Содержательное единство 1994-2000

Все кончается так же неожиданно, как и началось: вернувшись с отдыха, президент Ельцин предлагает сторонам забыть о территориальных претензиях на 15-20 лет, с чем стороны и соглашаются.

Здесь, кроме атмосферы тех "предвоенных" недель, стоит вспомнить исходное событие.

Возвращение в состав своей республики Пригородного района было тем обязательным условием, при котором ВС Чечено-Ингушетии в 1990г. соглашался подписать горбачевский Союзный Договор (в который Горбачев стремился вовлечь эту автономную республику ради ее увода из-под юрисдикции России). По этой причине дальнейшие посулы Б.Ельцина автономным республикам по части суверенитета были неизбежны. Правда, механизм отбирания у Северной Осетии по Конституции принадлежащей ей территории ни в тот момент, ни при принятии популистского "Закона о репрессированных народах" никто так и не прописал. Так что этот конфликт обещает быть вечным.

Кстати, несколько позже, после всеобщего умиротворения, оказалось, что в процессе проработки договора об урегулировании взаимоотношений и сотрудничестве Осетии и Ингушетии ключевая фраза о 15-20 годах исключения территориальных притязаний куда-то выпала…

Но, пожалуй, не менее важным обстоятельством в ряду обозначившихся здесь, в осетино-ингушском регионе, угроз России следует признать выборы в Осетии. То есть не выборы сами по себе (что есть закономерность и конституционная неизбежность). И даже не тот факт, что при смене президента Галазова, организовавшего собственную клановую систему власти, поменяется весь руководящий слой в республике, что всегда чревато осложнениями.

Пугает другое. Основным (и по прогнозам – удачливым) конкурентом Ахсарбека Галазова, как известно, является Александр Дзасохов. Человек, как нам вещают, европейских представлений, известный международной общественности, представляющий нашу страну в ПАСЕ. И, как мы знаем, бывший первый секретарь Осетии, бывший член ЦК и Политбюро, бывший и нынешний верный "горбачевец". Его программа реформ для Осетии создана "Фондом Горбачева", им же будет реализовываться. Сам Михаил Сергеевич обещал приехать агитировать за своего кандидата. По всему чувствуется: на эту "испытательную площадку" возложены большие надежды.

А не будет ли именно это место на карте России, в случае избрания Дзасохова, той петелькой, с которой начнется роспуск Федерации? В свете сказанного выше насчет закулисных горбачевских игр 90-го года по "сманиванию" Чечено-Ингушетии, а также с учетом особой близости Дзасохова к давнему грузинскому соратнику Горбачева Э.Шеварднадзе – вполне может быть! Этакая "союзнизация" в пределах России, по той же схеме, с теми же лицами, с теми же последствиями!

Адыгея, Карачаево-Черкессия и Кабардино-Балкария также пишут свой текст в пределах обсуждаемого контекста. Фон неблагополучия, связанный с нынешним положением русских в "нерусских республиках", весьма силен в Адыгее, откуда после принятия Закона о языке русские стали уезжать, но куда зато активнейшим образом едут адыги из зарубежных диаспор. Он существует в Карачаево-Черкессии и почти полностью отсутствует в Кабардино-Балкарии. Но мы его выведем за скобки, поскольку (хорошо это или плохо – вопрос отдельный) притеснения русскоязычного населения ни в одной из союзных или российских республик не становятся остро-конфликтными.

Зато вполне "конфликтогенной" может стать объединительная для трех названных республик "великоадыгская идея". Она на Кавказе вполне конкурентна "вайнахской идее" хотя бы потому, что адыгская группа по численности и расселению доминирует на Северном Кавказе, включая Дагестан.

Совершенно не случайно предложение Грозного создать общекавказский парламент было встречено в этих республиках на официальном уровне весьма холодно, а парламент Кабардино-Балкарии в ответ утвердил устав Межпарламентской ассамблеи, куда вошли Кабардино-Балкария, Адыгея и Карачаево-Черкессия.

Тут дело не только и не столько в приверженности России (в чем постоянно и наперебой уверяют Москву нынешние лидеры республик). "Великоадыгская идея" вываривается под спудом сегодняшнего официоза, в основном в недрах оппозиционных движений и при безусловном заинтересованном участии зарубежных идеологов и спонсоров из диаспор.

В августе этого года в г.Черкесске прошел уже третий Всемирный Конгресс абхазо-абазинского народа (абхазы входят в ту же языковую группу, что и адыги). Участники форума проявляли обеспокоенность сближением Грузии и Чечни, вообще вопросами геостратегического соперничества на Северном Кавказе. Вице-президент Абхазии Валерий Ашба говорил об озабоченности Сухуми тем, что Абхазия не представлена в Межпарламентской ассамблее, и о планах по репатриации депортированных некогда абхазов. Так что не только у Северного, но и вообще, у Кавказа открываются новые проблемы на старой этнической почве. С чем можно дополнительно поздравить "грузинских товарищей".

Еще насколько слов о "внутриреспубликанских возможностях".

Карачаево-Черкессия и Кабардино-Балкария одинаково одолеваемы глухой распрей между двумя титульными народами. Горцы (черкесы и балкары) почитают себя ущемленными своими равнинными собратьями, привычно держащими республиканскую власть. В Карачаево-Черкессии это недовольство помножено на конфликт оппозиции с лидером республики В.Хубиевым, который ухитрился, пренебрегая всеми конституционными правами граждан, ни разу не проводя выборов, сохранить за собой первый пост со времен застоя.

В Кабардино-Балкарии внешне все благополучно, не худший администратор Валерий Коков преодолел год назад, перед выборами, так называемый "балкарский сепаратизм", следующие выборы аж в 2002г., но!.. Но на "съезде балкарского народа" в ноябре 1996 года было подтверждено решение о создании независимой Балкарии в составе РФ и избраны ее руководящие органы. То, что эти действия признаны антиконституционными "правящими кругами", – так на то они и "правящие круги". Оппозиция, со своей стороны, считает эти "правящие круги" виновными в использовании "для себя" средств, выделенных на "реабилитацию" балкарского народа, нищенствующего в горных селах, копит обиду, сторонников и ждет своего часа. Точнее, сигнала.

Балкарский лидер Суфьян Беппаев, большой друг Джохара Дудаева, единственный в Кабардино-Балкарии генерал-лейтенант, откровенничая с журналистом, намекает на силы в Москве, которые пока велят затаиться. А он-де не таков, чтоб без поддержки лезть на рожон.

Это могло бы показаться блефом, но, вспоминая отделение Прибалтики, Чечни и "как все это делалось…", невольно задаешься вопросом: бравый генерал Дудаев из Тарту, исполнительный полковник Масхадов, бравший вильнюсскую телебашню, "афганец" Аушев, теперь вот – Беппаев, прошедший все горячие точки… Какой "отдел кадров" стоит за всем этим?

Оценивая уже рассмотренную часть предлагаемого России "паратекста" и всех его контекстов, можно с полной уверенностью заключить, что при помощи ислама (и, возможно, в какой-то мере в пользу ислама) РОССИИ ПРЕДЛАГАЕТСЯ ТЕРРИТОРИАЛЬНО УМАЛИТЬСЯ ДО ЧЕГО-ТО, ЧТО ЕЩЕ НЕ ВПОЛНЕ ПРОЯВЛЕНО "ТЕКСТУАЛЬНО". ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ ЯСНО, ЧТО, КАК МИНИМУМ, ПРЕДЛАГАЕТСЯ "ОТДАТЬ" СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ.

Но это еще не все.

Религиозно-политические "пружины"

Прошедший 1997 год охарактеризовался в России нестандартным событием религиозно-политического характера. Впервые в марте 97-ого года на "круглом столе" в Госдуме РФ было признано, что Россия – православно-исламское государство. Вопрос о таком признании – тонкий, сложный и крайне болезненный для всех. Гейдар Джемаль в своей статье "Субъект Аллаха" ("Независимая газета" 29.05.97.) приводил в качестве аргумента для такого признания следующее соображение: "Более глубокое соприкосновение с исламским миром в ходе вооруженной конфронтации с афганцами, таджиками, чеченцами привело к подспудным переменам в основах российского самосознания, к своего рода тектоническим подвижкам целых пластов "коллективной души", подобно тому, как это случилось в Европе в результате арабского завоевания Испании и Южной Франции и крестовых походов против халифата".

На это со всем возможным уважением необходимо ответить, что никогда "коллективная душа" России не избегала глубокого осмысления своих соприкосновений с исламом. И лучшие свидетельства этого осмысления оставила русская литература – от "Кавказского цикла" Пушкина до "Хаджи-Мурата" Толстого.

А поскольку проблема такого осмысления все же поднимается столь настойчиво, неизбежно приходится задать вопрос: о признании Россией какого именно ислама идет сегодня речь, и только ли о признании какого-либо ислама?