Содержанка никуда не денется

– Он был должен им деньги.

– И не отдал?

– Я же вам говорю. Он не смог заплатить. А они посчитали, будто он им мозги пудрит.

– А он собирался расплачиваться? – уточнил я.

– Ну конечно!

– И у него были пятьдесят тысяч?

– Как минимум. А возможно, и больше.

– И откуда взялась такая сумма наличными?

Она выпятила подбородок, опустила глаза и угрюмо буркнула:

– Я не знаю.

– Может быть, тут я могу помочь.

– А возможно, и нет.

– Вы хоть что-то из этого рассказали полиции?

– Нет.

– Почему нет?

– Они и без того все узнают, а когда узнают, с той тварью, с Хейзл, наверняка будет покончено. Если б я все рассказала полиции и полиция начала бы копать по моей наводке, вышло бы, будто я подставляю ее из ревности. Она заявила бы, будто вся эта история – вранье ревнивой соперницы, а полиция могла бы купиться на это и дать ей шанс замести следы. А поскольку я ничего не сказала полиции и играю в молчанку, они сами ей сядут на хвост и дойдут до конца, прежде чем она успеет убраться в укромное место. Я ответила на вопросы, которые задавала полиция, вот и все. Самостоятельной инициативы не проявляла.

– Вы знали, что он приехал сюда на «Жаворонке»? – спросил я.

– Да.

– Почему вы его не встречали?

– Он не захотел.

– Вы знали, что он привезет с собой чемодан?

– Я знала, что он привезет с собой крупную сумму наличными, чтобы расплатиться с долгами. Я не знала, что он повезет ее в чемодане.

– Вы знали, что он собирается остановиться в этом отеле?

Она посмотрела на меня, легонько пошевелилась в своем облегающем шелке, как будто устраивалась поудобнее, и объявила:

– Послушайте, мистер Лэм, вам известно, что я не девочка.

– Вы знали, что он забронировал здесь номер?

– Естественно.

– И что это апартаменты?

– Конечно.

– Но не пошли встречать его к поезду?

– Он считал это слишком опасным.

– Он собирался вам позвонить по приезде?

– Да.

– Но так и не позвонил?

– Нет. Я впервые узнала, что он в самом деле приехал, когда явилась полиция. Горничная обнаружила его тело.

Она вытащила из пачки салфетку и промокнула глаза.

– В котором часу это было?

– Я точно не знаю… между двумя и тремя пополудни.

– Значит, вы уже несколько часов должны были гадать, куда он подевался.

– Я знала, что он со мной свяжется сразу, как только вокруг будет чисто, и не хотела, чтоб он возникал раньше.

– Как я понял, полиция думает, что он был убит около десяти утра.

– Полиция мне об этом не сообщила, – бросила она.

– Откуда вы знаете, что у него был мой чемодан?

– Мне сказали в полиции. Они меня расспрашивали. Хотели выведать все, что мне о вас известно.

– И что вы им рассказали?

– Все, что известно.

– А именно?

– Ничего.

– Ивлин, так не пойдет, – предупредил я. – Вы знали о его прибытии с самой первой минуты. Поднялись в апартаменты, чтобы с ним встретиться. Вы были с ним вместе, когда он открыл чемодан и обнаружил, что чемодан чужой и что денег в нем нет.

Парень был в жуткой горячке, иначе перевозил бы деньги в поясе. Когда у тебя на руках пятьдесят тысяч и ты здорово опасаешься, как бы тебя не застукали с ними, но тем не менее суешь их в чемодан, для этого надо быть в жуткой горячке.

Дальше, как мне представляется, он, открыв чемодан, велел вам отправляться на вокзал Сазерн Пасифик и заявить, что вышла ошибка. Вы знали, как выглядит чемодан Стэндли, и должны были опознать его, пообещать предъявить квитанцию или что там еще требуется и велеть не отдавать его никому другому. После чего можно было пойти на небольшой подкуп, немножечко пококетничать, может, выпить по маленькой с кем-то из служащих, приложить старания и заполучить чемодан.

Я догадываюсь, что у вас должно было быть мое описание. В любом случае вы явились туда, убедились как следует, что чемодан исчез, и пустились меня разыскивать.

Она зевнула.

– Ну как? – спросил я наконец, прерывая молчание, царившее в комнате.

– Сейчас мне хотелось бы с вами расстаться, – сказала она.

– Да неужели? – переспросил я. – А что, если мне сейчас этого не хотелось бы?

– Я могу позвонить в службу охраны отеля, – предложила она, – или могу позвонить в полицию.

Зевнула еще раз, прикрывая для маскировки рот наманикюренными пальчиками.

– Я тоже могу кое-куда позвонить.

– Прошу вас, Дональд. В любое время. Полиция будет ужасно рада.

– И что вы теперь собираетесь делать? – спросил я.

– Лягу в постель… в одиночестве.

– Я хотел спросить, вы работаете или…

Она встала, пошла к двери и отворила ее.

Я уселся в кресло, взял лежавший на столе экземпляр журнала «Век металлоизделий» и погрузился в чтение.

Ивлин несколько секунд постояла у двери, потом закрыла ее, вернулась и объявила:

– Ладно, раз по-хорошему не получается, попробуем по-плохому.

– Бравая девочка! – похвалил я. – Жду звонка в полицию.

– Обязательно, – пообещала она, – только сперва я еще кое-что сделаю.

Ивлин вцепилась в ворот пижамы и рванула его. Отскочили пуговицы, на шелке расползлась дыра. Затем занялась нижней частью пижамы.

– Всегда предпочитаю иметь шанс предъявить вещественные доказательства попытки насилия, – пояснила она. – На судей это производит неотразимое впечатление.

Я встал, прихватил с собой журнал и направился к выходу.

– Я так и думала, что вы меня поймете, – заключила она и добавила вслед: – Кстати, пришлите мне новую пижаму, Дональд. Эта погибла по вашей вине.

Я даже не задержался, чтобы взглянуть на нее. Услышал гортанный смех, а потом стук закрывшейся двери.

Остановился у конторки клерка и завязал разговор:

– Думаю, вам приятно было бы иметь одну из моих визитных карточек.

И протянул сложенную десятидолларовую бумажку.

– Безусловное удовольствие повстречаться с вами, мистер Десятка, – подтвердил клерк. – Заходите почаще. Чем могу помочь?

– Сколько операторов работает у вас на коммутаторе в дневные часы? – поинтересовался я.