Собственность нефтяного магната

Пока незнакомая женщина что-то говорит со сцены про успех какого-то трастового фонда, я склоняюсь чуть ниже к Рустаму и тихо спрашиваю:

– Ты с ним работаешь?

– С кем? – не отрываясь от изучения меню, лениво уточняет Рустам.

– С этим Эрнестом… как его там…

– Федоровичем?

– Да, с ним.

– Конечно. Закупаем у него нефтепродукты. Почему тебе это вдруг стало интересно? – вскидывает мужчина бровь.

– Просто… - замявшись на секунду, все же произношу я, - он какой-то неприятный. Я бы была с ним поосторожнее.

На губах Шахова появляется улыбка и он переводит на меня насмешливый взгляд, мол, ты серьезно собралась меня поучать? Этим сарказмом даже его слова пропитаны.

– Девочка, поверь мне, я в этом бизнесе больше десяти лет, и здесь нет ни одного человека, кто посмел бы что-то не так сделать. Все мы завязаны в одном деле – если тонет один, он обязательно потянет за собой других. Но за совет спасибо, он забавный.

Я обиженно отворачиваюсь. Я ведь и не собиралась раздавать советы такому серьезному бизнесмену, как Шахов, просто поделилась наблюдением, что этот Эрнест скользкий тип…

– Не дуй губки, Лис. Тебе не идет, - весело шутит Рустам. У него, в отличие от меня, настроение поднялось на несколько пунктов. Похоже, он вообще всерьез ничего не воспринял.

Я хлопаю вместе со всеми закончившейся речи, хотя не слушала вообще. На смену женщине поднимается губернатор нашей области. Когда официант подходит к нашему столику, Шахов интересуется:

– Ты что-нибудь выбрала?

– Я не голодная.

– Мне и девушке по стейку и бутылку лучшего вина, - распоряжается Рустам, отдавая меню.

Хочу было возразить, но взгляд у Шахова выразительный, поэтому лишь киваю, подтверждая его слова. Официант уходит, а внутри снова берет верх любопытство.

– Скажи, ты сюда приезжаешь по вопросам бизнеса? Вроде наш город не такой уж и большой…

Все же мне до сих пор интересно, что такой богатый человек, владелец нефтедобывающих и перерабатывающих предприятий забыл в нашем захолустье. У кого еще спрашивать об этом, как не у самого Шахова?

– И это тоже. Ну и я здесь жил большую часть детства.

– Правда? – оживляюсь, - Я и не знала.

– Что, даже в интернете обо мне информацию не поискала? – лукаво прищуривается Рустам. Он выглядит сейчас таким красивым с улыбкой на лице, что я смущенно улыбаюсь в ответ.

– Нет, - честно отвечаю, - Я как-то… не подумала об этом, если честно.

– А я о тебе вот поискал. Не в интернете, конечно, - хмыкает многозначительно.

– Да? Обо мне? Зачем? – изумляюсь.

– Я не пускаю в свою кровать, кого ни попадя.

– То есть ты хочешь сказать, что досье на меня достал сразу после того, как я к тебе пришла? – фыркаю недоверчиво.

– До, - поправляет Шахов.

– До?

– До того, как ты ко мне пришла. Скукота у тебя, а не досье. Хорошая девочка, в школе пятерки, медаль за выпуск, экзамены на хорошие баллы. Что же ты сама не поступила в университет с такими результатами?

Хмыкаю невесело. Все ведь это было совсем недавно – и экзамены, и выпускной класс, и школа… а кажется, будто целая жизнь прошла. Вот, что бывает, когда сталкиваешься со взрослыми проблемами сразу.

– Я подавала документы. Мест очень мало бюджетных и на них прошли все стобалльники, так что мои хорошие баллы – это так… ни о чем. Оплату за курс я бы не потянула одна. Ты не подумай, - спохватываюсь, - я откладываю почти все деньги, коплю, я не из этих… которые только через постель…

Рустам чуть качает головой:

– Успокойся и не забивай этим голову. Лучше посмотри – твой новый знакомый на сцене, - в голосе слышатся ядовитые нотки.

Вместо закончившего говорить губернатора на сцену действительно поднимается Алекс вместе с другими музыкантами. Видимо, официальную часть решили разбавить живыми выступлениями, чтобы гости не заскучали.

– Мы просто поболтали, - возражаю снова.

Меня отвлекает вспышка фотоаппарата, такая внезапная, что я испуганно дергаюсь. Она ослепляет на секунду – журналист возник будто из ниоткуда, без остановки щелкая затвором и тараторя:

– Рустам Вячеславович, как вы прокомментируете, что ваш партнер оказался замешан в коррупционном скандале? Вы знали про вырубку леса в заповеднике и что нефтепровод собирались проложить прямо через него? А ваша спутница знает о том, что вы… - договорить он не успевает, потому что подоспевшая охрана скручивает папарацци так, будто преступника поймали, и тащит к выходу.

– Боже… - выдыхаю потрясенно и поспешно делаю глоток воды. От неожиданности и испуга сердце колотится, как бешеное.

– Испугалась? Успокойся. Никто из журналистов сюда не проберется больше, - Шахов выглядит абсолютно спокойным. Ну правильно, с ним-то такое куда чаще случается.

– О чем он говорил? О чем я должна знать? – спрашиваю у него, вспомнив, что папарацци не успел договорить.

– Выбрось из головы. Это просто сплетни. Ты что, не знаешь подобных журналистов? Собирают всякую грязь, чтобы написать очередную высосанную из пальца «сенсацию», - морщится Рустам.

Очевидно, что говорить о произошедшем он не хочет, а я… да кто я такая, чтобы заставлять его? Так что я делаю вид, что ничего не произошло и принимаюсь за как раз принесенную еду.

Все, что я поняла за прошедшие четыре часа – подобные мероприятия сплошная скука. Все ходят с любезными улыбочками, делают вид, как им интересно, таким одухотворенным и интеллигентным, а на деле глотки друг другу готовы перегрызть. Ну, с глотками я, конечно, преувеличила слегка, но вот косточки перемыть – точно. Например, после, когда я снова бродила в одиночестве по залу, пока Рустам обсуждал что-то важное, в лицо мне улыбались все, а стоило отвернуться, как сразу же слышались шепотки. А я думала, хуже бабок на лавочке сплетниц не бывает, но нет… дамочки, считающие себя пупом земли из-за того, что им повезло быть побогаче других, точно их переплюнули. Бабульки хотя бы не смотрят на тебя, как на пустое место.

Вроде бы страшного ничего не происходит, мне никто не сказал и слова плохого, но атмосфера давит, заставляя все больше нервничать. И только я решаюсь наконец подойти к Рустаму и попросить если не уехать вместе, то хотя бы отпустить меня домой, как кто-то цепко хватается за локоть.

– Что, думаешь победила, а? – шипит над ухом явно перебравшая София.

Я едва удерживаюсь на высоких каблуках, когда она дергает меня к себе, и быстро оглядываюсь по сторонам, надеясь, что никто не заметит зарождающейся перепалки.