Содержательное единство 2001-2006

Таким образом, почти единственный инструмент, вокруг которого "зациклена" финансовая политика кабмина – это регулирование монетарной инфляции. То есть, "торможение" предложения экономике денег и, таким образом, ограничение спроса промышленных потребителей и домохозяйств, не позволяющее продавцам слишком быстро повышать цены.

Еще раз напоминаем, что можно всегда так "зарезать" количество денег в экономике, что инфляции как бы не будет. Но речь пойдет только об отсутствии монетарной инфляции.

Хотя и здесь все далеко не так просто.

Ведь денег в страну в последнее время идет очень и очень много. И то ведь – беспрецедентный рост мировых сырьевых цен.

Просто вбрасывать в экономику рублевую массу, эквивалентную экспортным валютным поступлениям, – это значит действительно разгонять инфляцию. Поскольку почти никакого другого применения, кроме как "покупать, покупать, покупать", – при нынешней структуре российского хозяйства для этих денег нет. Эти деньги предъявят громадный спрос, и продавцы товаров и услуг тут же задерут цены за облака.

В самом деле, пусть даже речь идет об импорте за доллары, а не продажах за рубли. И что? Тогда цена товара будет складываться из прибыли продавца, расходов на доставку товара и цены товара в местах закупки. А почему это продавец ограничится умеренной прибылью? Потому что есть конкуренция? А везде ли она есть? Кроме того, понижение прибыли продавца – это процесс, распределенный во времени. А у продавца будет масса проблем как с ввозом товара из-за границы, так и с его продажей. Это будут во многом "неформализуемые" проблемы. Не только таможенные пошлины, но взятки и многое другое.

Побудить внутреннего производителя больше произвести?.. Тут, знаете ли, надо еще заново раскручивать утраченные потенциалы этого производителя. А это процесс не автоматический. И не будет внутренний производитель без мощного конкурентного давления производить больше и продавать дешевле. Он просто будет продавать дороже – и, опять-таки, разгонять инфляцию. И что же?

Да то, что правительство настойчиво ищет способы избавиться от "лишних" с его точки зрения денег, и называется это "стерилизация денежной массы".

Вот данные из экономического доклада за 2004 г., составленного Центром макроэкономического анализа и краткосрочного прогнозирования.

В 2004 г. прирост экспортной выручки за счет увеличения мировых цен составил, по сравнению с 2003 г., около 33 млрд. долл.

Из них было:

– стерилизовано в Стабилизационном фонде (то есть, изъято из экономики) – 14 млрд. долл.;

– дополнительно (по сравнению с 2003 г.) вывезено из России предпринимателями – 9 млрд. долл.;

– 2 млрд. долл. – потери экспортеров в результате укрепления обменного курса рубля;

И лишь жалкий остаток в размере около 8 млрд. долл. остался "работать" в российской экономике на увеличение ВВП.

То есть, денег у России стало, благодаря беспрецедентно благоприятной конъюнктуре мировых цен на сырье, довольно много. Валовые сбережения (деньги, которые не используются напрямую в экономике) к началу нынешнего года достигли ранее небывалой цифры в 32,6% ВВП.

Но чьи это деньги? В структуре валовых сбережений неуклонно растет доля сбережений так называемого "расширенного правительства", а доля сбережений домохозяйств быстро падает. Это, опять-таки, по официальным данным.

Кроме того, налицо новый виток наращивания разделения населения по уровню доходов (то есть этой самой, и без того вопиющей, социальной дифференциации). Соответствующие показатели – так называемый "децильный коэффициент" и "коэффициент Джини" – с 2003 г. начали неуклонно расти.

Даже официальная статистика (как мы показали выше, очень спорная) сообщает, что децильный коэффициент (отношение доходов 10% самых богатых россиян к доходам 10% самых бедных) вырос с 13,8 до 14,7. Неофициальные источники утверждают, что этот показатель превысил 25. А эксперты, которые вводят в свои расчеты "теневые" доходы (максимальные у наиболее обеспеченных слоев населения), говорят, что децильный коэффициент в России приближается к 50!

Но даже официальные цифры говорят о росте дифференциации. О росте, а не о падении. Одна из самых тревожных социально-экономических тенденций продолжает нарастать, вопреки кажущемуся отсутствию причин.

Итак, денег много – а социальное большинство живет не лучше или даже хуже.

А тратятся эти идущие в Россию "шальные деньги" – почти исключительно на "охрану страны от лишних денег". Их "стерилизуют любой ценой", лишь бы не пустить в экономику.

И тогда становится более понятно, почему, говоря о крайней необходимости привлечения в Россию крупных иностранных "стратегических инвестиций", власть для их привлечения реально ничего не делает. А ну, как эти деньги придут? И что с ними делать? Свои-то прячем, а тут еще чужие!

В стране не создана "машина" приема и использования любых стратегических инвестиционных средств. И мы имеем все основания считать, что эта машина и не создается.

Кстати, заодно понятно и то, почему иностранные инвестиции в России если и появляются, то очень осторожно, неохотно и лишь в отраслях с быстрой оборачиваемостью капитала. Логика инвесторов проста: если вы, сидя на мешках с деньгами, их у себя не инвестируете, – значит, что-то здесь нечисто. Значит, есть неизвестные и непредсказуемые инвестиционные риски. Так мы тоже не дураки, и лезть в эти риски не станем.

Что при этом может делать и делает правительство для того, чтобы подавить хотя бы монетарную инфляцию?

Оно может продолжать стерилизовать деньги любыми способами. Прежде всего, наращивая профицит бюджета и Стабфонд. И оно может сокращать эмиссию рублей в обмен на покупаемую Центробанком валюту, блокировать выдачу банками кредитных денег за счет повышения ставки рефинансирования, и укреплять реальный курс рубля.

Но рамки укрепления рубля, во-первых, заданы законом о бюджете (не более 8% в 2005 г.), и этот лимит к нынешней осени уже был превзойден (оценки – около 10%).

Во-вторых – и это гораздо важнее – укрепление рубля ослабляет и без того хилую конкурентоспособность российских товаров и услуг не только на мировом, но и на внутреннем рынке. Если цены производителей "зажаты" сверху конкуренцией с импортом, а снизу – ростом издержек в результате укрепления рубля, это приводит к вытеснению отечественных производителей даже с внутренних рынков и стремительному росту доли импорта в совокупном российском потреблении. И, в итоге, – к разорению этих самых отечественных производителей.