СОбытИЕ

– Подождите минутку! Извините, что перебиваю вас, но времени как всегда на раскачку нет. При всем уважении, Константин Ефимович, вы все правильно говорите, конечно. Но мне кажется, вы просто воздух сотрясаете, так как ваши вопросы бессмысленные.

Военные руководители изумленно уставились на него. Видимо, подумал каждый из них, опрометчивости этому потному толстяку было не занимать, раз он решил озвучить вслух нечто подобное, перебив самого главного человека в зале.

Светлана вышла из комнаты, прошлепала босыми ногами в прихожую и открыла входную дверь квартиры.

– Сережа-а! – скромно позвала она.

Замминистра обороны немного опешил от наглости перебившего его гражданского, но сдержался и вежливо спросил его:

– Прошу прощения, вы у нас кто?

– Ах да, извините. Я Харитонов Андрей Васильевич, научный руководитель института общей физики имени Прохорова, академик РАН, доктор физико-математических наук, астрофизик, космолог и так далее.

Замминистра обороны записал это в раскрытый блокнот и спросил:

– Почему же мои вопросы бессмысленные, Андрей Васильевич? Поясните, пожалуйста.

– Сереженька-а-а! – позвала Светлана громче. Ее дрогнувший голос отразился от стен лестничной площадки и эхом вернулся в квартиру.

В подъезде с верхних этажей послышались звуки торопливых шагов, чьи-то крики, матерные ругательства.

Светлана поспешила закрыть входную дверь, затем быстро протопала на кухню. Судя по звукам оттуда, она налила в стакан воду из-под крана, шумно выпила ее и с громким стуком поставила стакан на стол.

– Потому что задать их вообще некому, – ответил астрофизик Харитонов замминистра обороны Ливанову. – Вы сейчас мыслите немного стандартно. Это ведь не автомобиль, который утром мы заметили у своего дома. В таком случае еще можно узнать, зачем он к нам приехал. А это… – Астрофизик указал пальцем в потолок. – Это другая раса, о существовании которой мы никогда раньше не знали. Вдумайтесь в эту фразу! – Он обвел всех присутствующих тревожным взглядом. – Это неизвестные нам разумные существа, причем, как можно догадаться, давно обогнавшие нас в интеллектуальном и технологическом развитии. Никто на Земле сейчас не может дать ответы на эти ваше «первое», «второе» и «третье», как бы актуальны для нас они ни были.

– Да, я согласен, простите, – скромно вставил худосочный мужчина с огромными очками на длинном носу.

Оператор, снимающий происходящее, ни на секунду не прерывал запись, чтобы не упустить ни одного важного слова. Он панорамировал между говорящими участниками столь резко, что у многих телезрителей, наверное, могла вскружиться голова.

– Думаю, в данный момент единственный способ узнать, зачем они прилетели, это… – Астрофизик умолк и лишь развел руками. – Наверное, остается только ждать.

Замминистра обороны нахмурил и без того строгие брови:

– По-вашему, мы должны покорно дожидаться, когда они…

– Но ведь спросить их прямо мы не можем. – И астрофизик Харитонов с чувством выполненного долга откинулся на спинку стула.

– Верно, – сказал мужчина в форме Воздушно-космических сил и погонами генерал-полковника, то есть сам командир ВКС. – Установить с ними связь пока не удается.

– Вы серьезно пытаетесь наладить с ними связь? – удивился астрофизик.

– А что еще делать? У нас никогда не было четкого регламента, как действовать в подобных ситуациях. Мы, можно сказать, проявили инициативу. Посылали сигналы на разных частотах. До сих пор посылаем, как мне докладывают. В ответ – немая тишина.

– А этот объект излучает хоть что-нибудь? Кроме отражения солнечного света, само собой.

На этот вопрос ответил глава Роскосмоса:

– Нет. Никаких излучений. Ни радиоволн, ни электромагнитных импульсов, ни радиации. Ничего. Во всех спектрах и частотах. И это очень странно.

– Совсем ничего? – удивился астрофизик. – Но не бывает такого! Даже у мертвой Луны есть масса излучений.

– Может, это часть их маскировки? – предположил командир ВКС.

– Хотя да, возможно, – задумался астрофизик. – Будь я командиром космического транспорта, я бы тоже перед контактом с другим разумным видом замаскировал свои сигналы. Жаль, мы не можем знать наверняка.

С места неуверенно поднялся худосочный мужчина в больших очках.

– Подождите минуточку! – скромно прервал он остальных, пригнувшись к микрофону. – Я прошу прощения, что врываюсь в дискуссию, просто хочу сказать…

– Пожалуйста, вначале представьтесь, – попросил его замминистра обороны. – Я не знаком с гражданскими. Вас подняли с постели и привезли сюда, но из-за срочности вам не успели сделать таблички и бейджики.

– Моя фамилия Нарышкин, имя и отчество мое Валерий Палыч. Я тоже являюсь академиком РАН, только из отделения биологических наук, секции физико-химической биологии, доктор наук.

– Хорошо, прошу, продолжайте. – Ливанов записал в блокнот новое имя.

Светлана снова протопала к входной двери квартиры и открыла ее.

– Сережа-а-а! – крикнула она, чуть не сорвав голос.

– Я вот что хотел сказать. – Биолог Нарышкин будто сомневался в выводах, которые собирался озвучить. – Мы пока не знаем, как сами эти существа общаются друг с другом. У них может быть совсем другая анатомия и техника для этого. Может, им вовсе не нужны традиционные средства связи с использованием радиоволн и все такое.

– Он дело говорит, – вставил астрофизик.

– Сергей! – позвала Светлана более решительно и твердо. Затем подождав пару секунд, громко захлопнула дверь и застыла в прихожей, видимо, вслушиваясь к звукам лестничной площадки.

Биолог на экране тем временем продолжал:

– Но, допустим, мы установим с ними какой-нибудь тип связи. Нет абсолютно никакой гарантии, что они нас поймут и ответят. А если ответят, то нет гарантии, что их сообщение поймем мы. Я не думаю, что они говорят по-человечески, то есть с использованием ротового отверстия, легких и голосовых связок. У них может быть иной способ общения друг с другом, совсем иные для этого органы.

– Все верно. – Астрофизик Харитонов, внимательно слушая коллегу из научных кругов, задумчиво кивал.

– Поэтому я полагаю, что единственный способ, при котором два разумных существа из разных миров гипотетически могут начать хотя бы примитивную коммуникацию – это, наверное, язык символов. Иными словами, невербальный или паравербальный способ. Но сначала нужно установить какие-то алгоритмы этого общения. А это, по сути, придумать новый язык, новый принцип, новую технику построения фраз, используя уже знакомые нам символы, которые хотя бы мы можем для себя интерпретировать…

– Я немного запутался, – покачал головой глава Роскосмоса.

– Не беда, это всего лишь мое личное предположение. – Биолог Нарышкин сел на место. – Просто мысли вслух. Простите, что я не совсем связно говорю, я очень волнуюсь, так как в первый раз присутствую на подобном совещании.

– А других причин для волнения у вас сегодня нет? – спросил астрофизик.

– Конечно есть, я просто имел в виду…

– Так что нам делать? Продолжать посылать сигналы? – недоумевал командир ВКС. – Или это все зря?