Социальное прогнозирование

Римский клуб, получивший название по месту своей штаб-квартиры, был создан в 1968 г. по инициативе А. Печчеи, итальянского промышленника, члена правления фирм «Оливетти» и «Фиат», пред­седателя Комитета Атлантической экономической кооперации (од­ной из экономических организаций НАТО). Печчеи пригласил око­ло полусотни видных ученых, бизнесменов и общественных деяте­лей Запада (впоследствии их число было увеличено) регулярно со­бираться для обсуждения проблем, поднятых экологической и тех­нологической «волной». Члены клуба объехали столицы многих стран мира, стремясь обратить внимание правительств и обществен­ности – прежде всего ученых – на серьезность этих проблем. Кро­ме того, клуб располагал достаточными средствами (через поддер­живающие его фирмы), чтобы заказать специальные научные ис­следования по данной проблематике.

В июле 1970 г. на заседании клуба был обсужден очеред­ной доклад, на этот раз – профессора Форрестера о его опы­те моделирования социальных систем. Доклад произвел боль­шое впечатление и был развернут в монографию, а группе мо­лодых коллег Форрестера во главе с Д. Медоузом заказали исследование проекта по «глобальному моделированию» (в развитие положений Форрестера) с использованием ЭВМ.

Спустя год монография вышла в свет, исследование было завершено, и журнальный отчет о нем опубликован. Однако информация Форрестера и Медоуза на первых порах осталась попросту непонятой. Потребовалось около года, пока вышла книга группы Медоуза «Пределы роста» (рус. пер. 1971) и пока, наконец, до общественности дошло, что выводы Форрестера – Медоуза сенсационны, что по сравнению с ними апокалипси­ческие сентенции Тоффлера—сущая идиллия. Вот тогда-то, в конце 1972 г., взорвалась еще одна «футурологическая бомба».

Между тем Форрестер с самого начала говорил об очень серьез­ных вещах. Он предложил вычленить из сложного комплекса гло­бальных социально-экономических процессов несколько решающих для судеб человечества, а затем «проиграть» их взаимодействие на кибернетической модели с помощью ЭВМ совершенно так, как уже «проигрываются» противоречивые технологические процессы при определении оптимального режима работы какого-нибудь предпри­ятия.

В качестве ключевых процессов в исследовании Форрестера—Медоуза были избраны рост мирового народонаселения, рост про­мышленного производства и производства продовольствия, уменьшение минеральных ресурсов и рост загрязнения природ­ной среды. Моделирование с помощью ЭВМ показало, что при существующих темпах роста населения мира (свыше 2% в год, с удвоением за 33 года) и промышленного производства (в 60-х гг. 5—7% в год с удвоением примерно за 10—14 лет) на протяжении первых же десятилетий XXI в. минеральные ресурсы окажутся исчерпанными, рост производства прекратится, а загрязнение природной среды станет необратимым.

Чтобы избежать такой катастрофы, создать «глобальное рав­новесие», авторы рекомендовали резко сократить темпы рос­та населения и промышленного производства, сведя их к уров­ню простого воспроизводства людей и машин по принципу: новое – только взамен выбывающего старого (концепция «ну­левого роста»).

С этих позиций уровень жизни, приближенно выражаемый величиной валового национального продукта на душу населе­ния, не годился для обобщающего показателя. Форрестер пред­ложил другой – «качество жизни», который к тому времени дав­но уже служил предметом дискуссий, а сам Форрестер трактовал его как интегральный показатель плотности (скученности) насе­ления, уровня промышленного и сельскохозяйственного произ­водства, обеспеченности минеральными ресурсами и загрязнен­ности природной среды. Не менее важными для «качества жиз­ни» признавались масштабы стрессовых ситуаций на работе и в быту, а также качество охраны здоровья. Наконец, высказывалось предположение, что в современных условиях уровень и качество жизни находятся в обратной зависимости по отношению один к другому: чем выше уровень жизни, связанный с темпами роста промышленного производства, тем быстрее истощаются мине­ральные ресурсы, быстрее загрязняется природная среда, выше скученность населения, хуже состояние здоровья людей, больше стрессовых ситуаций, т.е., в понимании автора, ниже становится качество жизни.

Позднее этот тезис подлил масла в огонь дискуссии по поводу содержания понятий «уровень», «стандарт», «качество», «стиль» и «образ жизни», разгоревшейся не Западе в середине 70-х гг. Но на первых порах он также остался незамеченным.

Сенсационной в концепции Форрестера – Медоуза стала не их трактовка качества жизни и даже не угроза глобальной катастрофы, а то, что в данном случае авторы апеллировали к авторитету не че­ловеческого, но электронного мозга компьютера. И компьютер дал сигнал: впереди – катастрофа. Это-то и вызвало бурю полемики (продолжающейся, кстати, и до сих пор).

Встал вопрос, имеют ли право Медоуз и его сотрудники высту­пать от имени «всеведущего» компьютера и разыгрывать роль но­воявленного «бога из машины» в стиле древнегреческих трагедий? Ведь ЭВМ работают по заданной программе, а программу задают люди. Правильно ли составлена программа и достаточно ли основа­тельны теоретико-методологические принципы ее построения? Пер­вый же развернутый ответ на эти вопросы гласил: нет.

В журнале «Фючерс» (1973, № 1 и 2) появилась серия статей, подготовленных сотрудниками группы по изучению политики в от­ношении науки во главе с Г. Коулом и К. Фримэном (Сассекский университет, Великобритания). В том же году статьи были опубли­кованы сразу несколькими издательствами в виде отдельных сбор­ников. Серия открывалась статьей «Мальтус с компьютером». Да­лее во всех статьях Форрестера и Медоуза упрекали за попытку ожи­вить неомальтузианство. Конкретно им предъявлялись обвинения:

– в порочности глобального подхода, не учитывающего существенных различий между отдельными странами, особенно между развитыми и развивающимися (процессы роста населения и про­мышленного производства, истощения минеральных ресурсов и загрязнения природной среды в разных странах идут по-разному);

– в ошибочности программ, заложенных в ЭВМ, поскольку они опирались на экстраполяцию тенденций, свойственных 60-м гг. (в 70-х гг. эти тенденции, как известно, начали меняться, а в 80—90-х гг. измени­лись еще радикальнее);

– в односторонности использования инструментария современ­ной прогностики: было проведено преимущественно поисковое прогнозирование – продолжение в будущее наблюдаемых тенден­ций при абстрагировании от возможных решений, действия на ос­нове которых способны радикально видоизменить эти тенденции; не получило развития нормативное прогнозирование – установле­ние возможных путей достижения оптимального состояния процес­са на основе заранее определенных социальных идеалов, норм, це­лей.

Последнее обвинение выглядело особенно тяжким, поскольку речь шла о соответствии сделанного прогноза требованиям совре­менного прогнозирования социальных процессов, которое ориен­тировано не просто на предсказание, а на содействие оптимизации решений путем сопоставления данных поиска и норматива.

В том же номере «Фючерс» трибуна для ответа на критику была предоставлена авторам «Пределов роста». Медоуз и его сотрудники признали «некоторое несовершенство» своих моделей, но настаи­вали на правомерности использования их, пока не будут разработа­ны более совершенные. Они признавали односторонность своего подхода, но указывали, что при известных условиях и соответствую­щих оговорках глобальный подход вполне допустим и что в их книге имеются элементы и нормативного подхода.

С тех пор и по сей день оба подхода, как два знамени, обозначают две главные противоборствующие силы футурологии на современ­ном этапе ее эволюции.

Главное же в том, что Медоуз и его коллеги обвиняли сво­их оппонентов в негативном подходе, поскольку те не предла­гали позитивной альтернативы. В особенности они возмуща­лись тем, что их критики обрушились на две первые, предва­рительные части задуманной работы (на «Мировую динами­ку» и «Пределы роста»), не дождавшись двух последних, зак­лючительных частей – коллективной монографии тех же ав­торов «Навстречу глобальному равновесию» (вышла за месяц до появления уже подготовленного к тому времени номера «Фю­черс» с серией критических статей) и подробного отчета об иссле­довании в целом под заглавием «Динамика роста в ограниченном мире» (1974).

Но эти обвинения уже не представляли особого интереса. К вес­не 1973 г. в разработку поисковых и нормативных моделей – альтер­натив моделям Форрестера-Медоуза – включилось свыше десят­ка значительных исследовательских групп и ряд отдельных ученых. Число работ по этой проблематике стало расти, как снежный ком. «Бум прогнозов» начала и середины 60-х гг. сменился после «распу­тицы» конца 60-х – начала 70-х гг. «бумом глобальных моделей» сере­дины 70-х гг.

В 1974 г. появилась следующая значительная работа того же ряда – второй доклад Римскому клубу, книга М. Месаровича (США) и Э. Пестеля (ФРГ) «Человечество на поворотном пун­кте». Ее авторы попытались преодолеть недочеты своих предше­ственников. Процесс моделирования был намного усложнен, глав­ным образом за счет расширения имитационного и игрового инст­рументария. Чрезвычайно усилился нормативный аспект исследо­вания. В центре внимания авторов оказалась разработка альтерна­тивных нормативно-прогнозных сценариев разрешения назреваю­щих проблем. Одна группа таких сценариев касается различных ва­риантов помощи развивающимся странам со стороны развитых, имея в виду ликвидацию растущего пока что разрыва между их про­мышленными потенциалами. Другая группа касается различных ва­риантов урегулирования отношений между странами – произво­дителями и потребителями нефти. Третья – различных вариантов решения мировой продовольственной проблемы.