Сочинения в 3 томах. Том 3: Остров Тридцати Гробов. Графиня Калиостро. Необычайные приключения Арсена Люпена

Окончательно подавив внутреннее сопротивление, он поднялся наверх. Квартира была незаперта. К вещественным доказательствам никто не притрагивался. Инспектор сунул их в карман.

С этого момента он стал рассуждать и действовать почти машинально, словно слушаясь приказов учителя, не повиноваться которым он не мог.

Если признать, что неизвестный жил неподалеку от Нового моста, то первым делом следовало отыскать кондитерскую, лежавшую на пути к Бернской улице и открытую в тот вечер. Поиски оказались недолгими. Недалеко от вокзала Сен-Лазар кондитер показал ему большие коробки, формой и качеством картона напоминавшие ту, что была у Ганимара. К тому же одна из продавщиц вспомнила, что накануне вечером к ним заходил господин, прятавший лицо в меховой воротник. Несмотря на это, она заметила у него в глазу монокль.

«Вот первая улика и проверена, — подумал инспектор. — Этот человек вправду носит монокль».

Затем он собрал обрывки газеты и показал их продавцу газет, который без труда признал в них «Ипподром иллюстре». Тогда Ганимар направился в редакцию и попросил реестр подписчиков, откуда выписал фамилии и адреса тех, кто жил вблизи Нового моста и, главное, на левом берегу реки, — ведь так посоветовал Люпен.

После этого инспектор вернулся в полицию и направил полдюжины человек по своим поручениям. В семь вечера вернулся последний и сообщил хорошую новость. Некий г-н Превайль, выписывающий «Ипподром иллюстре» и занимающий квартиру на набережной Августинцев, вышел из дому в шубе, забрал у привратницы письма и газету, куда-то ушел и возвратился лишь к полуночи.

Г-н Превайль носил монокль. Он был завсегдатаем бегов и держал несколько лошадей, которых использовал сам или отдавал внаем.

Расследование продвинулось столь быстро, и результаты его так точно совпадали с предсказаниями Люпена, что Ганимар, слушая доклад полицейского, был потрясен. В который раз он оценил, какими потрясающими возможностями обладает этот молодой человек. За всю свою долгую жизнь инспектор ни у кого не встречал такой проницательности, такого острого и быстрого ума.

Он отправился к г-ну Дюдуи.

— Все готово, шеф. У вас уже есть постановление?

— Что?

— Я говорю, что для ареста все готово, шеф.

— Вы что, знаете, кто убил Женни Сапфир?

— Знаю.

Но откуда? Объясните!

— Случай помог, шеф, — с некоторыми угрызениями совести и слегка покраснев, ответил Ганимар. — Убийца выбросил в Сену все, что могло его скомпрометировать. Часть содержимого в свертке подобрали и передали мне.

— Кто передал?

— Некий владелец баржи, который, опасаясь осложнений, не назвался. Но зато у меня появились улики. А дальше все оказалось просто.

И инспектор рассказал о своих действиях.

— И вы называете это случаем! — вскричал г-н Дюдуи. — И вы говорите, что все было просто! Это же одно из лучших ваших расследований. Доводите его до конца, только будьте осторожны.

Ганимар спешил. Он отправился на набережную Августинцев с полицейскими, которых расставил вокруг дома. Привратница заявила, что жилец обедает, как правило, в городе, но потом всегда возвращается домой.

И правда: еще не было девяти, когда она, высунувшись из окошка, дала знак Ганимару. Тот тихонько свистнул. По набережной Сены шел человек в цилиндре и шубе. Он пересек дорогу и направился к дому.

— Господин Превайль? — выступил вперед Ганимар.

— Да, а вы кто такой?

— Я обязан…

Закончить фразу он не успел. Завидев вынырнувших из тени людей, Превайль мигом отскочил к стене и, оборотившись лицом к врагам, прижался к двери лавки, которая находилась в первом этаже и ставни которой были закрыты.

— Назад! — закричал он. — Я вас не знаю!

Он размахивал зажатой в правой руке тяжелой тростью, а левую руку засунул за спину, стремясь, видимо, отворить дверь.

Ганимар испугался, что мужчина нырнет в лавку и скроется через какой-нибудь задний ход.

— Ну-ну, без шуток, — проговорил он, приближаясь к мужчине. — Тебе не уйти… Сдавайся…

Уже схватившись за трость Превайля, Ганимар вдруг вспомнил предупреждение Люпена: Превайль — левша! Левой рукой он явно старался достать револьвер!

Инспектор мгновенно нагнулся, заметив движение мужчины. Прогремели два выстрела, но пули никого не задели.

Через несколько секунд Превайль, получив удар рукояткой пистолета в челюсть, рухнул как подкошенный. В девять вечера он уже сидел в камере.

Ганимар купался в лучах славы. Быстрая и простая операция по поимке преступника принесла ему внезапную известность. Превайлю незамедлительно предъявили обвинения в нераскрытых преступлениях; газеты превозносили геройство Ганимара.

Поначалу дело пошло быстро. Прежде всего установили, что у Превайля, настоящее имя которого было Тома Дерок, уже случались нелады с правосудием. Кроме того, произведенный у него обыск дал если и не новые доказательства, то, во всяком случае, улики: моток веревки, похожей на ту, которой был обвязан пакет, и нож, которым могли быть нанесены раны на теле жертвы.

Однако через неделю все изменилось. Превайль, до этого времени отказывавшийся отвечать, в присутствии своего адвоката заявил, что у него есть алиби, причем неопровержимое: в вечер, когда было совершено преступление, он находился в Фоли-Бержер.

В кармане смокинга у него и вправду нашли билет на тот вечер и программку.

— Алиби подготовлено заранее, — возразил следователь.

— Докажите, — ответил Превайль.

Провели очные ставки. Девушка из кондитерской, кажется, узнала господина с моноклем. Привратница с Бернской улицы, кажется, узнала господина, навещавшего Женни Сапфир. Однако утверждать наверняка никто не осмелился.

Таким образом, следствие не располагало ничем достоверным, у него не было твердой почвы для серьезных обвинений.

Следователь пригласил Ганимара и рассказал о своих затруднениях.

— Я не могу больше тянуть, у меня нет доказательств.

— Но вы же убеждены в его виновности, господин следователь! Не будь Превайль виновен, он спокойно дал бы себя арестовать.

— По его утверждению, он решил, что на него напали. И к тому же твердит, что в жизни не видел Женни Сапфир, а мы действительно не можем найти никого, кто уличил бы его во лжи. Более того, мы считаем, что сапфир украден, но найти его у Превайля не смогли.

— Но вы вообще его не нашли, — возразил Ганимар.

— Верно, но это ничего не доказывает. Знаете, господин Ганимар, что нужно было бы найти как можно скорее? Другую часть этого красного шарфа.

— Другую часть?

— Да. Убийца, очевидно, унес ее с собой, так как на ней были отпечатки его окровавленных пальцев.

Ганимар не ответил. Уже много дней он чувствовал, что все сведется именно к этому. Другого доказательства просто не существовало. Только имея шелковый шарф целиком, можно было удостовериться в виновности Превайля. А положение Ганимара требовало, чтобы она была доказана. Ответственный за его арест и прославившийся благодаря ему, превозносимый как враг самых опасных злодеев, он в случае освобождения Превайля выглядел бы просто смешно.