Сочинение на свободную тему (сборник)

Итак, я над своими телесами, Болтаюсь в полуметре над землёй. Кажется, я всё уяснил: инструктаж длился ещё около часа. Теперь пора действовать.

– Закрой глаза, – «слышу» голос слушателя в недрах головы. Конечно, всё условно – ни глаз, ни головы у меня здесь нет, я просто ком энергии. Вместо закрытия глаз я погружаюсь в темноту. – А теперь представь образ художника – точно как ты его запомнил.

В темноте пустого сознания возникает лицо, тело, руки, держащие бокал.

– Открывай!

Посреди захламленной мебелью комнаты на ковре сидел ярко светящийся силуэт, в котором можно было с трудом узнать человека с фотографии (в этом мире всё по-другому). Рядом с ним виднелся силуэт ребенка. Вместе они ползали по ковру, явно во что-то играя. Их слова воспринимались булькающе-хлюпающими звуками. Судя по всему, они смеялись, потому что по пространству расходилась мелкая рябь и всё вокруг приобретало более яркие оттенки. Их смех вибрировал, разгоняя пыльную, серую завесу тонкого мира.

– Я слушаю, – коллега продолжал контролировать меня, где бы я ни находился.

– Мне кажется, он играет с ребенком… – видимо, в моих словах явно ощущалась «неправильность» сложившейся ситуации, потому что слушатель поспешил ответить:

– Давай только без истерик! Никто детей вовлекать не собирается. Ты работаешь прицельно, с хирургической точностью воздействуя только на объект… Так что действуй! Помнишь, что делать дальше?

– Так точно… – огрызнулся я, но с места сдвинулся.

Подобравшись поближе, я начал высматривать в яркой оболочке художника пробоины или утончения, которых оказалось три: со спины в области сердца, справа на уровне шеи и у левой стопы. Я их все перечислил.

– Шея… – коротко отозвался слушатель.

Согласно инструкции, я сосредоточился на пространстве вокруг художника, выискивая знакомых зверушек. Они стали проявляться в окружающей мути лишь спустя какое-то время. Пришлось немного напрячься, ни на что не отвлекаясь, чтобы их разглядеть.

Возле левой пятки расползалась лужица желтоватого желе. Около сердца парил небольшой шар с тремя отростками – уже знакомый мне «дракон», а шею патрулировала серо-чёрная плотная субстанция вроде дикобраза.

Как и говорил слушатель во время инструктажа, от пробоин в ауре к существам были протянуты тонкие нити-трубы, через которые эти создания, паразитирующие на людских энерготоках, питались выбросами энергии. Потоки, действительно, уходили к этим «зверушкам», которые, словно на поводке, не отходили далеко от хозяина, питаясь его силами.

– У каждой сущности свои задачи и свои каналы питания, строго оговоренные законами тонкого мира. Ты должен вмешаться в эти законы и немного их подкорректировать, – объяснял мне слушатель. – Сначала нужно привлечь внимание паразита, закинув «наживку». Найди дыру в защите художника, пробей пространство и развороти это отверстие, пока оттуда ни начнет хлестать энергия. Сделай так дважды в разных местах. Затем, когда «блюдце с молоком» для нашей оголодавшей зверушки будет готово, просто сконцентрируй внимание на самом паразите и протяни от него к открытой «ране» воображаемый канал. Этого будет достаточно, чтобы зверь заметил приготовленную жертву. Самое главное, ни в коем случае не прикасайся к твари!

Когда я сделал всё, как велел слушатель, чёрный ёж учуял приманку. Его шипы стали удлиняться и поползли в сторону свища. С приближением твари к жертве я начал чувствовать неприятное покалывание в груди, словно это я был завтраком паразита. Мне захотелось сбежать.

– Смотри!

Когда отростки чёрного ежа достигли пробоины в шее, он тут же вцепился своими колючками в новые дыры, став жадно поглощать всю вытекающую энергию. И на глазах расти! Ёж теперь питался не только от шеи, но и от сердца и левой пяты.

Когда подключение завершилось и «цепь замкнулась», художник почувствовал неладное, остановил игру и, опираясь на колено, встал. Но уже спустя мгновение рухнул на пол и неестественно скрючился, извергнув струю рвоты. Всё казалось замедленным и нереальным…

А чёрный ёж всё жирел…

Видимо, девочка позвала на помощь, потому что раздался громкий невнятный скрежет, а воздух вокруг потемнел, заполняясь детским страхом. Чернила ужаса, исходящие от ребенка, мгновенно расползлись по всей комнате.

В дверном проёме показался женский силуэт (возможно, дочь или домработница). Она сразу кинулась к пострадавшему. Не нужно было обладать особой внимательностью, чтобы заметить, что новый персонаж этого действа (а по-другому происходящее я не воспринимал) оказался «серым». То есть в её оболочке почти не было ярких красок и цветов! Все они были смазаны серостью!

Такого я ещё не видел. Силуэты всех встречавшихся мне в тонком мире людей были яркими, насыщенными и интересными, в отличие от абриса незнакомки. Поэтому я застыл, не отрывая глаз от небывальщины.

– Миссия завершена! Возвращайся! – голос слушателя вывел из ступора. Наблюдая за происходящим, я словно был в прострации, не имея возможности пошевелиться. Мне и самому стало плохо: все таяло, теряя чёткость, и сам я словно становился менее плотным.

Резкий щелчок вывел меня из страшного сна…

Жадно трамбуя пищу, я думал, что сейчас больше всего боюсь молчания… Страшусь, что слушатель откажется отвечать, резко обрубив расспросы банальным: «Этого знать не положено!» Я даже не могу сказать наверняка, почему отвратный липкий страх остаться в неведении засел в груди – ведь до сих пор почти все мои вопросы не были безответны. Возможно, из-за напряжения: интересующее меня и в самом деле явно выходило за пределы моей компетенции.

Слушатель явно вмешивался в мои думы. Он прервал свои насмешки (судя по всему, его веселило во мне противоречие между желанием знать и опасением хлебнуть больше нормы) милостивым соизволением:

– Спрашивай.

Я спешно проглотил кашицу разжёванной пищи, вытер рот салфеткой и спросил о волновавшем более всего:

– Что теперь будет с художником?

– Боишься, что убил его? – ответил он вопросом на вопрос.

Я промолчал: всё равно говорить смысла нет.

– Не бойся, перепевник, с художником все в порядке. Просто пошёл больший отток энергии. Это на здоровье, конечно, скажется, но несильно и ненадолго… Через недельку или месяц всё станет на круги своя и художник будет кормить свои пороки, как и прежде.