Содержательное единство 1994-2000

Конечно, я должен назвать это домом. Но я не могу назвать это домом, потому что я точно знаю, что это не дом.

Конечно, я должен назвать то, что размещено в этом доме, семьей. Но я знаю, что это не семья, потому что "горшок" – не дом, а что-то другое. Дом имеет ауру определенной онтологии и метафизики. В нем есть вертикаль, горизонталь, подвал, чердак, и все это повторяет космос. В нем человек соединяется с бытием. И в этом функция дома. Дом – не простая вещь. И я знаю, что горшок, который я вижу, не дом. Что человек в нем ни с чем путным соединяться не может. Что, соответственно, и с семьей все как-то, знаете, того. этого. не того.

Конечно же, я должен признать, что отношения между живущими в доме (хозяевами) и домом – это институт частной собственности. Но я точно знаю, что никакая это не частная собственность. Даже если есть приватизационные документы. Воровской общак – это институт частной собственности?

Вот говорят, что мы имеем капитализм. Капитал – это собственность на орудия и средства производства. Это то, что, соединяясь с трудом, дает прибавочную стоимость. Что такое средства производства? Кто сказал, что они есть сегодня? Инструменты воровства – это средства производства? Создание медвежатником хорошей фомки – это капиталовложение?

Но вернемся к дому. Если он не дом, и семья не семья, и собственность не собственность, то как быть с известным "семья, частная собственность, государство"?

А если непонятно, как с этим быть, то что такое государственный лидер? А рейтинг – это связь чего с чем? Сущего с не-сущим? Или не-сущего с сущим? И что такое в данном случае игра слов, при которой почему-то слово "не-сущее", то есть несуществующее, полностью созвучно слову "несущие" (то есть те, кто уворовал и тащит уворованное в нору)?

Что мы описываем? Зачем? К чему готовим людей своими нормативными описаниями? Мы зубы всем заговариваем, что ли? Мы всех убаюкиваем, мы замазываем страшные язвы румянами псевдонаучной лжи? Мы камлаем над бездной, шевелящейся у нас под ногами? Мы прячем, тащим к себе в нору все слова, способные проложить дорогу к реальности?

Это же нужно было Ельциным быть, чтобы радоваться: "Лечу над Подмосковьем – столько, знаете ли, всего понастроено!" Чего понастроено? Вспухло несколько миллионов грязно-красных фурункулов на теле, которое – чем больно?

Почему у Путина рейтинг? Общество. Лидерство. Структурность. Связность. Соотносимость. Кому мы вешаем лапшу на уши?

Вся эта как бы "высоколобая", заумная почемучка с каждым месяцем вызывает у меня все большее раздражение и отбивает всякое желание вместе с другими толочь воду в этой вопросительной ступе. Почему да почему. Потому, что кончается на "у".

Любой ответ дается на соответствующем языке. А нынешняя информационная суета вокруг так называемого "кризиса власти" (засуетились-то тогда, когда даже слепому стало ясно то, что зрячий мог увидеть гораздо раньше) в своей основе имеет фундаментальное несоответствие между содержанием российского политического процесса и тем политологическим (философским, политическим, аналитическим) языком, с помощью которого это содержание описывается.

И что прикажете делать? Размышлять в газете о диалектике видимого и сущностного? Цитировать Хабермаса ("язык есть власть")? Это почти то же самое, что объяснять на интеллигентном, пристойном уровне одному высокопоставленному генералу, почему нельзя отменять выборы непопулярного президента за четыре – пять месяцев до их официального срока… Почему нельзя? Структуры, связи. Устойчивость, конфликтность, институциональный каркас. Ах ты, ё-моё, корректность тебе? Интеллигентность? Пристойность? Почему, елки? Да потому, что на "у" кончается, а перед "у" еще "м" содержит, а "м" и "у" – вместе "му" и так далее!

Сразу вспоминается песенная классика 70-80-х годов.

В Центральный комитет

Коммунистической партии Советского Союза

от отдельных представителей творческой интеллигенции

прива-а-атное письмо:

До чего же плохо

Все у нас пока.

И куда же смотрит

Наш родной ЦеКа?

(а им отвечают)

Да что вы говорите,

Так искренно причем?

Пишите нам, пишите,

А мы прочтем, прочтем.

Такая вот конвенциональность. вы пишете, мы читаем. Соотнесенность, знаете ли, корректность. читаем и посылаем. такая вот у нас с вами социальная психодрама. Такая вот успокоительная коллизия с языком. С психополитсемантикой, как сказали бы ученые люди. Так искренно причем сказали бы, на жутко научном уровне. И получили бы соответствующий ответ. По поводу этой самой – психополит. и так далее.

И что же делать? Как объяснять-то? Как отвечать на эти самые почему?

"Я тебе популярно объясню", – говорил своей нелюбимой жене Галине герой одной из моих ранних постановок, переходя на ненормативную лексику.

Но опять же – ё-моё – закон о печати, правила хорошего тона и этот самый барьер. как бишь его, психополитотторжения?

Часть 2.

Раскрытие через образы

И что же делать? Попытаюсь объяснить популярно. Почти что в стиле того героя моей постановки – и все же без постмодернистских оборотов в духе госпожи Татьяны Щербины. Или, точнее, заменяя эти обороты с их слишком уж кокетливой непристойностью, образами. Теми образами, которые в политологии называют "аналитическими".

Первый из таких образов заимствован мной из известного английского анекдота.

Идет заплыв по Темзе. Плывут пловцы высшего класса. Они приближаются к финишу. Напряжение состязания достигает высшей отметки. И тут навстречу пловцам, беспорядочно тарабаня руками по водной поверхности, движется некто в башмаках, сюртуке и цилиндре. Пловцы, которым он мешает, обращаются к нему с негодованием: "Вы почему так плывете?" "Сюртучный пловец" с важным видом им отвечает: "Это вы плывете, а я тону".

Говорящие о нынешнем политическом процессе (в силу специфики той фени, на которой они его обсуждают) куда как склонны, подобно соревнующимся на Темзе пловцам, принимать тонущего "сюртучного человека" за одного из пловцов.

А что? Движется по воде. Производит движения руками. Расположен с нами на одной трассе. Значит, пловец.

Да, странный пловец, конечно: сюртук, цилиндр, башмаки.

Но если ты склонен все движущиеся по воде человеческие тела рассматривать как пловцов, соревнующихся на данной дистанции.

Если в твое представление об этих движущихся телах не входит ничего, кроме понятия "соревнование пловцов".

Если. если. если. – то ты все равно будешь описывать тонущего как плывущего. И вводить в описание дополнительные оговорки.

"Ненормативная форма одежды. (кого?) – пловца". "Бьет по воде руками. (кто?) – пловец. А раз пловец, то, видимо, имеет место нерегулярный разноударный кроль с неправильным вхождением рук в воду". Сами вы, елки, кроль! Кроль – тролль – кролик. Кролик – К-ролики (политрекламные в том числе). Ролик про кроль или кроль про ролик? Тонет, елки, человек, тонет!