Социальная сеть "Ковчег"

Скорость продолжала нарастать. Меня стало прижимать к стенке, и я стал переживать, как переживаю в самолёте во время взлёта. Я смотрел на Дашу, которая сидела ко мне ближе всех, и видел, что она совсем не боится. Она рассматривала плывущие по небу облака и летающих там чаек. Когда я поймал глазами чайку, на которую смотрела Даша, та камнем спикировала в воду. Вынырнула она или нет, мы увидеть не смогли, так как скорость была уже 220 километров в час. Даша мне что-то сказала, но я не услышал — вода сильно шумела.

Когда мы разгонялись, нас потряхивало, но теперь мы летели сквозь волны плавно, почти как на самолёте. Видимо, подводные крылья имеют систему стабилизации. Когда я посмотрел назад, я увидел след, уходящий от нас в бесконечность. Берега уже не видно. Мы в открытом море. Скорость продолжает нарастать. Когда мой лист показал скорость 385 км/ч, Таня, отстёгивая ремень безопасности, сказала:

— Можете отстегнуть ремни. Мы сейчас на крейсерской скорости. Если вы не против, я включу автопилот, и мы позавтракаем. Через час будем в Готландской котловине, где сможем опуститься на глубину 400 метров.

— Володя, ты как? — сказала она, вставая со своего места и разминая мышцы.

— Нормально, — сказал я, откашлявшись, так как был в напряжении всё это время, — таблетки пока не понадобились. Очень непривычно плыть по волнам со скоростью 400 километров в час.

— Молодец, —Таня прошла мимо меня и открыла дверь. Судя по виду помещения, она не обманула меня по поводу гальюна.

Мы остались одни. Аполлион, нажав кнопку под сидением, развернул своё кресло и оказался лицом к нам. Я подумал, что он тут не первый раз, если не боится плыть с такой скоростью спиной вперёд. Девочки-близняшки тоже повернули свои кресла так, чтобы мы могли смотреть друг на друга и разговаривать. Разговор начала Надежда:

— А я вчера продала свой первый флип.

— Поздравляю, — сказал Аполлион.

— А ты тоже работаешь недавно? — спросил я Надю.

— Я месяц работаю, но меня выпустили к клиентам только неделю назад, — гордо ответила Надя. — Вот вчера продала флип одной милой паре.

— А ты, Даша, давно работаешь? — спросил я, разглядывая её замысловатую причёску.

— Уже полгода, — ответила она, улыбаясь. — Вот видишь, недавно и сестру затянула.

— И как вам нравится? — спросил я.

— Мне очень нравится, — ответила Дарья. — Не знаю, как Надя, а я всегда любила общаться с людьми.

— Мне тоже нравится, — вмешалась Надя. — Только сложно мне даются технические подробности этих флипов. Вот когда Аполлион стал меня учить, стало понятнее.

Аполлион гордо улыбнулся Наде. В это время вышла Таня и сразу направилась на своё место. Она сделала пару движений на своём листе и, развернув своё кресло к нам, спросила:

— Кушать будем?

Мы все кивнули головой. Таня повернулась обратно, несколько раз нажала что-то на своём листе и сказала:

— Через минуту разогреется. Надя и Дарья, вы уже плавали на батискафе?

— Сестра плавала, а я нет, — ответила Дарья. — Но пока вроде всё в порядке. Мне очень нравится. Хорошо придумали сделать полностью прозрачным колпак над кабиной.

— Это капитанская рубка, — поправил Аполлион. — Ты можешь открыть нижний люк под своим сидением при помощи листа. Правда, пока не включены прожекторы, там ничего интересного.

В это время раздался звуковой сигнал и Таня, встав со своего места, открыла в боковом шкафчике дверцу и раздала нам всем по небольшой пластиковой коробке. От коробок вкусно пахло едой. В отличие от еды в самолёте, тут приборы были железные и не были запакованы в постоянно шелестящий целлофан. Коробка крепилась к подлокотнику и становилась столиком. Мы выпили сок, закусили хорошо прожаренной на мангале курицей и на десерт распаковали вкуснейший чизкейк.

Кушали мы около тридцати минут. Несколько раз в боковых окнах мимо нас быстро проносилась земля. Только облака на небе стояли неподвижно, как будто нам было с ними по пути. Когда мы поели и по очереди сходили помыть руки в тесный гальюн, Таня стала рассаживать всех по местам.

— Все пристегнулись? — спросила она. — Снижаем скорость.

Она плавно потянула рычаг скорости на себя. Уши вновь заложило, и звук батискафа стал меняться. Мы плавно тормозили. Когда мой лист показывал скорость 60 км/ч, Таня резко сказала:

— Уходим под воду! — И сразу потянула второй рычаг вниз.

Сначала днище батискафа с оглушающим шумом плюхнулось об воду, затем всё затихло. Окутало ощущение невесомости. Вокруг резко стемнело, и мы стали быстро уходить в сторону дна под углом 45 градусов. Через минуту стёкла батискафа затрещали от давления воды. Стало очень страшно.

Под водой

— Всё нормально, — спокойно сказала Таня, не отвлекаясь от своих рычагов. — Стёкла трещат, так как каждые 10 метров погружения вода увеличивает своё давление на одну атмосферу.

Мы спускались всё ниже. Мой лист уже показывал 200 метров, когда я смог увидеть дно моря, освещённого нашим мощным прожектором. На дне я валялось множество бочек. Это выглядело как человеческая свалка.

— Это что за бочки в соплях? — спросил я.

— Это не сопли, а слизь. Тут рядом остров Готланд, — начал Аполлион. — Он принадлежит Швеции. А место, куда мы сейчас спускаемся, — это Готландская впадина, тут глубина 249 метров. Союзные войска в последнюю войну, примерно 1600 лет назад, сбросили на дно около 2 000 тонн боеприпасов.

— Ой! А это не опасно? — спросила Надежда.

— Говорят, что не опасно, — ответила Таня. — Тысячу лет назад отравляющие вещества химического оружия, такого как фосген, стали вытекать из этих бочек и отравлять всё вокруг. Если бы человечество осталось безучастным, то вся фауна моря погибла бы. Немцы напроизводили 300 тысяч тон боеприпасов с отравляющими веществами. Все они были затоплены в Балтике.

— И какой дурак это сделал? — спросила Дарья.

— На самом деле, решение было правильным, — продолжил Аполлион, — нельзя было оставлять столько оружия на земле. В то время любые террористы могли найти это оружие и взорвать. Тогда планета бы погибла. А так боеприпасы затопили, и все страны мира заключили соглашение о запрете химического оружия.

— А что это за блестящая слизь на бочках? — спросил я, разглядывая хорошо сохранившуюся свастику.

— В 2020 году, — начал Аполлион, — учёный Иван Ефремов предложил гениальный способ обезопасить эти вещества. Но услышали его только через много лет. Специальные поисковые автоматизированные батискафы спускались на дно, впрыскивали в бочки специальный коктейль из бактерий и покрывали всю бочку специальной стойкой слизью.

— Я объясню, зачем это нужно, — поддержала Таня. — Бактерии перерабатывали отравляющие вещества, такие как иприт, табун, фосген, люизит и кларк II, в безвредные соединения. Так как этот процесс длился несколько сотен лет, бочки покрыли скользкой слизью, чтобы природа не могла разрушать поверхность боеприпасов. Да и бактерии уже, наверное, умерли от голода.