Содержательное единство 1994-2000

Действительно ли побеждает? Кто побеждает, террор или другое "нечто"? И если побеждает, то почему?

2.1. Корни и психология террора

Питательной почвой любого террора является социально-политический кризис в его идеологическом и государственно-правовом измерениях, приводящий, во-первых, к появлению значительных "оппозиционных" социальных, этнических, религиозных, политических групп, для которых небесспорной является законность власти и механизмов ее осуществления на всех уровнях, и во-вторых, к осознанию указанными группами невозможности добиться желанного для себя политического или экономического результата легальными средствами.

Сочетание этих факторов ставит под сомнение функцию государства как монополиста законного (легитимного) насилия, и позволяет указанным "оппозиционным" группам психологически оправдывать собственное использование насильственных действий, т.е. террор.

На ранних стадиях развития террористическая психология чаще всего адресует насилие к непосредственным истинным или воображаемым виновникам своих "бед", т.е. к лидерам политических противников или лицам, принимающим крупные неприемлемые для оппозиционных групп решения. Схема реализации такого "раннего" терроризма приведена на рис. 1.

Рис.1. Схема реализации "раннего" терроризма

По сути, такой механизм – простейшая структура с обратной связью типа "акция – реакция".

Но довольно быстро приходит осознание, что в наше время и возможности (в связи с возросшим уровнем индивидуальной охраны лидеров и оснащенности спецслужб), и реальная эффективность (гарантии ожидаемого политического результата) прямого индивидуального террора – сравнительно невысоки.

Одновременно, о чем мы уже говорили в предыдущих докладах в связи с событиями в Буденновске и Первомайском, терроризм быстро осознает несколько главных отличительных особенностей нашего времени:

– чрезвычайно высокую зависимость власти от выборных процессов, т.е. от общественного мнения, что особенно характерно для западных государств с их широкой "прямой демократией"; отнюдь не случайна в этом смысле отчетливая связь интенсивности террористических акций с этапами предвыборных баталий и неустойчивостью (небесспорностью) выборной ситуации;

– наличие крайне мощных и весьма падких на "террористические сенсации" СМИ, способных мгновенно формировать очень массовое, а иногда почти тотальное общественное мнение;

– отвыкание большинства современных обществ от именно политического, т.е. высокомотивированного, насилия, и массовый страх перед таким насилием.

Ключевые технологии террора, осознавшего перечисленные особенности времени и ситуации – насилие в отношении мирных, беззащитных и, что крайне важно, не имеющих отношения к адресату террора граждан, трансляция катастрофических результатов террора через СМИ общественному мнению – и только через него, опосредованно, лидерам, – и, наконец, предъявление через те же СМИ обществу и лидерам мотиваций террора и условий его прекращения.

Как видно, главное условие эффективности такого террора – бурная реакция СМИ; не случайно социальные психологи утверждают, что современный террор – война, полем битвы на которой является телеэкран; не случайно и то, что сегодняшние террористы в ходе своих акций прежде всего требуют предоставить не выкуп, не адресатов террора, а корреспондентов СМИ. В этом смысле современный терроризм представляет собой прежде всего публичный символический жест, направленный обществу и предполагающий дальнейший ультиматум общества лидерам-адресатам. Механизм воздействия политического террора на общественное мнение здесь также хорошо рассчитан: в отличие от уголовного террора или выходок маньяков, заявленные через СМИ обоснования акций включают, в случае уступок террористам, и очевидные средства их прекращения. Схема реализации такого, уже "современного", терроризма приведена на рис. 2.

Рис.2. Схема реализации "современного" терроризма

Здесь уже появляется совершенно новое звено террористического процесса: ретранслятор в виде случайных жертв, СМИ и общества, задача которого состоит в многократном усилении эффекта любой, в том числе и слабой по затраченным террористическим ресурсам, акции.

2.2. Идеологическая база террора и "терроросреда". Первичный субъект террористической активности

Участие в террористических акциях, по крайней мере на начальных стадиях вовлечения в террор, требует от террориста специфического внутреннего самооправдания. Являясь носителем антисистемного начала, современный глобальный терроризм не может черпать из системного идеологического базиса, каким бы он ни был (мировые религии, массовые прогосударственные идеологии и т.п.) окончательных оснований самому себе и своей антимиссии. Терроризм должен либо искать рекрутов вне приверженцев этих религий и идеологий, либо воспитывать их в собственном особом религиозно-идеологическом поле. Он должен вовлечь критическую массу людей, для которых либо цели террора представляются столь высокими, что оправдывают любые средства, либо столь неразборчивых в средствах, что готовы реализовать низкие цели руководителей террора.

Первый вариант "вовлечения через высокие мотивации" используется обычно в отношении молодежи, которая в силу умственной и моральной незрелости легко захватывается радикальными этническими, социальными или религиозными идеологиями. Механизмом вовлечения чаще всего оказываются тоталитарные религиозные и идеологические секты (исламские в Судане, Саудовской Аравии, Турции и лагерях моджахедов в Пакистане; буддийские в Японии, Европе, США; крайне правые и крайне левые, а также христианские в Европе, Северной и Латинской Америке, Уганде).

Второй вариант вовлечения всегда приводит к появлению в террористических группах субкриминальных и чисто криминальных элементов.

Длительное сосуществование этих ориентированных на разные цели членов террористических групп в конспиративной (и, значит, по крайней мере отчасти социально изолированной) обстановке, при интенсивных террористических тренировках с использованием специальных, в т.ч. ритуальных, психотехнологий, – приводит к встречному смещению психологических установок и появлению особой терроросреды с особым типом сознания.

Эта среда характеризуется, во первых, не очень четким и обычно довольно примитивным, но ритуально-накаленным идеологическим комплексом, манихейски делящим мир на черное и белое, на добро и зло, и почти всегда не анализирующим конечные цели и результаты террора. Во-вторых, для нее типично внутреннее ощущение отличия от всех и любых "простых смертных" и превосходства над ними, связанное с идеологией, что отменяет или снижает разборчивость в отношении средств террора. В-третьих, члены терроросреды обычно отличаются высоким "болевым порогом" в отношении своих и чужих страданий, при высокой готовности убивать и умирать и высокой террористической тренированности.

В отличие от чисто криминальной среды, терроросреда обязательно предъявляет себя обществу или по крайней мере достаточно широким общественным группам как лидер осознания и защиты неких высших интересов или идеалов, как субъект добровольно принимаемых на себя обязательств перед данными общественными группами и единственный реальный гарант воплощения этих интересов и идеалов. Для формулировки и трансляции в общество этих идеалов в каждой терроросреде существует явное или более или менее законспирированнное первичное идеологическое ядро, вокруг которого и строится боевая террористическая оболочка.