Собственность Верховного бестиара

Нулевик смотрел на него широко распахнутыми глазами, на губах застыла пена, в скрюченных пальцах – крохотный пузырек с настоем беладонны.

Парень был мертв.

Алина

Юрал замер, как был – рядом со мной. Да и было отчего: сила Верховного бестиара накрыла берег, как грозовая туча под порывами ветра небо. Быстро, неотвратимо. Неумолимо.

Михаил Велимирский вступил в должность меньше недели назад, еще до того, как столица сняла траур по предыдущему Верховному. Этот мужчина словно весь состоял из квадратов и резких углов: массивный и при этом подтянутый, широкоплечий, с острыми лезвиями скул и жесткой линией подбородка. Темные, коротко подстриженные волосы даже не мог подхватить ветер, а впрочем, и сам ветер утихомирился при его появлении вмиг.

Жеребец, чьи поводья он натянул, всхрапнул и остановился, как вкопанный. Черный, как ночь – если бы не шпоры, он бы слился с хозяином. Ни единого пятнышка, только глаза сверкают янтарем, и эту породу ни с какой другой не спутаешь. Хьердаррских амазинов отличали как раз глаза и тонкие на первый взгляд полосы чешуи под гривой – справа и слева, и на боках. Эти лошади единственные были приспособлены ко встрече с тварями Бездны.

Михаила сопровождали пятеро всадников – звезда бестиара. Так называют боевое построение, которое создается при любом прорыве. Среди бестиаров есть ведущие, а есть ведомые. Бессменные спутники, которые со своим ведущим всегда, в боях и в поездках. Если посмотреть сверху, их расстановка выглядит как звезда, даже в движении. Отсюда и название. Вот и сейчас Михаил в центре, в самом ее сердце, но, вскинув руку, он разрешает построению распасться и выезжает вперед.

– Почему не в полях? – спрашивает Юрала, а смотрит на меня. Я сегодня уже «поймала» взгляд бестиара, но этот иной. Он смотрит на меня так, как бестиары обычно рассматривают людей: как вещь, словно прикидывая, есть ли от нас какая-то польза.

Юрал открывает рот, но тут же его закрывает, он словно язык проглотил.

– Ты немой? – резко интересуется один из спутников Михаила, статный блондин. – Отвечай, когда с тобой разговаривает Верховный!

Вместо ответа Юрал бледнеет еще сильнее, и мне не остается ничего иного, кроме как произнести:

– Моя смена начнется позже, мы просто хотели вместе пообедать…

– Закрой рот, девка! – осаживает меня все тот же блондин, но Михаил вновь вскидывает руку.

Чуть трогает бока жеребца, подъезжает к нам ближе, вплотную. От него и до этого на берегу словно тень легла, сейчас же я буквально оказываюсь в тени. Возвышаясь надо мной, бестиар смотрит на меня сверху вниз, и теперь в его глазах я вижу, а точнее, чувствую иное. Чувствую, потому что опускаю взгляд, но мне и без того достаточно. По моей коже течет его интерес – какой может быть интерес у Верховного к найденной в лесу девчонке. Платье словно становится прозрачным, оно будто растворяется, рассыпается на куски, как от старости. Ничего такого, конечно, не происходит, но я с трудом справляюсь с желанием подтянуть руки к груди и прикрыться.

В довершение всего мне на подбородок ложатся пальцы: жесткие, сильные, не подчиниться которым просто физически невозможно. Он поднимает мою голову медленно, сантиметр за сантиметром, словно ему доставляет удовольствие растягивать это процесс. Все выше и выше, и выше, я словно скольжу, как по тонкому весеннему льду, только сейчас по иссиня черному мундиру, по перевязи к плотному воротнику, по мощной шее с резким бугром кадыка. Выше. Еще выше. До того самого мгновения, как я отражаюсь в глазах с клубящимся в них наследием Бездны, и у меня начинает кружиться голова.

– Как тебя зовут? – спрашивает он.

– Алина. – Собственное имя сейчас почему-то кажется чужим.

Его взгляд задерживается на моих губах. Такой откровенный, словно он уже раскрывает их своими. Кожа покрывается мурашками, мне невыносимо хочется зажмуриться и сбежать.

– Тебе не говорили, что ходить по лесу с парнями – позор для незамужней девицы, Алина?

Юрал продолжает молчать, и я поднимаю руку, на которой мерцает браслет. Губы бестиара изгибаются, словно он видит нечто непристойное.

– Ты жениться на ней собрался? – интересуется он, отпуская мой подбородок и положив руку с поводьями на колено.

– Д-да, – это первое, что мой жених выдает за все время.

– Как скоро?

– А… Алина сказала, ч-что торопиться н-не обязательно…

– Вот как. Ну раз Алина сказала, – взгляд бестиара становится хищным. – Сними.

– Что? – сначала не понимает Юрал.

– Сними свой браслет. Ваша помолвка расторгнута.

Я испуганно оборачиваюсь к нему, но Юрал, вместо того, чтобы все объяснить, вместо того, чтобы за меня заступиться, беспрекословно подходит и снимает символ нашей помолвки. Я даже вздохнуть не успеваю, как он касается моей руки, прячет виноватый взгляд и пятится.

– Свободен, – коротко сообщает Михаил. – Еще раз увижу в лесу во время работы – мало тебе не покажется.

«Юрал», – беззвучно шепчу, во мне просто не осталось других слов. Все еще на что-то надеюсь, но и надежда смертна. Потому что когда мой жених разворачивается и дает деру, а я все еще стою и сжимаю в руке сверток с едой, который он мне протянул, Верховный бестиар произносит:

– Поедешь со мной, Алина. – Мое имя он произносит тоже как нечто непристойное, а в следующий миг кивает одному из сопровождающих: – Павел.

В мгновение ока оказавшийся рядом со мной блондин отрывает меня от земли и легко сажает перед Михаилом на лошадь. Повинуясь его жесту, сопровождающие снова выстраивают звезду. Меня вжимает в широкую грудь, и я шепчу:

– Пожалуйста… мне надо вернуться в академию.

– Учеба для девки – пустая трата времени, – комментирует Верховный. – Особенно для такой, как ты.

Хлесткое пренебрежение бьет как пощечина, но я только вцепляюсь в сбрую, и вовремя: Михаил пришпоривает лошадь, и та переходит в галоп.

Глава 3

Алина

В загородную резиденцию, или, правильнее будет сказать, в летний дворец бестиара меня привезли через парадный вход. То, что бестиары живут по своим правилам, никогда и ни перед кем не оправдываются, то, что любой их поступок воспринимается как закон, я знала, но сейчас убедилась в этом воочию. Едва Михаил спешился, к нему бросился слуга, чтобы принять поводья. Меня сдернули, как пушинку – все тот же Павел, он же нес мою сумку.

Куда подевался обед, который для нас приготовил Юрал, я понятия не имела, помнила только, что его забрали из моих рук, когда подсаживали. Юрал… даже вспоминать о нем было больно. Нет, я не ждала, что он бросится меня защищать или воспротивится воле бестиара, это было бы чистейшей воды самоубийство, но хоть что-то сказать… одними губами… тайком. Хоть как-то намекнуть, что он со мной, что все будет хорошо…

– Приведите ее в порядок к вечеру, – коротко произнес Михаил, и это был последнее, что он сказал до того, как взлететь по ступенькам и исчезнуть в проеме широко распахнутых дверей. Даже не взглянув на меня.