Отличие современного порядка от всех предшествующих исторических ступеней заключается единственно в том, что принудительный труд совершенно отменен, и остается один труд свободный. Вследствие этого личный интерес сделался исключительно владычествующим началом промышленного быта.