Социальная сеть "Ковчег"

— Вот поэтому я делаю паузу между первым и вторым свиданием, — кивнул головой Миша, допивая первый стакан компота.

— Когда ты идеализируешь её, — продолжил Штерн, — ты впадаешь в состояние влюблённости.

— Извините, пожалуйста, доктор Штерн, — ехидно улыбаясь, сказал Миша, — вам не кажется, что вы сегодня сделали целых два открытия?

— Какие открытия? — удивился Штерн, продолжая медленно кушать.

— Вы сегодня научились превращать одно вещество в другое, — загнув первый палец, сказал Миша, — и ответили на извечный вопрос человечества, что такое любовь.

Миша загнул второй палец и с многозначительной улыбкой посмотрел на Штерна. Было видно, что он несерьёзно относится к словам доктора. Как, впрочем, и ко всему остальному. В нём так бурлила кровь, что ему некогда было философствовать. На данном этапе его жизни это его не касается. Он не привык задумываться, он привык действовать. Из вежливости он слушал пожилого человека, но оставлял себе лишь мысли, которые могли пригодиться.

— Излишняя идеализация партнёра — это ещё не любовь, — отметил Штерн, не обращая внимания на тон собеседника, — это простая влюблённость. Тем более что ты влюбляешься не в конкретного человека. Сейчас объясню почему.

— Да уж, пожалуйста, — вытаскивая из компота яблоки, сказал Миша.

— Наступает долгожданное второе свидание, — подмигнув, продолжил Штерн. — Увлечённые взаимным интересом, вы очень стараетесь понравиться друг другу. Вы слегка преувеличиваете свои достоинства и преуменьшаете недостатки. Образно говоря, вы встаёте на цыпочки, чтобы казаться выше, чем вы есть на самом деле.

— А вы предлагаете приносить на первое свидание весь список недостатков в двух экземплярах? — рассмеялся Миша, которого этот разговор изрядно веселил. Его забавляло, когда ничего не понимающий дедушка пытается учить молодых.

— Ну и скажи мне, разве можно не понравиться друг другу, если на обоих розовые очки? — задал риторический вопрос Штерн. — Она тебе рассказала, что ценит мужчину за его мужественность и целеустремлённость. Деньги дело наживное, и они ей совсем не важны. Она описала, как любит готовить и делать массаж. Рассказала, что она готова слушать мужчину часами. Уверенно сказала, что не торопится выходить замуж. Она готова работать всю свою жизнь и зарабатывать на свои капризы сама. Она не позволяет мужчине платить за себя в ресторане. Рассказала, что никогда не даёт повода ревности.

— Доктор, вы меня поражаете, — рассмеялся Миша, — вы откуда знаете мой идеал?

— Она намекнула тебе, что понимает, как важно мужчине иногда оставаться одному, — продолжил Штерн, загибая пальцы. — Что она готова не приставать с просьбами уделить ей внимание. Она любит оставаться загадкой и готова ежедневно делать приятные сюрпризы — и не только в постели. А ещё у неё прекрасная мама, и обе они не любят стервозных женщин, и уж тем более не являются ими.

— Доктор, может, познакомите меня с такой мадмуазель? — рассмеялся Миша.

— И это лишь малая часть пунктов, по которым её рассказ совпал с пресловутым мужским «чек-листом» идеальной женщины. В общем, она тебя заинтриговала до глубины души. Редкость, когда столько положительных качеств уживается в живом человеке.

— Ну, это всё потому, что дама стоит на цыпочках, — улыбнулся Миша. — Не зря их ласково называют «цыпочки».

— Теперь поговорим о тебе, — став серьёзным, начал Штерн. — Когда ты понял, что волей судьбы урвал женщину, которой ты не достоин. Уж ты-то себя знаешь. Ты тоже встал на цыпочки и стал говорить всю «правду», сверяясь со вторым своим «чек-листом».

— Что за второй лист? — спросил Миша.

— Это тот, который ты составляешь, когда думаешь, каким хочешь стать, когда победишь свою лень, — улыбнулся Штерн. — Ты даже в первые недели поверишь, что ради такой идеальной женщины готов это сделать, готов измениться до неузнаваемости. Ведь в теории это так легко. Поэтому, вставая на цыпочки, ты сразу намекнул о своих «будущих» своих достоинствах, умолчав о том, что сейчас они ещё на стадии развития.

— Всегда удивлялся тому, что учёные настолько прагматичны, что могут говорить вслух всю правду, — тихо в сторону сказал Миша. — Думаю, вашей бывшей жене это тоже не нравилось.

— Ты рассказал этой девушке, что пьёшь только по праздникам, — опять загибая пальцы, начал Штерн, — не куришь, с радостью занимаешься спортом. Здоров как бык. Ты умён. Начальство на работе без тебя не может жить. Вся наука страны держится только на тебе. У тебя полно друзей, которые в тебе души не чают. Сколько, ты сказал? 138?

— Продолжайте, пожалуйста, — улыбаясь, сказал Миша.

— Ты сказал, что ты душа компании с хорошим чувством юмора, — продолжив загибать пальцы, сказал Штерн. — Ты смелый и всегда готов дать отпор несправедливости. Защищать женщину от любой опасности ты сочтёшь за честь, и готов делать это, не жалея сил. Ты вежлив, учтив и никогда не поднимешь руку на женщину. Ты умеешь договариваться и никогда не затеваешь споров.

— Как хорошо вы, оказывается, меня знаете, — улыбнулся Миша.

— Ты не злопамятен и не мелочен в обидах, — продолжил Штерн, — всегда готов предпочесть побыть с любимой женщиной в ущерб рыбалке, пиву, футболу и друзьям. Ты очень верный. Ты сейчас хорошо обеспечен. Зарабатываешь прилично. И совсем скоро на тебя свалится большое дело, которое станет для тебя делом всей жизни и выведет тебя в высший свет, достойный твоего ума и находчивости.

— Если мы научимся делать золото, то так и будет, — смеялся Миша.

— В общем, ты, стоя на цыпочках, — продолжил Штерн, — перечислишь ей все те пункты, которые при подведении промежуточных итогов к 40 годам станут причиной одноименного кризиса.

— Ну, мне ещё рано об этом думать, — улыбнулся Миша. — Жалко, что нельзя записать то, что вы говорите. Я бы тогда имел секс с женщинами уже на втором свидании.

— Такой массив положительных качеств, — продолжил говорить Штерн, — невозможно раскрыть за пару свиданий, поэтому вы встречаетесь дальше. Постепенно рассказывая про «себя». Между этими стеснительными признаниями фоном проходит первый поцелуй. Пиком отношений становится первый секс, полный новизны и острых ощущений.

— О! Да! — довольно кивнул головой Миша.

— Всё складывается очень хорошо, — улыбнулся Штерн, забыв про остывшую еду, — как в сказках пишут: «И зажили они счастливо». Вот было бы хорошо, если бы ситуацию можно было бы заморозить на этом моменте. Быт, сложности и другие напасти обходили бы вас стороной. Но капризы судьбы неумолимы и не допускают такого равновесия. Поэтому ваши отношения проходят через ряд испытаний.

— Каких испытаний? — спросил Миша.

— Самых разных, — махнув рукой, сказал Штерн. — А ты, наверное, знаешь, как тяжело выносить испытания, когда ты уже невыносимо устал стоять на цыпочках. Ничто в этом мире не может находиться в напряжении вечно. Даже в прочнейшей стали со временем накапливается усталость металла. Что уж тут говорить о человеческой психике.